Агония Титана (СИ) - Лали Та

Его раскаленные губы касаются кожи на моем плече, и я до боли в пальцах сжимаю поручень балкона. 

Рвано вдыхает, касаясь моей талии, а я почему-то боюсь обернуться. Боюсь посмотреть в его светящиеся голубые глаза. Незнакомое, неведомое напряжение расползается по телу, и мне хочется только одного – чтобы он отошел, исчез, и в то же время… Хочется, чтобы он стал еще ближе. 

Я поворачиваюсь к нему лицом, смотря глаза в глаза и тяну руки к его лицу. 

Магия тут же распадается, когда он грубо перехватывает мои запястья, рыча:

- Какого хрена ты творишь, Алира? 

- Я… Я просто… 

Сама не могу объяснить, что пыталась сделать, зачем хотела снять его маску, скрывающую лицо… 

Я не могу найти подходящих слов, потому что знаю, что любой намек на жалость взбесит его до черной ярости. 

Но губы Александра сжимаются все плотнее. Он и так все понял, без моих слов. И я леденею до ужаса, когда он толкает меня к стене, приказывая:

- Выгнись. 

- Пошел к дьяволу!

Его руки сталью сжимаются на моей талии, грубо прижимая к своему возбужденному паху. 

- Я думал, ты поняла правила игры, - хриплым шепотом на ухо. – Я хочу, - ты даешь. Это отведенная тебе роль, Алииира… - кусает в шею, перемещая одну руку на грудь, и я порывисто выдыхаю, чувствую, как его пальцы начинают поглаживать сосок сквозь тонкую ткань. 

- Я никогда не стану твоей шлюхой! 

- Ты уже моя шлюха, Алира… - дергает ткань, и я вскрикиваю, слыша, как тонкая материя расходится, оголяя меня по пояс. 

- Ненавижу тебя! – шиплю, чувствуя, как слезы подкатывают к глазам, а Александр грубо пихает меня к стене, тяжело дыша начиная возиться с застежкой на брюках. – Отпусти меня! Сейчас же! – пытаюсь отпихнуть его, заехать руками по лицу, но он легко перехватывает мои запястья, задирая платье, и проходя жадными касаниями по ягодицам. Вскрикиваю, когда его пальцы чуть отодвигают белье, проникая вглубь, а он начинает тихо материться. 

- Бл***… - утыкается лбом мне в затылок, и я чувствую, как предательские мурашки расползаются по спине от его горячего дыхания. – Ненавидишь меня, но твое тело хочет, чтобы я его трахал… Тебе нравится, Алира?.. Нравится, когда я имею тебя жестко?..

- Гори в аду! – ору я из последних сил, чувствую, как жесткие пальцы сменяет его член, утыкающийся в меня. 

- Я уже в аду, Алира, - шепот на ухо битым стеклом, а потом его ноги раздвигают мои, и Александр резко дергается вперед под мой вскрик, наполняя меня собой, растягивая до боли. – Ты отправила туда нас обоих…

Он сильно наклоняет меня вперед, отпуская руки и перехватывая за талию, начиная натягивать меня на себя грубо, пользуясь моим телом так, как ему хочется. А я чувствую, как слезы ожигают щеки, и стараюсь хоть как-то удержать равновесие, хватаясь за стену впереди. 

Буквально в нескольких шагах от нас стоят люди. Стоит лишь одному из них обернуться, и они увидят эту картину, где Александр, крепко держащий меня за талию и бедра, долбит мое тело, ускоряясь с каждым толчком.

- Ненавижу… Тебя… Проклятый… Ублюдок… - хриплю под его рывки, и слышу злой смех. 

- Мне насрать, Алира, - хватает за шею, выпрямляя и впечатывая в стену всей мощью своего тела. – Плевать на твои чувства… Запомни это…

А потом с каким-то остервенеем и звериным рыком пронзает меня еще глубже, впиваясь ртом в уголок рта. 

И я горю, схожу с ума, чувствуя, как каменная стена холодит грудь, а спину ожигает жар его тела. Становлюсь на цыпочки, закусывая губу, чтобы он не растягивал меня так глубоко, но это не помогает. 

Александр рычит, перемещая руку на мою возбужденную плоть и начинает поглаживать ее, заставляя мои глаза закатываться от этого болезненного кайфа. 

- Я хочу, чтобы ты кончила… Хочу, чтобы ты знала, что твое тело принадлежит мне… Что оно предает тебя, как только я его касаюсь… 

- Ненавижу… Ненавижу тебя… - это единственное, что звенит в моем мозгу, когда я чувствую, как внизу живота начинает расползаться ураган оргазма. Он охватывает все мое тело. И когда Александр толкается в меня еще грубее, на всю глубину, я вскрикиваю, чувствуя, как внутри меня разливается его горячее семя. 

