Свет и Тьма (СИ) - Углицкая Алина
Ректор что-то забормотал.
Я различала отдельные слова, но повторить бы не сумела при всем желании. До этого уровня владения магией мне было еще далеко.
Аура ректора стала кроваво-красной. Она взметнулась к потолку, заставляя волоски на моей кожи подняться дыбом, и опала. Впиталась обратно в кожу. Но теперь на предплечье ректора горело тавро.
Разглядеть я его не смогла, Делианарис быстро опустил рукав. Да и стояла далеко. Едва сдержала стон разочарования, когда ректор спокойно вернулся в кресло и застегнул камзол.
Принц не торопил его.
Но напряжение вокруг фигуры Рандира усилилось. Казалось, наследник излучает опасность.
– Итак, вернемся к нашему разговору, – произнес он холодным тоном. – Что вам известно?
– Только то, что король Барден давно не управляет Арбадоном. За него это делают Ковен и Хорген Афалеон. И лишь вопрос времени, когда верховный маг захочет открыто примерить корону…
Конец фразы потонул в грохоте. Это принц ударил по столу.
– Хоргену никогда не стать королем! – прорычал он, вскакивая и подкрепляя удар словами. – Пусть не надеется!
– Разумеется, ваше величество, – оговорился Делианарис. Уверена, он сделал это нарочно. – Поэтому нужен новый глава Ковена. Искренне преданный вам и Арбадону.
– Только мне! – поправил принц, нависая над ректором.
– Только вам, – улыбнулся тот и слегка склонил голову.
Я даже дышать на миг перестала.
Это ведь заговор против короля? И как я умудрилась оказаться в его эпицентре?
Нет, надо бежать. Причем сразу, как только доберусь до Миры. Если эти двое узнают, что я все слышала и понимала, они просто размажут меня по стене!
Глава 37
Принц ушел. А ректор явно никуда не торопился.
Он остался сидеть в кресле, с задумчивым видом разглядывая печать клятвы на своей руке. А у меня от долгого стояния в одной позе уже мышцы начали затекать. Очень хотелось переступить с ноги на ногу. Но я боялась даже моргнуть.
– Хм… – наконец произнес Делианарис и в упор посмотрел на меня. – Осталось решить небольшую проблемку…
От его взгляда стало как-то нехорошо.
Я внутренне напряглась, когда ректор приблизился ко мне. Окинул изучающим взглядом и приказал:
– Застегнись и опусти вуаль.
Я едва скрыла облегченный выдох. Ведь все это время так и стояла перед двумя мужчинами в расстегнутом до пояса платье со спущенными рукавами. Хорошо, что им было не до меня. Хорошо, что мары Цитадели наградили Винетту невзрачной внешностью и скромными достоинствами.
Едва сделал то, что было приказано, как Делианарис снова заговорил. Причем, не отрывая от моих глаз пристального взгляда.
– Сейчас я досчитаю до трех и щелкну пальцами. Ты очнешься и забудешь все, что тут было. Раз… два…
Когда прозвучало “три”, я демонстративно вздрогнула, охнула и заморгала. А затем вытаращилась на стоящего передо мной мага так, будто впервые его увидела:
– Господин ректор! Ой, а что это я здесь…
– Все хорошо, – он отечески погладил меня по спине и развернул в сторону выхода. – Иди на занятия и никому не говори о нашем маленьком секрете.
Я не сразу сообразила, что он имеет в виду. Первой мыслью было, что речь о сговоре с принцем. Меня захлестнула накатившая паника, но уже через миг с губ сорвался нервный смешок:
– Что вы, что вы, господин ректор! Я ж не враг своему счастью! А можно спросить, когда мы увидимся с дором Инбрахом?
И уставилась на него преданным взглядом.
– Даже имя запомнила? – недоверчиво хмыкнул тот.
Я приосанилась:
– Ну как же не запомнить имя будущего мужа!
– Ладно, для тебя сделаю исключение. Только ты же понимаешь, что это против правил? Не стоит распространяться об этом на каждом шагу
– Конечно, господин ректор, – с жаром заверила я.
– Но ты тоже кое-что сделаешь для меня. Обещаешь?
– Все что угодно!
