Айгуль Иксанова - Пансионат «Графские Развалины»
– Знаю, знаю, чувства разные, а слово одно! Как беден наш язык! Где найти то слово, которое можно записать по диагонали матрицы! Где найти слово, которое выражает то чувство, о котором писал влюбленный турок!
Марида посмотрела на него с изумлением.
– Ты что, читал мой дневник? – спросила она.
Он кивнул.
– А как иначе я должен был узнавать о том, что тревожит мою жену? Ты ведь никогда не рассказывала мне. Из дневника я узнал о предсказании. О том, что твой друг Саша стал союзником.
– Почему ты никому не рассказал?
– Потому что в этом ты разбираешься лучше. И раз ты решила молчать, значит, так было нужно.
Марида грустно вздохнула.
– Это не так. Нужно было сказать. Смотри, чем это обернулось!
Она помолчала, потом продолжила.
– Я всегда была такой. Сначала я отдала деньги Эллы Максу. Это привело меня в пансионат. Потом я несколько раз выгораживала своих друзей, рискуя работой. Я всегда была такой. И, наконец, я встала на защиту Саши. Только на этот раз Бог меня не простил.
– Ты не права, – сказал Ираклий, – Ты сама сказала, что, отдав деньги Максу, ты попала в пансионат. Ты поступала так, потому что не могла поступить по-другому. Твоя судьба вела тебя. Ты готова пожертвовать всем, ради тех, кого любишь. Поэтому именно ты – та, которая должна воплотить предсказание в жизнь. Если бы ты была не такой, все случилось бы точно также. Только на твоем месте была бы сейчас другая. Другая талантливая, умная и смелая девушка, которая готова на все ради своих друзей. Если другая такая еще найдется в мире…
Марида взяла его за руку.
– Не оставляй меня, – попросила она, как когда-то просила Мэтта.
Ираклий задумчиво улыбнулся.
– Однажды в твоем дневнике я прочел: «Ираклий теперь мой муж. Конечно, я мечтала не о таком замужестве, но сейчас все лучше понимаю, что никто другой и не мог стать моим мужем. Мы слишком долго были вместе, слишком сильно привязались друг к другу». И я подумал, что ж, и это неплохо! Она любит меня, может, не так, как тот самый пресловутый турок, но все же это лучше, чем ничего!
– Я очень тебя люблю, – ответила Марида. – Ты главное, выздоравливай, пожалуйста, выздоравливай!
На следующий день у него поднялась температура, началась лихорадка. Марида ни на секунду не отходила от постели мужа, то и дело подавала ему воду, так как он непрестанно просил пить. Карэн вызвал врачей, они сделали больному укол новой вакцины, которая, по их мнению, наиболее была способна противостоять вирусу. Марида продолжала надеяться на его выздоровление.
Два дня спустя Ираклию стало хуже, он почти не приходил в себя. Марида сидела рядом, глядя на его лицо. Такое выражение лица она уже видела прежде. Такое было у Кейт за несколько часов до смерти. И у Егора. И у остальных. Но это не может быть правдой! Ираклий не может умереть! Он же всегда был с ней! Он был с ней и в Грузии, и в Москве, и в пансионате!
От стены отделилась Камилла и села рядом.
– Он и сейчас будет с тобой, – сказала она. – В твоих мыслях. В твоих воспоминаниях. Среди привидений, которые окружают тебя!
– Но мне он нужен живой! – возразила Марида. – Он мой муж! Он не должен меня оставлять! Мы были вместе столько лет! Сделай что-нибудь! Ты защитница, ты сильна! Ты моя прабабушка! Так помоги мне! Помоги сделать так, чтобы он остался в живых!
Камилла опустила голову.
– Я всего лишь привидение, Марида, – сказала она. – Ираклий даже не видит меня. Как я могу ему помочь?
– Но меня-то он видит! И любит! Я должна ему помочь!
Камилла исчезла, и Марида осталась одна. Она взяла Ираклия за руку. Рука была холодной и влажной, и внезапно Марида поняла, как пусто и страшно станет, если она останется без него. Он стал частью ее жизни. Частью ее души. Они были связаны неразрывной нитью. Потерять его, значило, потерять руку, или глаз, или сердце, – они были одним существом, они сроднились за эти долгие годы, что знали друг друга! И будет ли кто-то еще любить ее так, как любил ее он!
Отворилась дверь, и вошел Карэн.
– Что было бы, если бы ты потерял Марину? – спросила она.
– Не спрашивай, – он махнул рукой. – Но я продолжал бы жить. Ради детей. Кому я их оставлю?
Марида кивнула. У нее не было даже детей. У нее оставалось лишь одно – ее миссия. Она должна выполнить предсказание. Для этого она появилась на свет.
***Над развалинами нового корпуса взошло золотистое солнце. Ираклия не стало, как только первые лучи проникли в комнату. Марида больше не плакала, у нее не осталось слез. На похоронах были только они с Карэном.
– Если хочешь, я позову всех старых защитников, – сказал он. – Они помогут нам противостоять Путнику, когда он придет сюда!
Марида отрицательно покачала головой.
– Никого не надо. Пусть живут и будут счастливы! – она посмотрела ему в глаза. – Карэн, у тебя трое детей. У тебя есть Марина. Пожалуйста, поезжай к ним. Оставь меня.
Карэн посмотрел на нее с изумлением.
– Ты что сошла с ума? Как я могу оставить тебя одну? А если и ты заболеешь и умрешь, кто останется охранять?
– Я не заболею и не умру. Тебе это известно лучше, чем кому-либо, – ответила она. – И я справлюсь одна. Со мной будет Камилла. Мне не нужны помощники.
– Я так не могу, – колебался Карэн, но Марида чувствовала, что ему хотелось быть с женой и детьми.
– Слушай, зачем нужен управляющий, если нет пансионата? – сказала она, он не ответил.
Марида взяла его за руку.
– Пойдем в библиотеку, – сказала она вдруг. – И сделаем нечто, чего никогда не делали прежде!
***В библиотеке царил полумрак. Сотни тысяч книг, размещенных на огромных полках в шкафах, не пострадали.
Марида и Карэн шли по бесконечному книжному лабиринту, пока не оказались у запертой двери, которая вела в секретную часть. Марида открыла дверь. Они прошли в комнату, пересекли ее и оказались у другой, совсем маленькой двери, которая вела в небольшое помещение.
Карэн отодвинул шкаф, на стене выделялась дверь сейфа. Он набрал код и вытащил красный футляр, в котором хранился свиток пергамента, настолько древнего, что он успел пожелтеть и стать тонким, как папиросная бумага. Он протянул свиток Мариде, она осторожно развернула его.
– Читай, – сказал Карэн.
С трудом разбирая выцветшие буквы, Марида начала читать:
«И настанет день, когда он придет, чтобы прочесть Слово. Страшные несчастья будут предшествовать этому. И не будет защитников живых, кроме одной. Но Путник не сможет увидеть Слово, если не будет ему позволения. А когда получит он позволение, никто, ни живые, ни мертвые не смогут ему помешать».
