Невеста в бегах. Гуси, грядки... герцог?! (СИ) - Константин Фрес
— Вы невыносимы! А как же наряды и гости? Для девушки это важно!
— А! Так это значит «да»? То есть, вас устраивает предложение, но не устраивает то, как я его сделал? Что ж, устроим пикник и объявим о помолвке. В красивом платье. Так и быть!
— О, ужас! — выдохнула я.
— Какая удача, — продолжал Орландо, — что теща оказалась мошенницей, и полицейские упекут ее в тюрьму! Это просто праздник какой-то! Нет, клянусь — вы очень, очень выгодная невеста, Эстелла! С вами приятно иметь дело!
Глава 38
В конторе адвоката нас уже поджидал шеф полиции.
И я невольно спряталась за спину Орландо. От волнения задохнулась. Все-таки, в этом деле я выступала как обвиняемая! В воровстве! А за это полагалось строгое наказание!
И шеф полиции мог тотчас ухватить меня за руку и заковать в кандалы!
Но только не из-за спины Орландо.
С герцогом он почтительно раскланялся, тороплив подскочив со своего места.
— Ваше сиятельство! — произнес он. — Какая неожиданная встреча! Вы здесь каким образом?..
— По личным причинам, — посмеиваясь, ответил Орландо. — Ну, и в качестве свидетеля. Дама уже прибыла?
— Ждем, ждем, с минуты на минуту должна, — засуетился полицейский. — Думаю, если б она знала, что тут будете вы, она б не заставила себя ждать.
— Ей лучше и не знать, кто я, — ответил герцог. — Думаю, тогда она будет более откровенна.
— Как скажете, ваше сиятельство! — закланялся полицейский.
Меня он словно не видел. Даже не так — боялся смотреть на меня. Боялся дышать в мою сторону, потому что я была под защитой Орландо.
Мамаша моя опоздала прилично.
Впрочем, как и всегда. Она не отличалась пунктуальностью. Еще и легкомысленность была ее вторым «я».
— А вот и я, а вот и я! — щебетала она, вплывая в комнату для свидетелей — так ее назвал нам адвокат.
— Сударыня! — рыкнул хозяин дома, утирая взмокшую от воления шею платком. — Мы же договаривались!..
Они с шефом полиции здорово перенервничали, пока мы ожидали ее.
Будь я одна, эти почтенные мужи не переживали б так сильно.
Но заставлять ждать герцога? Неслыханно!
Даже если он желает оставаться инкогнито. Ожидание — это значит, они не смогли все организовать все прилично. Пятно на репутации, однако!
Сам же Орландо не проявлял никаких признаков волнения.
Еще и меня успокаивал, поглаживая по руке.
И я переводила духи уговаривала себя, что все будет хорошо.
Хотя мне было страшно до ужаса!
Мать явилась при всем параде.
На ней было то самое новое платье, в котором она неудачно пыталась выдать меня замуж за Густава. На волосах возвышалась шляпка с цветами и лентами.
Она была похожа на свежий розовый персик, и благоухала духами.
Словом, производила приятное впечатление. И я заволновалась, переживая, что мне не поверят.
Я была в простом рабочем платье, с простой косынкой на голове.
Уставшая, с покрасневшими от солнца щеками. Обычная крестьянка.
Мое слово против слова матери-аристократки?..
Но шеф полиции вдруг сердито засопел, как носорог. И я увидела, куда он смотрит — на ее руки.
Она изо всех сил старалась спрятать исписанные чернилами манжет и испачканное запястье.
На них игроки обычно вели подсчеты своих выигрышей и проигрышей. И, судя по тому, что был задействован манжет, партия была длинной.
С руки мать записи стерла, как могла, но пятна чернил все равно были.
И это не понравилось шефу полиции. Играть, когда назначена такая важная встреча!
А вот Орландо вдруг улыбнулся.
— Доброго вечера, госпожа Сесиль! — вдруг поздоровался он с ней.
У меня глаза на лоб полезли.
— Вы что, знакомы? — только и смогла выдохнуть я.
— Да, пересекались в одном заведении, — туманно ответил он. — Пару дней назад.
— Что? Да! Ха-ха! — райской птичкой защебетала мать. — Господин Орландо, я помню, помню о своих обязательствах! Поговорим об этом чуть позже. Тут неудобно…
И ему денег проиграла?! Да когда ж все успевает…
Ее глазки так и забегали. Разумеется, она не хотела, чтоб адвокат и полицейский были в курсе того, где и как она проводит время.
Меж тем она заметила меня. Я изо всех сил старалась спрятаться за спиной Орландо, но это было невозможно.
— Вот она! — радостно выдохнула мать. — Попалась!
И она с облегчением рассмеялась, с благодарностью глянув на шефа полиции. Уселась свободнее, как хозяйка положения. Теперь она себя чувствовала уверенней. И я с ужасом приготовилась к потоку лжи, который она готовилась на меня вывалить.
— Вы себе не представляете, насколько велика моя благодарность, — защебетала она. — Вы просто ангел! Какой компетентный шеф полиции! Как быстро работают люди под вашим мудрым руководством! Преступники просто должны умирать от страха в вашем присутствии и тут же признаваться во всех своих злодеяниях!
— Да, шеф полиции тут именно для того, чтобы сопроводить преступника в тюрьму, — произнес адвокат, многозначительно глянув на мамашу. Она притворно прижала к сухим глазам платочек и всхлипнула.
— Какой позор! — воскликнула она. — Своими руками передавать свою дочь в руки правосудия! Я мать! Но иначе никак не могу поступить! Столько горя приносят те люди, у кого совесть не чиста! Ах, как мне стыдно! Как стыдно перед теми людьми, кого она уже успела обобрать и обмануть! А ее побег? Сколько нервов и слез мне стоил побег этой мерзавки!
Последнее слово она прямо-таки рыкнула в мою сторону. Так, что я отпрыгнула.
— Но теперь-то ты не забалуешь! — продолжала мамаша с чувством недоброго удовлетворения в голосе, качая головой так зловеще, словно сама собиралась меня пороть. — Тебя отправят домой как преступницу! В кандалах! В полицейской карете, за решеткой! И это еще если повезет! Если эти уважаемые господа сжалятся над тобой! И просто велят выпороть на площади, а не упечь в тюрьму, как ты того заслуживаешь!
Ее глаза полыхнули лютой злобой.
Я знала это чувство.
Это означало, что она проигралась в пух и прах, и ее снова корежит от нехватки денег на развлечения. И именно меня она винит в том, что их нет. Ведь за право ненормального Густава отрывать от меня по кусочку, вырывать мне волосы и выбивать зубы, всегда можно было требовать новую порцию золота…
У меня мороз по коже пошел, я от ужаса захлебнулась.
Горло перехватил спазм, я и слова не могла выговорить в свою защиту!
Перед глазами встала картина словно из фильмов ужаса.
Я,