– Вот и отлично. Присматривай за своей подругой. Она не умеет контролировать свои силы, так что ей нужен кто-то, кто всегда будет рядом.
Если бы я не знала Делианариса, если бы он не повесил на меня маячок, то бы прониклась бы его озабоченным видом и поверила, что он искренне переживает за Миру. А так, все его действия были направлены лишь на одно: чтобы Винетта как можно больше крутилась вокруг подруги. Стоит Мирайе мысленно обратиться ко мне – и маячок тут же начнет транслировать ректору нашу беседу.
Ну, это ректор так думает…
Покинув кабинет, я обнаружила, что пропустила все пары. Учебное время закончилось, коридоры и аудитории были пусты, а лейвы высыпали на улицу, прогуляться перед ужином. Я вышла из ректората и направилась к спальному корпусу через двор. Но стоило попасть на глаза другим лейвам, как вокруг поднялись шепотки.
Девушки гуляли небольшими группками, а то и парочками. Завидев, что я иду, они резко прекращали разговоры. Их головы поворачивались синхронно, провожая меня. Но стоило пройти мимо – и тишина за спиной взрывалась громким шепотом.
Поеживаясь под перекрестными взглядами, я прибавила шаг. Заметила Фьерну, ковыряющуюся в клумбе, и почти побежала.
– Привет, – выдохнула, подлетая к ней. – Что происходит? Почему на меня все так смотрят?
Оборотница нехотя оторвалась от своего занятия:
– И ты еще спрашиваешь? Что вы с Мирой устроили на медитации? Даже в караулке это обсуждают!
Я бросила взгляд в сторону главных ворот, где теперь круглосуточно стояла охрана.
– И что обсуждают? – спросила тоненьким голоском.
– А то! Что твоя сумасшедшая подруга в саму Бездну портал открыла и тебя туда утащил бог-паук!
– Ой… – этого я точно не ожидала. – Но ведь ничего такого не было. Откуда они это взяли?
– Оттуда! Ты же исчезла из аудитории и на другие пары не пришла. А весь факультет видел, как ректор с деканом сковали Мирайю стазисом и куда-то унесли.
– В карцер, – уныло вздохнула я. – Ты знаешь, где это?
– Догадываюсь. И не смотри на меня так, ты туда не попадешь.
– Почему это?
– Потому что карцер где-то под землей. Где точно – знают только ректор и деканы. Это антимагический каменный мешок, который построили еще до того, как замок превратили в академию.
– И часто туда попадают?
– Ну, – она задумалась. – Я здесь уже пять лет. Обычно провинившихся только пугали карцером, а твоя Мира стала первой “счастливицей”, которая попала туда.
В памяти всплыли слова ректора, что Миру пришлось изолировать. Карцер не наказание, а вынужденная мера. Но сказать это Фьерне я не могла. Тем более на улице, где вокруг нас уже начали собираться любопытные лейвы с навостренными ушами.
– А никто не знает, когда ее выпустят? – я всхлипнула на публику.
Девушки продолжали шушукаться, поглядывая на нас. Но ответа на свой вопрос я не услышала.
Фьерна выразительно на меня посмотрела. Этот взгляд означал “посмотри мне в глаза, нужен мысленный диалог”. Но я качнула головой, давая понять, что сейчас не время. Сначала надо разобраться с маячком. Мало ли, что Делианарис там накрутил. Я должна быть уверена, что он будет работать как надо мне, а не ректору.
Оборотница отвела взгляд, показывая, что поняла.
Я потопала в спальный корпус.
Оставшееся время до ужина пролежала в кровати, делая вид, что сплю. А на деле изучала плетения маячка. Он виделся мне спутанным клубком полых трубок, по которым передвигались, вспыхивая, голубые огни. Концы трубок входили в сияние, охватившее мой разум тройной защитой. Там они разветвлялись, словно корни дерева, углубляясь все дальше и постепенно истончаясь. И вырвать их, не потревожив сам маячок, не представлялось возможным.
Радовало одно: “корни” оказались недостаточно длинными. Они не пробили насквозь мой щит, а значит о настоящих мыслях лейвы Винетты никто не узнает.
Но все же стоило подстраховаться.
