Не бойся ночи, там есть Я (СИ) - Тая Ан
Или это был не яд. А может и он, но далеко не яд стал основной причиной моего спонтанного решения. Когда наши губы встретились, я поняла, что не хочу останавливаться. И тогда, возможно, он всё мне расскажет. А потом я просто уйду, и он будет не в силах мне запретить.
Наверное, всё это было большой ошибкой, но мне отчего-то очень хотелось ее сделать. Безумно хотелось отомстить, показав ему как всё могло бы быть, не будь он таким чудовищем.
Жадно впиваясь в мои губы собственническим поцелуем, оборотень, глухо рыча, рвал на мне рубашку. Даже сквозь сомкнутые веки я видела сияние его желтых глаз. Хищник брал своё.
Наверное, мне давно не хватало таких голодных поцелуев и кого-то сильного и властного рядом. Чтобы просто перестать думать, переживать и тревожиться хотя бы ненадолго, с головой нырнув в первобытные инстинкты и ощущения. Почему-то совершенно не к месту вспомнился Рид, но я отмела его образ подальше. Чуть позже.
Сильные горячие ладони заскользили по моей обнаженной спине, пока губы обжигали дыханием, лаская поцелуями пульсирующую кожу. Я задыхалась, всем телом чувствуя тепло чужого твердого тела, и мысли улетучивались из головы, уступая место чему-то совершенно новому. Наверное, я тоже становилась зверем.
Однако, минуту спустя осознав, что на мне не осталось больше никаких тканевых преград, я, протестуя, положила ладонь ему на грудь. Хотя всё внутри просто кричало мне перестать выпендриваться и хоть однажды в жизни позволить себе расслабиться. Но даже без единой адекватной мысли в голове я осознавала последствия. Шестым чувством, не иначе. Это было сильнее меня, но я смогла.
— Ты моя, — рычал зверь, не отрываясь от моей шеи, словно дорвавшийся до жертвы голодный вампир. Думаю, совсем скоро она просто посинеет от подобного напора.
Стужев обезумел. Его пальцы немилосердно впивались в мои бедра, изучая каждый неисследованный ранее сантиметр кожи. Звериный аромат этого мужчины становился сильней с каждой секундой, словно концентрируясь в темноте, обволакивая меня густым гипнотическим коконом и лишая воли. Еще немного, и я сдамся. А сдаться значит окончательно проиграть.
Несмотря на мой протест, Лют и не думал останавливаться, опрокинув меня на спину и жадно подминая под себя.
— Нет, — выдохнула я, кусая его пальцы, которыми тот пытался зажать мне рот, — с-сначала…расскажи мне всё!
И его словно окатило ледяным душем. Застыв, мужчина отстранился и неверяще воззрился на меня во все глаза. Его мощная грудь тяжело вздымалась, а лоб блестел испариной.
— Что? — прозвучал в темноте хриплый шепот, — …рассказать тебе всё?
Я закивала, убирая его руку от своего лица. Кажется, он совершенно забыл мои прежние слова.
— Ты обещал.
На его щеках напряглись желваки. Выпустив меня из рук, с глухим рыком он вдруг подскочил с кровати и с силой впечатал в стену свой огромный кулак. Та пошла трещинами, а я вздрогнула. Видимо, подобного Лют от меня никак не ожидал… Моя маленькая месть.
Буквально через секунду я осталась в одиночестве. Хлопнув дверью, мужчина скрылся с глаз, и еще долго до меня доносился гуляющий по коридорам гневный рык. Где-то заплакал ребенок. Даже сейчас Лют оставался эгоистом, позабыв, что находится в гостях…
Я огляделась и поднялась. Ну что ж… Разозлить — разозлила. А толку? Диверсант из меня как из варенья — пуля, еще расти и расти.
Однако, как ни странно, самочувствие мое улучшилось. Дыхание вскоре пришло в норму, голова прояснилась, хотя сердце все никак не желало успокаиваться, а кожа горела после чужих прикосновений. Краем сознания я понимала, что наказала не только себя. Но, боюсь, что в ином случае я бы просто перестала себя уважать.
Где-то на улице взревел мотор, сверкнули фары, и я улыбнулась. Он уехал, и это прекрасно. Самое время реализовать мой план, а для этого даже не нужно одеваться.
Распахнув стеклянную дверь, я вышла на балкон и тут же покрылась мурашками от ночной прохлады. Разгоряченное тело быстро остывало. Не заболеть бы… Не медля ни секунды, я принялась трансформироваться. Ведь Стужев мог вернуться в любой момент и решить продолжить общение. Женишок…
Поёжившись, я обняла себя руками и закрыла глаза, представив себе желаемое. Тело отозвалось глухой болью, но я приказала ему терпеть. Зато порадуюсь потом, когда окажусь далеко отсюда. И Стужев ничего не сможет мне сделать, потому что просто не сможет меня найти. Я так решила.
Еще немного — и я буду свободна.
Родители, брат, бабушка, как и мир собственного прошлого, давно утратили для меня прежнее значение. Но не настолько, чтобы не переживать о судьбе членов моей семьи. И всё же где-то в глубине души я знала, что, как бы ни угрожал, Лют не сможет причинить им зла. Потому что тот кулак прилетел не в меня, а в стену.
Оскорбившись в своих лучших чувствах, Стужев предпочел поранить себя, нежели отыграться за обиду на мне. А это говорило о многом… И даже вызывало некое уважение.
— Лили?
Вздрогнув, я застыла недооперившимся изваянием, отчаянно надеясь, что из комнаты за тяжелой портьерой меня не видно.
— Лили, ты здесь? — повторила Рита громким шепотом, кутаясь в тонкий домашний халат.
Видимо, успокоив ребенка, она решила проверить, что у нас тут творится.
Пусть решит, что мы оба уехали и уйдёт… Если она, конечно, уже не пообщалась с Лютом, а сейчас обнаружит мое отсутствие и тут же начнет ему звонить. Этого ещё не хватало! Как же не вовремя проснулось ее любопытство!
Закусив губу, я с досадой смотрела, как та медленно оглядывается в сумраке пустой комнаты в безуспешной попытке меня обнаружить и не решаясь включить свет.
— Лили?
И я не выдержала, наблюдая, как та делает шаг к балкону.
— Рита, пожалуйста, уходи!
Девушка застыла с поднятой рукой, которой намеревалась отодвинуть портьеру. Благо, в темноте она видела не так хорошо, как я.
— У тебя все хорошо? — спросила та неосторожно, явно чувствуя себя неловко из-за моей резкой просьбы.
— Да, все прекрасно, извини…
Рита сделала было шаг назад, но снова замерла, напряженно глядя на портьеру.
— За что ты извиняешься?
— Мне нужно уйти, — выдохнула я.
Она моргнула.
— Прямо сейчас?
— Да, не говори Люту, пожалуйста.
— Ты… уверена, Лили?
— Как никогда.
— Но… — девушка нахмурилась.
Ей трудно было видеть моими глазами в обоих смыслах. Яд давно поселился в ее венах, став
