КРЫсавица (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна

Расслабься?! Да я скоро на пол закапаю от возбуждения, как загулявшая кошка!

— Диего! — я попыталась повернуться, но кабальеро, положив горячие ладони мне на живот, чуть прижал к себе, лишив возможности двигаться.

— Не вертись, а то платье свалится, — прошептал Диего, опалив дыханием моё ушко.

Платье? Да и чёрт с ним, всё равно оно жёсткое и страшно натирает, словно не из шёлка, а из мешковины сшито!

Ладони Диего медленно заскользили вверх, вырвав у меня очередной возбуждённый стон. Такого со мной никогда раньше не было, секс для меня был таким же средством достижения цели, как красивая внешность, острый ум и гибкие моральные принципы. Даже с Максимом я спала только потому что, во-первых, это полезно для здоровья, а во-вторых, он по-настоящему классный фотограф, а лучший способ привязать его к нашей редакции — это секс. Нет, какое-то возбуждение я, само собой, испытывала, но головы никогда не теряла. А сейчас мне впервые после той памятной ночи с Олегом захотелось забыть о собственной силе, гордости, амбициозности и стать просто слабой женщиной, которая тает в объятиях сильного мужчины. И не важно, что будет завтра, и наступит ли оно вообще, не важно, есть ли будущее у нашего романа, и смогу ли я стать человеком. Важны только эти горячие ладони, замершие под грудью, но пока ещё не осмелившиеся покорить призывно встопорщившиеся вершины, важно лишь напряжённое дыхание, ставшее одним на двоих, и бешеный ритм сердца, готового пробить грудную клетку и упасть к ногам блестящего кабальеро.

— Малышка, — хрипло прошептал Диего и мягко накрыл мою грудь, — девочка моя…

Я приглушённо вскрикнула и положила свои руки поверх рук Диего. Не отталкивая и не отводя, боже упаси, наоборот, прижимая крепче. Мне казалось, что я превратилась в легендарную птицу Феникс и только и жду момента, чтобы сгореть в очистительном пламени и возродиться опять, обновлённой и освободившейся от прошлых обид и бед.

Диего без слов понял меня, его ласки стали решительнее, губы живительным дождём осыпали мою шею и плечи, и под этими поцелуями, в этих ласковых и сильных руках я впервые за многие годы почувствовала себя прекрасной и желанной женщиной. Не роковой красоткой, по чьей прихоти ввергаются в хаос разрушений и войн целые города, а настоящей Женщиной, Берегиней.

Так и не зашнурованное платье медленно скользнуло вниз, чуть поблёскивающей в лунном свете лужицей растёкшись у моих ног. Диего легко подхватил меня на руки, и я с готовностью обвила его шею руками, даже голову на плечо склонила. Потом, когда развеются лунные чары и беспощадное солнце расставит всё по местам, я опять стану Каталиной Сергеевной, железной леди с компьютером вместо головы и калькулятором вместо сердца. Но это потом, когда перестанут расцветать по всему телу огненными цветами поцелуи Диего, когда выровняется дыхание, а из груди перестанут вырываться стоны, когда чаша страсти будет испита до дна и напряжённое тело получит желанную разрядку. Когда, утолив пламя похоти, мы с Диего станем друг другу чужими.

Я всхлипнула, прикусив губу, болью прогоняя печаль. Диего замер, приподнялся на локтях, с нескрываемой тревогой всматриваясь мне в лицо:

— Что случилось, малышка? Тебе больно?

Я недоверчиво моргнула, отказываясь верить услышанному. Мои прежние любовники на пике страсти уподоблялись токующим тетеревам, чувства партнёрши их совсем не волновали. Диего настолько заботлив или не привык расслабляться даже в постели? Не доверяет мне?

— Малышка? — Диего мягко погладил меня по щеке, бережно отвёл от лица прядь волос. — Что случилось?

Я нарочито беззаботно передёрнула плечами:

— Ничего. Я просто подумала о том, что за ночью наступит утро.

— Мы найдём способ вернуть тебе человеческий облик.

— А если нет? — я понимала, что сейчас не время и не место решать подобные вопросы, но остановиться не могла. — А если я так и буду человеком только по ночам, что тогда?!

— Значит, венчаться будем ночью, — Диего белозубо улыбнулся.

Я застыла, широко распахнув глаза и забыв даже, что нужно дышать.

