Невеста верховного мага (СИ) - Татьяна Озерова

— Но терзаем источник забвеньем. Одиночеством, жаждой мужскою. Плод любви лишь подарит покой. От невесты, чей волос как пена. И наследника магов стихий. Утолит вековечную жажду истока плод любви от невесты стихийному магу. Лишь вдвоём скажут слово они океану и вернут королевству покой.

— Наизусть запомнила. Что тебя смущает?

— Теодоро прав, здесь не сходится. Речь про наследника и невесту и плод любви. Это трактуют как то, что невеста и стихийный маг родят наследника, это и будет плод любви. Но почему плод любви должен утолять мужскую жажду источника? И вдвоём это кто? У меня болит голова уже, я столько об этом думаю.

Я прижал её крепче.

— Не ты одна об этом думаешь, Велия. Мы с Тео голову в своё время поломали, и до сих пор ищем ответ. Безрезультатно. Мать с отцом много ругались и спорили из-за этого стиха перед гибелью. Кармилла настаивала, чтобы идти с ним вдвоём говорить с океаном.

Велия замерла, я чувствовал, что она даже дышать стала медленнее, вслушиваясь в мои слова. Я погладил её по волосам и стал рассказывать дальше:

— Отец ругался и запер её в замке. В матери проснулась магия, она вышибла сначала дверь в покоях, затем разворотила стену в кабинет короля. Всех, кто пытался её остановить, включая меня с братом, отшвыривала воздушными потоками.

Велия погладила меня по руке, и я признался:

— Это было очень страшно, Велия. Мы с Теодоро в шестнадцать и семнадцать были уже серьёзными магами. Но она взмахнула рукой, и мы отлетели от неё как бумажки. В кабинете Кармилла взяла свиток и переместилась прямо к волне, против которой стоял король со своими магами. Что дальше произошло мы не знаем, только то, что всех защитников и земли поглотил океан.

— Мне страшно, Дарио, — прошептала тогда Велия и прижалась ко мне.

Это воспоминание не шло из головы. Я крутил этот разговор так и эдак, карабкаясь по крутой тропе, а затем взбираясь на скалу.

Наконец, я вышел на вершину, глядя на горный замок. Вдали темнел ручей, возле которого я держал её тогда на коленях и гладил по волосам.

— Не отдавай меня, Дарио. Пожалуйста, — попросила она тогда.

Я смотрел на ручей и замок, а видел переполненные болью и ненавистью глаза Велии, когда её уводил из грота король.

Невеста Истока не может ничего чувствовать. Я был полностью уверен в этом. Как и Тео. Да мы и видели это оба. Теодоро проверял её всё время. Она отзывалась его стихийной силе. И это безучастное лицо во время обряда.

Я снова и снова убеждал себя, что она ничего не чувствовала.

Велия, ну как же так! Девочка моя, слова согласия же не просто так. У тебя же было право отказа. Если ты чувствовала, почему согласилась?

— Не отдавай меня, Дарио, — сказала она тогда.

Осознание своей ошибки обрушилось на меня, я сжал кулаки, а за спиной послышался грохот камней.

Я обернулся.

Такими темпами океану не потребуется разрушать королевство, его сравняет с землёй обезумевший от тоски и боли верховный маг.

Я смотрел, как рассыпается гора, как превращаются в пыль деревья и валуны от выплеска моей силы, и наконец-то знал, что делать дальше.

Исток довольно зажурчал мне на ухо, и я мысленно кивнул.

Теперь я точно знал, что надо делать.

Глава 37. Велия. Лимон

Я встала, отодвинула стул и отступила назад, чтобы оказаться подальше от короля. Успела сделать только шаг, но он схватил меня за талию и усадил на стол.

Через пару мгновений я осознала: юбка моего длинного скромного платья задрана, король прижимается животом к моему животу, расположившись между раскрытых ног. Косынка, которой я прикрывала волосы, полетела в сторону.

Я задрожала в кольце его могучих рук, упираясь носом в ворот тёмно-синего камзола, расшитого серебряными нитями. Сильные пальцы короля расплели пучок волос, и длинные пряди тяжелой волной рассыпались по моим плечам.

Король прижал меня к себе, зарывшись руками в волосы, придавливая к своему мощному высокому телу, а я задыхалась, пытаясь понять, что же я на самом деле чувствую.

— Велия, двенадцать дней ты моя жена, но всё так же холодна ко мне, — прошептал он, поглаживая меня по спине. — Не бойся меня. Я не буду брать тебя силой. Не Буду. И не потому, что обещал брату.

Попили, называется, лимонный взвар. Я читала в библиотеке, когда он зашёл с подносом, заявив, что помнит про мою нелюбовь к винограду, и предложил попробовать лимон.

Мы перекинулись всего парой фраз. Все эти дни после обряда он был подчёркнуто учтив, только бросал жаркие взгляды и за руку брал во время прогулок.

Что я такого сейчас сказала, что он сорвался?

— Почему? — спросила я, ошеломлённая его внезапным натиском, пытаясь осознать себя среди бури противоречивых ощущений.

Король обхватил руками моё лицо, поднимая, заставляя заглянуть в глаза.

— Потому что мне нужно, чтобы ты сама ко мне пришла. Чтобы ты сама этого захотела. Ты захочешь, потому что больше недели прошло. Исток в твоей крови уже говорит. Захочешь, — повторил он жарко. — Моя сила будет убедительна. И я буду убедителен.

Он говорил правду. В моей крови разливалось желание. Я чувствовала растворённую тягу к этому сильному мужчине, которая огнём текла по венам.

Я вдохнула лимонный запах его дыхания, опустила взгляд на его губы. Красивые, с четким волевым рисунком, они были решительно сжаты.

— Я дождусь, когда ты сама попросишь тебя взять, — прошептал король и накрыл мои губы своими.

Жёстко. Остро. Умело. Безжалостно и пылко. Жадно.

Я сама не поняла, как приоткрыла губы, позволила ему проникнуть твёрдым языком в мой рот. Король целовал требовательно, искусно подчиняя моё тело своим желаниям. Его руки зарылись в мои волосы, лаская затылок, тревожили лёгкими прикосновениями шею, гладили по спине и плечам.

Поцелуй длился и длился, одаривая невыносимо сладостными ощущениями.

Я упёрлась ладонями в его стальную грудь, и он разорвал поцелуй, тяжело дыша и глядя на меня в упор.

— Нет, — прошептала я.

Он пробежался кончиками пальцев мне по пояснице, и меня выгнуло от острейшего желания. Удар вожделения оказался столь сильным и внезапным, что я едва сама не поцеловала его.

— Твоё тело говорит мне да, — уверенно улыбнулся король.

— Моё тело, — мой голос прозвучал едва слышно. — Не я.

Король нахмурился, что нисколько не портило его красивое лицо. Он озадаченно спросил:

— А есть разница?

— Для вас, судя по всему, нет. Для меня есть.