Хранитель историй - Элизабет Хантер
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Тебя.
Она наклонилась и обхватила его рукой. Дыхание Малахая стало частым и отрывистым. Откинув голову назад, он почувствовал, как Ава осыпает поцелуями его подбородок, стягивает с него брюки. Её губы добрались до ключицы. Плеча. Затем она обхватила сосок губами и сжала зубами, продолжая исследовать его грудь. Контроль ускользал. Малахай был на грани.
— Ава, остановись.
— Ты серьёзно?
— Ммм… нет.
Голова шла кругом. Он был опьянён её прикосновениями. Да, пусть Ава и не может использовать магию ирины, но у неё есть собственная сила. Её энергия зашкаливала, питая его, разжигая полыхающий между ними огонь. Они не сводили глаз друг с друга, пока пальцы Малахая порхали по её коже.
— Такая тёплая. — Он прильнул к её шее, а Ава обняла его за плечи, притягивая к себе. — Ты нужна мне.
— Тогда возьми меня, — прошептала она. — И не отпускай.
Приподняв её бедра, он подался вперёд и мучительно медленно вошёл в неё, растворяясь в ощущениях. Жар. Удовольствие. Инстинкты пробудились от дремоты, и он застонал, когда они стали двигаться в унисон. Кожа к коже. Губы слились в поцелуе. Вверх. Вниз. Кровь бешено неслась по венам. Дыхание сбивалось от неимоверного наслаждения. И когда Малахай почувствовал, что Ава сорвалась с края, он бросился следом за ней.
Он пойдёт за ней куда угодно. И так будет всегда.
***
— Что означает джа-нем?
— Хм?
Он лежал пресыщенный и сонный после третьего раунда любовных утех. Для ирин секс — это шикарная подзарядка, но даже самый выносливый, в конце концов, устаёт. Ава словно шелковая простынь укрывала его грудь. Засыпая, она попыталась слезть, но Малахай не позволил ей улизнуть, притянув к себе. Ему по-прежнему было необходимо прикасаться к ней.
— Ты иногда это говоришь. Когда мы вдвоём. Джа…
— А-а-а, канем. Это означает… моя любимая... — Он прижался губами к её лбу. — Моя жизнь. — Осыпая поцелуями её щеки, он почувствовал, что от его слов она напряглась, но не стал отступать. — Моя душа.
Малахай подобрался к ушку. Ленивые ласки успокаивали Аву и питали его. Господи, он и забыл, каково это, обнимать и целовать.
— Канем. — Она словно попробовала слово на вкус и провела пальчиком по его талесму на груди. А потом коснулась нетронутой кожи над сердцем. — А здесь пусто…
— Я не был ни с кем связан.
— Никогда? — Её губы изогнулись в улыбке. — Ты не занимался любовью, как девственник, Малахай.
Услышав тихий смешок, он ущипнул её за бедро, а потом погладил.
— Была одна ирина… до Рассечения. Мы планировали вступить в союз. Наши семьи дружили. Нам нравилось проводить время вместе. Мы были совместимы. И да, у нас был секс. Но она со мной порвала.
— Что?! — Ава подняла голову и нахмурилась. — Только не говори, что ты оказался недостаточно хорош для неё. Это нелепо.
Малахай покачал головой. Увидев, как её взбесила сама мысль, что другая посчитала его недостойным, на губах заиграла улыбка. Появилось первобытное желание завопить и ударить кулаком в грудь.
— Нет. Она нашла своего решон. Своего суженного.
— Решон?
Малахай медленно кивнул и опустил руки до её талии. Ава была необыкновенна. Даже сейчас, вдали от людей в доме книжников, в ней бушевала энергия, и она сияла ярче звёзд.
— Такое не всегда происходит, но именно к этому мы стремимся и надеемся обрести. Она нашла своего решон, поэтому я позволил ей уйти. Было бы глупо продолжать ухаживать за женщиной, сердце которой отдано другому.
— Это измена…
Малахай прервал её гневные слова поцелуем. А когда отстранился, раздражение сменилось истомой.
— Не совсем. Я был дорог ей, и наш разрыв причинил ей немало горя. Просто, несмотря на боль, я не боролся. Решон — это благословение Господне. Твоя судьба в другом человеке. Продолжение тебя самого. Не каждый находит решон, но те, кому это удаётся, считаются вдвойне благословенными. И неимоверно сильными.
— Почему?
Её взгляд снова упал на его грудь, и Малахаю почудилось, словно она спрашивала его, что же там создать. Ирина произносит слова супружеской метки, символ брачного обета, преданности и любви.
Ава провела пальчиком по чистой коже и сказала:
— Почему они считаются неимоверно сильными?
— Представь себе… — он подтянул её повыше и теперь они оказались лицом к лицу на узкой кровати, — человека, который рождён только для тебя. Он дополняет тебя и подходит, как никто другой. А его безмолвный голос самый яркий, который тебе доводилось слышать. — Заметив её удивление, Малахай отвёл взгляд и стал водить пальцем по плечу Авы. — Его прикосновения обостряют твои собственные чувства. А губы… — Он прижался в лёгком поцелуе к её приоткрытому рту, — насыщают душу. Такая связь усиливает обоих. Одно волшебство подпитывает другое. Именно тогда книжник и певица становиться теми, кем им предначертано быть.
Малахай почувствовал, как напряглись руки Авы на его плечах. Он даст ей время спокойно все обдумать. Он не хотел отпугнуть её. Хотя прекрасно понимал, она его решон. Это стало очевидно после их первого поцелуя. Тогда он отступил, неправильно истолковав совет хранителя, но теперь он все понял и даст ей время. Позволит Аве самой разобраться и понять истину. Терпение. Он будет обольщать её тело и разум, пока душа Авы его не примет, и это будет самая желанная охота на свете.
— Поделишься, чему так улыбаешься? — поддразнила Ава, прижимаясь к его груди. — Ты словно кот, всласть полакомившийся сметаной.
— А я и полакомился сметаной. И не раз, — рассмеялся он тихим довольным голосом.
Она толкнула его локтем, и Малахай расхохотался, а потом притянул Аву к себе и сказал:
— Спи. Будь со мной.
— Не знала, что можно так устать.
— Спи, — прошептал он. — Увидимся во снах.
***
Во сне они были в её мире. Она стала тенью, за которой он гнался по тёмному лесу. Она то ускользнула, то появлялась из тумана. Малахай не видел её лица, но узнал, коснувшись губ. Она принадлежала ему.
***
Малахай зажмурился и проснулся. Ава по-прежнему спала рядом, обессилив от усталости. Он встал с
