Лидия. Головная боль академии - Натали Лавру
Правило номер один: никогда не говори маньяку, что он маньяк!
— Ты рисуешь? — зацепилась я за соломинку.
— Да. В детстве меня научили технике «штриховка», и я подсел на это дело. Картинами мои опусы не назовёшь, но я и не рвусь. Мне просто нравится сам процесс.
— Значит, ты творческий человек? — продолжила развивать тему искусства, лишь бы только не о чувствах.
— Нет, увы. У меня почти нет времени на творчество.
«Ага, значит, человек, — отметила про себя. — Эльф бы сразу возопил, что он представитель высокого остроухого народа, и как его можно сравнивать с презренным «людем». Демону тоже вряд ли понравилось бы, что его отнесли к роду человеческому».
— Чем занимаешься по жизни?
— М-м-м… — кончик его носа щекотно проехался по моей щеке. — Хочешь узнать меня поближе?
— Хочу, — ответила без намёка на интим. Намёк был дальше: — Удовлетвори моё… любопытство, — прошептала ему на ухо, почти касаясь его губами.
— А строила из себя скромницу, — ухмыльнулся он, снова прижимая мои бёдра к своим.
— Я лишь сказала, что я приличная девушка. Между «приличная» и «скромная» ощутимая разница, не находишь?
— Сколько тебе лет? Ты замужем?
— А! А! А! — я приложила указательный палец к его губам. — Ты ещё на мой вопрос не ответил.
— Извини. Не могу.
— В таком случае знакомство отменяется, — я резко убрала от него руки, но отойти не смогла, так как за спиной у меня была стена.
— Я, правда, не могу рассказать.
— Ты преступник?
— Нет! — в голове явно слышалась злость.
Ага, значит, не врёт.
— Тот, кто борется с преступниками?
— Дарси…
Ну, а что? Раз он тёмный маг, резко не приемлющий вред людям, значит, он законник или кто-то вроде того.
— Военный? Агент? — слежу за реакцией.
Вздох.
— Просто знай, что я не причиню тебе вреда. Обещаю.
— Хоть что-то можешь о себе рассказать?
— Кроме моей повёрнутости на незнакомке из сна?
— Угу.
— Я маг. Как и ты. Не отпирайся даже.
Кивнула ему. Вроде бы серьёзный момент, но мои пальцы, чтобы не терять времени даром, получали эстетическое удовольствие, изучая накаченные руки и торс собеседника. Обнажённый торс!
— Что ты знаешь о контактах через сон? — спросила в лоб. Подозреваю, что Наир уже озадачился этим вопросом.
— С этим всё запутано. По идее такой контакт бывает только у родственных душ и людей, предназначенных друг другу.
— Откуда инфа?
— У меня достаточно связей, чтобы раздобыть любую информацию.
Так-так-так… А где у нас средоточие всего секретного и запретного? Правильно! В библиосокровищнице дядюшки Арда!
— Ты имеешь доступ к закрытой императорской секции? — ошарашенно спросила я.
— Допустим… — тон его голоса изменился. — Но откуда о ней знаешь ты?
— Да… — нельзя выдавать моё родство с императорской семьёй. — Так все знают о ней…
Вру, конечно. Далеко не все.
— Дарси, ты не перестаёшь меня удивлять, — Наир поцокал языком. — Ты так усердно пытаешься сойти за простушку, но невольно прокалываешься в мелочах.
— Да и ты не рядовой вояка, — не осталась я в долгу. — Значит, у тебя есть доступ к императорской библиотеке?
— Вероятно, как и у тебя, но ты по какой-то причине до сих пор не попала туда, — догадался Наир.
— Увы. Потому и спросила у тебя.
— Кто ты, Дарси? В монаршем семействе нет ни одной девушки с таким именем. И у их приближённых тоже.
Оп… А под меня основательно копают!
— В монаршем семействе и у их приближённых нет никого, чьё имя сокращается до «Наир».
— Я не в родстве с императорским родом, — ответил чётко и сразу понятно, что правдиво.
Ага, значит, мы не родственники. Это уже хорошо.
— И у меня нет кровного родства с императором, — ответила честностью на честность, слишком поздно поняв, что дала кое-кому зацепку.
* * *
Наир улыбнулся, и я почувствовала, что его глаза, укрытые дымкой, смотрят на меня.
— Так, значит, мы можем оказаться предназначенными друг другу? — спросила у него, так как он молчал, а мне хотелось узнать больше, чтобы поутру обмозговать информацию.
— Уверен, так и есть.
— Тогда почему ты не откроешь мне себя?
Наир помрачнел.
— Потому что мы всё равно не сможем быть вместе. Встречи с тобой во снах — это единственное, на что я могу рассчитывать.
Божечки, от этой горечи в его словах захотелось расплакаться.
Но я-то знаю, что он имеет в виду. Поэтому нет, лить слёзы сострадания не буду.
— Значит, та заразная штука, которой ты болен, исключает возможность быть с женщиной? — грубо прозвучало, знаю, но как иначе сказать?
Он опустил голову и повернулся ко мне боком. Ничего не ответил.
— Зелье не помогает? — спросила снова.
— Помогает, но лишь снимает симптомы, — наконец, признался он. — Я даже умереть не могу, потому что от меня… А, неважно! — махнул кулаком по воздуху и снова повернулся ко мне.
— Уверена, есть способ избавиться от твоего недуга. Есть же зельевары-экспериментаторы, — это я про себя, да. — Знаю, это дорого и долго, но не смей сдаваться!
Меня поцеловали. С безнадёжной нежностью, уже без былой страсти, готовой разорвать мою одежду в клочья.
— Всё больше понимаю, что именно ты предназначена мне, — прошептал Наир мне прямо в губы, и я, кажется, испытала что-то сродни оргазму, хотя меня там никто не трогал.
В этот раз я поцеловала его сама. Ибо и меня тоже тянет к нему.
О, Лорена, это всё так странно… и загадочно… И я понимаю, что влипаю. То есть не успокоюсь, пока не найду ответы на свои вопросы.
Да, заинтриговал меня этот болезный. Мне не жить не быть хочется на него посмотреть. Ну, и зелье ему сварить исцеляющее, само собой. Точнее, если он будет лапушкой.
Наир такой притягательный, что было бы упущением не познакомиться с ним вживую.
— Я всего лишь хотел узнать, какая девушка предназначена мне, чтобы посмотреть, насколько жестоко судьба посмеялась надо мной.
— Судьба? Её не существует, — убеждённо сказала я, у которой в семье у большинства мужчин любовь-судьба. Но это же эльфы, а мы люди. Так что не считается. Судьбу строим мы сами. И точка.
— Возможно, ты ещё слишком юна, — покачал головой Наир.
— Возможно, ты махровый пессимист, — ввернула я ответочку.
— Точно юна…
— Точно пессимист!
Мы рассмеялись.
— И точно моя, — загребущие лапищи снова обняли меня, но бережно, как хрупкое сокровище.
— Наир? — я замерла в его объятиях. — Обратись к зельевару.
— Мне не на что жаловаться, — вздохнул он. — Я принимаю экспериментальное зелье по рецепту, составленному специально для меня, и оно словно подарило мне новую жизнь. Я уже
