Графский венец (СИ) - Татьяна Ренсинк
— Венец твой, матушка нас уже благословила, — верил счастливый Виллиам и поднялся, вручив ей букет.
Мария вдохнула сладостный аромат цветов и спросила, вдруг вспомнив:
— А те цветы, в замке, когда я увидела тебя в зеркале, были тоже от тебя?
— К сожалению, нет, — улыбнулся Виллиам. — Это была Ида по приказу Бьорна. Их интрига и происки. Как я был зол, что ты легко поддавалась очарованию, верила во всё… Не хочу вспоминать.
— Это было глупо, — виновато опустила Мария взгляд. — Я тогда даже не подумала, кто бы мог так кинуть букет? Кто мог пробраться на территорию замка, когда всё охраняется, а ворота запираются. А ты… Ты оказался тогда в моей комнате…
— Я же знал уже про туннель, вот и пробрался в надежде поговорить, но растерялся и просто ушёл, — вздохнул снова виновато от воспоминаний и он. — Прости за это и… за них…
— Мы их больше не увидим, — поддержала Мария. — Я зря мечтала. Всё так дурно вышло именно из-за моих ошибок.
— Знаешь, что я скажу на это?… Не рассказывай людям о своей мечте, покажи её. Ты показала. Я увидел, — ласково обнял и поцеловал милую в ответ Виллиам и кивнул в сторону у особняка, где лежал небольшой парк с берёзами. — Как тебе берёзовая аллея? Похожа на ту, что в пещере на картине? Мне матушка однажды рисовала нечто подобное, но потом рисунок куда-то делся, а я запомнил и в память о ней вот, купил особняк и воссоздал…
— Очень похоже, — согласилась Мария. — Ведь твоя матушка рисовала. Ту картину с голубями, помнишь? Матушка моя рассказывала, что вернула ту картину вам сразу после её смерти.
Закрыть
— Да, помню, — кивал Виллиам, невольно прослезившись от воспоминаний. — Теперь эта картина здесь…. в нашем будущем доме.
— Надо забрать и картину с берёзами сюда. Я давно об этом просила бабушку, потом отца, но все в один голос говорили, картину нашли у дороги. Кому принадлежит, неизвестно, вот и не рискуют. А может, она тоже принадлежала матушке твоей?
— Не знаю, но да, давай заберём ту картину, — Виллиам обнял, поддерживая желание милой. — Ты знаешь, бывает, что картина сводит судьбы. Да, да, как графский венец и его камни, — кивал он с улыбкой удивляющейся любимой. — Я знаю одну историю, слышал от матушки, про то, как в России один важный господин таким образом судьбу свою нашёл… Любовь*, — прошептал игриво Виллиам.
— Расскажи, — вдохновилась Мария, а губы попали в плен жаркого поцелуя.
Закрыть
— Расскажу, но сначала давай подумаем, как отметим нашу помолвку? Кареты, гости, замок, особняк? Выбирай.
— Я в газете однажды читала, что барон Дедрез изобрёл некое двухколёсное средство, — засмеялась Мария, вспомнив о том. — Это деревянная конструкция, на которую можно сесть и передвигаться быстро, отталкиваясь ногами от земли**!
— Какая ты выдумщица, не устаю восторгаться! — засмеялся счастливый Виллиам. — А почему бы не покататься на таком в нашу помолвку?! Будет весело! Да и всю жизнь потом можно кататься!
— Да! — поддержала смех и довольная Мария, вновь поднятая милым на руки.
Он кружил её, они смеялись, сияли счастьем, и лучшее было впереди…
* — «Призрак чудовского пирата», Татьяна Ренсинк.
** — в апреле 1818 года в Париже барон Карл Дедрез продемонстрировал первое двухколесное средство передвижения (прообраз современного велосипеда). Конструкция была деревянной и передвигалась, если ездок отталкивался от земли ногами.
Закрыть
Глава Заключение — часть 2 (все оставшиеся тайны раскроются)
Тем вечером Мария подловила момент, когда матушка осталась в оранжерее одна, и подошла.
— Ах, вернулась уже? Наворковались в особняке Виллиама? — улыбнулась нежно та, стоя у огромной клетки, размером с целую комнату, где то ворковали, то клевали крупу различного сорта голуби.
— Маменька, — робко улыбнулась Мария. — Он просил стать его супругой.
— Знаю, у нас он это уже давно просил. Ещё когда ты убегала в Англию его искать, а столкнулась там с тайной женой Бьорна. Бедная женщина, — вспоминала с сожалением о судьбе той Иона. — Сына ему родила, замуж тайно за него вышла, а он её там оставил и гулял здесь, связался с Ингрид, которая ненормальной оказалась и вся в идеях об Астароте. Даже говорить о них не хочу! — махнула Иона с подступающей яростью рукой. — Хоть жена Бьорна хорошей женщиной оказалась. А Виллиам твой ей дом оставил, чтоб с сыном там в Англии спокойно жила.
— А Бьорна и всех их жестоко осудили, — вздохнула Мария с лёгкой жалостью, но Иона удивилась:
— И правильно. Пусть сидят остаток жизни и думают. А как тебе особняк Виллиама? Он сказал, что вы будете жить там?
— Да, матушка, там и правда чудесная берёзовая роща и аллея у дома. Так, как в России видела у бабушки с дедушкой, — с восхищением говорила Мария. — И так, как на той картине из пещеры!
— Картина? — задумалась Иона.
Воцарилась тишина. Мария видела перемену в лице матери, как та вспоминает что-то и поражается. Сердце загремело, опасаясь чего дурного, а Иона взглянула с грустью и заговорила:
— Да, это та картина… Я обещала молчать, но уже нет смысла. Я забыла об этой картине даже…
Иона замолчала, виновато вздохнув и покачав головой. Она снова смотрела куда-то в сторону, погрузившись в свои воспоминания, и добавила:
— Эту картину с берёзами нашли вместе с картиной голубков… Картину с голубками-то я Врангелям вернула в своё время, а эта… осталась в пещере. Врангель ужасно ревновал и преследовал супругу. Я обещала хранить тайну и картины скрыть. А потом всё завертелось и забылось. Что ж, — вздохнула она более легко, так и не договаривая всего. — Вот, и картина возвращается домой… к Врангелям. Удивительно!
— Не понимаю, — удивлялась Мария.
Закрыть
— Матушка Виллиама была русской, сама рисовала, скучая по России. Эту картину рисовала она, — улыбнулась Иона. — А муж её вообразил, что она скучает по любовнику. Заставил скрывать свои корни ото всех, даже детей. Преследовал и следил за каждым её шагом. Мы познакомились на одном и балов, — вспоминала она с грустью. — О, это такая длинная история… Ты только родилась тогда, — улыбнулась Иона и стала вновь с любованием смотреть на голубей в клетке возле них.
— Как удивительно, — встала Мария рядом и улыбнулась. — Меня жизнь связала с вороном, а у вас голуби.