Разворачивает резко, все еще оставаясь внутри, захватывает мой рот своими губами, сжирая мои крики, хватая грубыми пальцами за влажные волосы на затылке и делает последние толчки, заставляя меня сокращаться вокруг себя. 

- Чудовище… Долбаный монстр… - шепчу ему на ухо, чувствуя, как он сжимает пальцами мои бедра, остервенело покрывая поцелуями грудь. – Ненавижу тебя… - шепчу лихорадочно, понимая, что он прав, что мое тело принадлежит ему, и отвечает на его ласки, предавая все мои убеждения. 

Я скучала по нему. И за это ненавижу себя. Мое тело жаждало этой разрядки, которую только он может дать мне. 

Александр выдергивает из меня свою плоть, начиная застегивать подрагивающими пальцами брюки, а я беспомощно прикрываю грудь руками, чувствуя себя шлюхой, которой он пользуется, когда ему приспичит. 

- Так будет всегда? – хриплю я, наблюдая за ним с глазами полными слез. – Этого ты хочешь для нас, Александр?!

- Нет никаких «нас», Алира, запомни это. То, что ты нарядилась в эти тряпки еще ничего не значит. Этого маловато для искупления. 

Он пытается уйти, но в меня словно дьявол вселяется. Я впиваюсь в его камзол, дергая на себя, и, к своему удивлению, понимаю, что мне удалось втянуть его обратно на балкон. 

Моя сила растет. Я становлюсь равной ему. 

- Посмотри на меня, - ору я, пользуясь тем, что он все еще зло и удивленно смотрит на меня. – Сколько я должна искупить еще, чтобы ты даровал мне свое прощение?! 

- Тебе не хватит времени во всей вселенной, Алира. – Отчеканивает он, и я задыхаюсь отчаянием. 

Тело пылает, и я чувствую, как Сила пытается вырваться наружу. Испуганно смотрю на Александра, но в его голубых глазах нет и тени страха. 

Он готов умереть?.. Или так сильно уверен в том, что способен сдержать меня?.. 

- Прости меня… - шепчу я пересохшими губами, чувствуя, как соленая вода холодит щеки. – Я не понимала, что делаю! Я бы никогда не применила к тебе свою Силу намеренно… Никогда… 

Я бормочу, и сама не разбираю половину того, что срывается с языка. 

Но он понимает. 

Александр вдруг сдвигает брови, смотря на меня с каким-то презрением и удивлением, а потом… Начинает хохотать. Громко и зло, заставляя людей в зале, тех, кто стоят ближе всего к балкону, опасливо оборачиваться.

- Так ты думаешь? – хрипит он голосом, в котором я все еще слышу его смех. – Считаешь, что меня расстроило изуродованное личико? – и видя согласие в моем лице, вновь начинает смеяться, отворачиваясь к горизонту Хаята и вцепляясь в поручень пальцами до белых костяшек. – Алира… - хрипит он. – Ты предала меня. Сбежала со своим любовником в тот момент, когда я…

Сжимает кулаки, и я бросаюсь к нему, обнимая за плечи, шею, спину. Прижимаюсь лицом к камзолу, пахнущему его теплом, и рыдаю, остервенело шепча: 

- Я ни с кем… Никогда… Никогда кроме тебя, Александр… Клянусь тебе. Никого не было! 

Он оборачивается резко, стискивая мое тело в руках до боли, заглядывая голубыми горящими глазами в мои, такие же, и на перекрёстке наших страданий, я понимаю, что горю не одна. Ему тоже больно. Его душа тоже рвется на части, хоть он и не показывает этого. 

- Почему? – шепчет он, стискивая мое лицо в ладонях и прижимаясь губами к губам. – Почему, Алира? Зачем ты это сделала?.. Я обещал, что тебя не тронут. Обещал, что ты будешь моей… 

Я прикрываю глаза, слыша такт нашего общего сердцебиения. И горечь накрывает всю меня. Потому что, что бы мы не делали, эта смерть всегда будет стоять между нами. 

- Эмир… 

Секунда. Еще одна. Целая вечность. 

Александр отстраняется от меня, отпуская с тяжестью, словно я главный дар вселенной, от которого ему приходится отказаться. 

Ему нечего сказать. 

Он не сможет вернуть отца Гиба и Деи. 

А я никогда не смогу простить ему этого.