Продавец крови - Мария Устинова
Он потянул меня за руку, я рванула обратно к стене. Не хочу с ним наедине разговаривать! Он мог просто отволочь меня силой, даже исключая эффект крови Эмиль почти в два раза тяжелее меня, но ведь соседи увидят… Если повезет, кто-нибудь вызовет полицию.
Кого я обманываю. Никого они не вызовут.
— Опять не понимаешь по-хорошему! — он за запястье подтянул меня к себе и обхватил так сильно, что затрещали ребра.
Я как будто попала в тиски — не вдохнуть. Как следует придавил и взял на руки. Я брыкнулась, замычала ему в плечо, и Эмиль ладонью прижал к себе мою голову, почти перекрывая воздух.
Какая же он сволочь. Если нам кто-то встретится по дороге, подумают, что мы снова вместе, вот и все. Люди всегда видят только внешнее. И никогда — суть.
Он приятно улыбнется, поздоровается, поцелует меня в висок — и все пройдут мимо.
Соседи решат, что муж несет меня домой после ночной гулянки. Может, даже за нас порадуются.
— Тихо, Яна, — сказал он на ухо, пока тащил меня наверх. — Хочешь, чтобы твой приятель выжил, заткнись и не беси меня.
Дверь он открыл своим ключом, придерживая меня одной рукой.
Только мы оказались в прихожей, залитой слабым серым светом, как Эмиль за горло прижал меня к стене. Спустил руку ниже — на грудину, не давая отойти. Ладонь давила так сильно, что я едва могла дышать. Он выдернул из-за пояса пистолет и приставил к голове.
Какого черта? За один поцелуй? За то, что ему отказала?
Он не выстрелит. Я точно знаю. Он не станет в меня стрелять, не в нашем доме. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он не выстрелил.
Но плотно сжатые челюсти и немигающий взгляд говорили обратное. Я рассматривала проступившие морщины вокруг глаз, верхняя губа вздернута. Клыки и остроконечные зубы влажно блестели в рассветном свете.
Стволом он давил так сильно, что запрокинул мне голову. Когда дуло упирается в лоб, это больно. Металл ледяной и жесткий, и ты не знаешь, что будет дальше. Кто это ощущал, никогда не станет прежним.
— Ты меня предала, — процедил он. — А я и так слишком долго тебя терпел. Где ты спуталась с Егором Живцовым? Где он?
И тут я поняла, почему он приехал. Это имя я знала.
У меня остановилось сердце.
— Я бы никогда тебя не предала, — промямлила я. — Если тебя поддержала, то пойду до конца. Обещаю, Эмиль. Не стреляй.
— Хватит врать! Вас видели вместе! — заорал он. — Ты таскалась с ним по городу! Прекрати мне врать, Яна!
— Я не знала, что это Живцов! Клянусь! — закричала я, когда стволом он отвернул мне голову в сторону, вдавливая щекой в холодную стену. — Я всегда была за тебя, Эмиль, жила с тобой!
Я специально напирала на личное. Хотела напомнить, что нас многое связывало — даже постель. Если он вспомнит, что раньше была на его стороне, может, и сейчас в это поверит.
— Правду, Яна. Я жду.
Вывернутая шея болела, как от судороги.
— Я все расскажу… А если пощадишь вампира внизу, покажу, где засела его группа.
Эмиль подумал и опустил оружие. В глазах была пустота: я так и не поняла, он пугал меня или правда был готов выстрелить?
— Спать хочу, — неожиданно вздохнул он. — Сделай кофе.
Он ушел на кухню, словно ничего не случилось, а я опиралась на стену и еле стояла на дрожащих ногах. Взглянула в зеркало: глаза потрясенные, на лбу ближе к виску остался красноватый отпечаток от дула.
Я пошла за ним. Эмиль стоял у окна и смотрел вниз. Пистолет еще в руке. С тех пор, как он ушел, здесь не многое изменилось. От этого вдвойне неприятно было видеть его в моих интерьерах — это напоминало о прошлом. Словно мы снова вместе.
Он правда думает, что я буду что-то для него делать?
Я упала на стул и закрыла лицо руками, пытаясь прийти в себя. Меня трясло, как бывает после внезапной волны адреналина. Если честно, я тоже хотела кофе, но не сейчас же…
— Яна.
Я подняла голову: Эмиль протягивал мой пистолет рукоятью вперед. Он что, успел подменить патроны на вишневые косточки? Я выщелкнула обойму — все на месте.
Впрочем, бояться ему нечего. Руки тряслись так, что пистолет ходил ходуном. Я не глядя сунула его в кобуру.
Эмиль вернулся к окну, и на свету я впервые заметила, какой он бледный. Не видела его днем с прошлой осени. Старый загар выцвел, но в искусственном освещении это не бросалось в глаза. Стала заметна рыжеватая щетина вокруг рта — безрадостного и жесткого. Такое впечатление, что Эмиль получил ужасные новости, только я не понимала, какие.
Он тяжело дышал, словно раненый зверь — так бывает, когда эффект на исходе. Но все же стоял на свету, как будто это его не беспокоит. То ли терпит боль, то ли скрывает признаки голода. По нему никогда ничего не поймешь. Он стал увереннее — и с этим более жестоким.
Может быть, Эмиль считал, что это синонимы.
— Рассказывай, — тон был тяжелым, но не агрессивным.
Он не верил, но все же давал оправдаться. Я поняла без переводчика: он говорит о Егоре.
Глава 35
Стало понятно, почему Эмиль на взводе. Он решил, я примкнула к охотникам.
Егор Живцов прославился тем, что все вампиры, на которых он охотился, были убиты. Если он садился кому-то на хвост, будьте уверены — он его подпалит. Фанатик в худшем смысле слова.
Я не могла поверить, что это о Егоре: нервном очкарике с потухшим взглядом. По рассказам представляла его другим. О нем говорили, как о герое.
Я же видела шрамы, но не связала с историей, слышанной много раз. Со временем любой рассказ теряет реалистичность. А шрамы были настоящими, живыми.
Только по рассказам их было двое. Не психованный Игорь ли его напарник?
— Эмиль, если бы я знала, что это Живцов, послала бы к черту. Прости.
Придется ему рассказать. Связаться с фанатиками — все равно, что клеймо получить.
И пока говорила: о том, как Егор пришел в офис, как уговорил помочь, как мы вернулись, тем сильнее злилась.
Охотник хотел добраться до Феликса через мои связи — ведь его прикрывал Эмиль. А убрать за раз двух вампиров такого ранга — это даже Живцов напряжется. Я была хорошим выходом.
Егор считал нас членами одной семьи и прощупывал, перейду
