Времена грёз. Том 2 - Мелисса Альсури
— Еще раз благодарю за помощь, Сэра, нам нужно идти, я отвезу тебя к врачу и домой, по пути расскажу новости.
— Хорошо, только если ты не против, я загляну в уборную перед этим.
— Конечно, я жду на улице в машине, не задерживайся.
Стараясь не смотреть на цветочницу, я залпом допила чай и быстро скрылась за дверью туалета. Когда я вернулась, кофейный столик уже пустовал, на кухне никого не оказалось. Алиса нашлась в зале магазина за рабочей стойкой, специальными щипцами проходясь по колючим стеблям длинных крупных роз с распахнутыми лепестками. Лишние листья и срезанные шипы с тихим шелестом падали к ногам девушки, пока на кукольном лице с непроницаемыми, черными глазами играла счастливая, немного пугающая улыбка.
— Вы уже уходите?
— Да, мне пора.
— Что ж, очень жаль, приходите ко мне еще, если будете поблизости, я всегда угощу вас чаем, и если это возможно, прошу, передайте мои слова своему отцу.
— Д-да, конечно, какие?
Алиса взяла очередной стебель и, обхватив его гнутыми лезвиями щипцов, отточенным движением провела от бутона вниз, оставив лишь пару темно-зеленых игольчатых листов у кровавой головки. Отложив работу, она подняла взгляд на меня, уголки ее губ дрогнули, словно я сказала ей какую-то забавную шутку.
— То, что меня нет, не значит, что мимик не подглядывает.
— Что?
— Он поймет. Спасибо большое.
— И вам.
Чувствуя, как усиливается озноб, я оставила плед на диване и поспешила выйти из магазина, коротко попрощавшись с его странной цветочницей.
Неприятные открытия
В машине Дея было необычайно тепло, но я никак не могла согреться. Съежившись на сидении и прикрыв глаза, я старалась отвлечься и не уснуть, но веки то и дело закрывались сами по себе. Сознание стало еще более спутанным, тягостным, мрачным, словно я упустила что-то безумно важное или не могла вспомнить какую-то вещь.
Ньярл.
Автомобиль подскочил на выбоине, меня тряхнуло чуть, прогоняя сон. Я смогла сосредоточиться на собственном внутреннем голосе.
Отзовись же.
— Сэра, я могу отвезти тебя к деду, он хороший лекарь.
Напарник присел передо мной и осторожно взял за руки. Его кожа показалась почти нестерпимо холодной.
— Не надо, у Карвенов тоже хватает врачей, с Энн явно кто-то должен быть сейчас.
— Тогда я могу ненадолго оттянуть разговор с Авелем, пока ты не поправишься, и мы не уточним еще пару моментов.
— Было бы неплохо.
— Я должен сказать две важных вещи, постарайся их запомнить.
Чуть влажные мягкие пальцы сильнее сжали мои запястья и потянули к себе, заставив меня наклониться к Дею. Серо-зеленые глаза в полумраке салона странно блеснули, и только сейчас я заметила дерганный взгляд парня и его заметную нервозность.
— Я слушаю.
— Кто бы что бы не спросил, никому ничего не рассказывай, особенно о том, что в трущобах есть некромант. Желательно, конечно, чтобы тебя вообще здесь не видели, но это я уже испортил.
— Что? Почему?
— Мужчина, которого ты встретила в подворотне с некромантом, найден мертвым, а я не могу поклясться, что видел, что ты кого-то преследуешь.
— То есть…
— Тебя могут обвинить в убийстве.
— Это глупость, похищения начались раньше, чем я приехала.
— Но заявления есть только последние, на то время, когда ты уже была в столице.
Сгорбившись и поджав губы, я кивнула, чувствуя себя еще паршивей, чем раньше. Хотелось тут же развернуться к порту и найти корабль до Провиденса, пускай с пересадками, но подальше отсюда и здешних пауков в банке. Я словно переступала лужу, а оказалась в болоте, жуткой засасывающей трясине, которую не обойти и не объехать.
— Думаешь, кто-то специально меня подставил?
— То, что произошло сегодня, невозможно было продумать заранее, но оно очень на руку тем, кто не хотел бы видеть тебя в Санктуме.
— Если бы мужчина выжил, у нас был бы крайне удобный свидетель, он, кажется, знал похитителя, по крайне мере я застала разговор, где он просил вернуть сына, которого забрали то ли в качестве залога, то ли за долги.
— Работорговля? Этим обычно занимаются южане, но посмели бы они работать подобным образом…
— Когда я провожала Каина в порту, я видела корабль из Тэта.
— Я проверю, но шансов мало, хотя есть еще один вариант.
Замолчав на полуслове, Дей поморщился и опустил голову, рассматривая то ли пол, то ли мои ладони. Освободив руки, я отодвинула напарника от себя, заставляя вновь посмотреть мне в глаза.
— Какой вариант?
— Ориабцы. Они тоже своего рода южане и… некроманты. Их магия ни на что не похожа, но жертвоприношения у них в ходу, и один такой маг сейчас есть в столице. На правах посла один из жрецов их Царицы приплыл к нам полгода назад, затребовав жертву из знати для поддержания торговых путей и дипломатических отношений.
— А что, так можно было?
— Конечно нет! Но такова воля Древнейшей из жриц. Она каждой из стран делала такое предложение, согласились только Ломар, Зар, Тэт и Целестия при короле Адаме. Он отправил к ним помощника королевского мага.
— Этого было мало?
— Нет, просто Царица сменилась и теперь просит обновить договоренности.
— Значит, есть шанс, что это их рук дело?
— Очень мизерный, я бы не рассчитывал, но проверить стоит. Я назначу встречу с послом, но не уверен, что смогу помочь на ней в случае чего.
— Ничего, я сама поговорю и сравню с тем, кого я видела в трущобах, вдруг нам повезет.
— Спасибо.
Слегка повеселев и воодушевившись, Дей быстро улыбнулся и отвел взгляд, словно смутившись. За окном промелькнула знакомая улица, и спустя несколько мгновений мы остановились перед кованными воротами дома Карвенов. На подъездной дорожке красноречиво стояла болотно-зеленого цвета машина врача, отмеченная особым символом чаши и змеи.
— Надеюсь, я не отниму много времени.
— Я извинюсь перед Джозефом за неудобства, если нужно, могу возместить стоимость лечения.
— Не думаю, что это понадобится.
Опираясь на руку напарника, я вышла на улицу и не спеша прошла к крыльцу, чувствуя, как мир слегка покачивается и пылают от температуры щеки. Ладонь потянулась к ручке, но дверь резко открылась передо мной, явив Карвена в не самом приятном расположении духа. Он посмотрел на меня грозно и недовольно, а сделав какие-то свои выводы в голове, шагнул назад, пропуская нас в дом. Дей, подозрительно притихнув, словно бы стушевался перед отцом семейства, пока я, собрав всю волю в кулак,