— Что? — с трудом вытолкнула я из пересохшего горла. — Что ты сказал?

— Если не сумеем тебя расколдовать, обвенчаемся ночью, — терпеливо повторил Диего, медленно очерчивая пальцем контур моих губ.

Так, мне всё ясно. Диего перегрелся на солнце, схлопотал тепловой удар и начал бредить. Кто-нибудь помнит правила оказания первой помощи в таких случаях?

— С ума сошёл? — я скептически фыркнула. — На таких как я не женятся. Тем более парни из знатных древних фамилий. Вот увидишь, тебе обязательно подыщут богатую дурочку из тех, что будут завтра на празднике.

— Мой отец достаточно богат, чтобы не продавать меня, — тёмные глаза Диего в неверном лунном свете на миг стали похожи на очи иконописных святых, такие же мудрые, всё понимающие и прощающие. — Кто обидел тебя так сильно, что ты совсем перестала верить людям? Кто он?

— А почему ты думаешь, что это мужчина? — буркнула я, не спеша открывать душу даже тому, кому всего пару минут назад готова была отдать не только тело, но и сердце.

— Так обидеть женщину, чтобы она потеряла веру в себя и людей, может только мужчина, — глаза Диего неожиданно полыхнули разрушительным гневом. — Ты из-за него сегодня плакала? Кто он?!

Я насупилась и замолчала, попытавшись отвернуться. Ага, кто бы меня ещё отпустил! Диего навис надо мной как разъярённое божество над грешницей, прожигая своим пылающим взглядом, заставив меня испуганно зажмуриться. Ой, мамочки, неужели он меня ударит?!

— Прости, малышка, — прозвучал над ухом тихий голос Диего, и я осторожно приоткрыла один глаз, — прости, я не хотел тебя пугать.

— Не хотел бы, не напугал, — проворчала я, выразительно выпячивая губки.

Диего приглушённо рассмеялся и легко чмокнул меня в кончик носа:

— Маленькая упрямая малышка.

— Каталина, — я завозилась, устраиваясь поудобнее. — Меня зовут Каталина.

Диего приподнялся на локте, внимательно изучая моё лицо.

— Каталина? Имя испанское, но, прости, на испанку ты не похожа.

— А я вообще не из Испании, — на меня, как в детстве, накатила беззаботная лихость, когда любое море кажется по колено, а любое дело по плечу. — И даже не из этого времени, представляешь?

Я замерла, с опасением ожидая реакции на своё безрассудное признание. Дура, ничему меня жизнь не учит, стоило только парню проявить интерес ко мне самой, а не моему телу, как я размякла и начисто позабыла об осторожности. И что сейчас будет? В лучшем случае Диего решит, что я безумна, а в худшем сочтёт меня ведьмой и пришибёт, чтобы никто не узнал о том, что сын знатного идальго связался с ведьмой. Я постаралась отодвинуться, но Диего по-прежнему прижимал меня к себе, не спеша бросаться вон из комнаты с истошными воплями.

— Я слышал истории о том, что наше настоящее, прошлое и будущее существуют одновременно, — медленно произнёс Диего, задумчиво поглаживая меня по плечу. — Выходит, это не сказки и легенды, не вымысел мечтателей, а правда.

— Ещё какая, — хмыкнула я и не утерпев спросила. — Слушай, Диего, а почему ты… — я замялась, не зная как спросить так, чтобы не обидеть. Чёрт, раньше мне было наплевать на чувства собеседника, что-то изменилось во мне с момента встречи с этим кабальеро.

— Почему я что? — уточнил Диего, выразительно приподнимая брови.

— Ну, не боишься меня.

Я прикрыла рот рукой и отчаянно покраснела. Нет, я всё-таки дура, причём редкостная. Спросить у парня, почему он не боится девчонки, ну не это ли верх идиотизма?! Даже Максим, услышав такое, тут же стал бы рыть копытом землю, доказывая, какой он крутой мачомен.

Диего приглушённо рассмеялся:

— Прости, малышка, но ты далеко не самый страшный кошмар в моей жизни.

Ну вот, что и требовалось доказать. Я надулась и, разозлившись больше на саму себя, чем на Диего, привычно огрызнулась:

— Да что ты знаешь о кошмарах, богатенький сынок, над которым всю жизнь только что с бубнами хороводы не водили!