Избранная - Кира Уайт
– Началось.
Принимаю его горячую ладонь и в то же мгновение оказываюсь в крепких мужских объятиях. Беззастенчиво прижимаюсь к нему.
– Что началось? – спрашиваю, неотрывно глядя в его притягательные глаза.
Йен только улыбается, заслоняя меня от слепящего солнечного света. Большим и указательным пальцами приподнимает мой подбородок и склоняет ко мне лицо, едва не касаясь своим носом моего. Голова кружится, догадываюсь – это от недостатка кислорода. Незаметно для самой себя я задержала дыхание. Легкая улыбка на губах Йена дает понять, он прекрасно понимает, что я чувствую. Одновременно двигаемся навстречу друг другу, преодолевая считанные сантиметры, разделяющие нас. Его рука обхватывает мою шею, слегка надавив на горло, большой палец нежно поглаживает подбородок, едва касаясь нижней губы. Дыхание смешивается, его губы почти касаются моих, ресницы трепещут, веки опускаются, предвкушаю ощущения, которых давно ждала. Йен нажимает ладонью на мою поясницу и прижимает меня к себе. Проводит языком по моей нижней губе, посылая волну жара по телу. Пальцы запутываются в мягких волосах на его затылке. Слышу свой приглушенный стон и подаюсь чуть ближе к мужчине, без слов требуя большего. Губами чувствую его улыбку и, чтобы приглушить это веселье, слегка прикусываю его губу. Гортанный рык, который издает Йен, заставляет все тело дрожать. Наконец, он заканчивает свои игры и целует меня, мягкость и нежность его прикосновений заставляет кровь кипеть. Отдаюсь ощущениям и…
Просыпаюсь, но не открываю глаза. Лежу на чем-то твердом, но мне на удивление удобно. Только вот что-то тяжелое давит на поясницу. Медленно перевожу дыхание, понимая, что все произошедшее – всего лишь сон. Но с чего мне сниться такому? Ответ прост – я напилась. Даже не помню, как уснула. Мы сидели на диванчике перед камином и разговаривали обо всем на свете. Йен спрашивал о моей семье, учебе, да и вообще о жизни до того, как мир изменился. Я тоже больше не касалась опасной темы Создателей. Вместо этого спрашивала о его прошлом, о том времени, когда он еще не был темным. Оказалось, что Йен скуп на подробности не только о том, что касается Тьмы и остальных, но и о себе рассказывает без особого желания. Мне удалось выяснить, что Йен был солдатом, участником Первой мировой войны, во время которой едва не погиб, но выжил, благодаря Тьме, и стал темным. Подробностей я не получила. Мы разговаривали и пили, пили и разговаривали, а потом… наверное, в какой-то момент я просто вырубилась. А потом мне приснился этот сон. Я помню его, он очень похож на тот, что приснился мне в первый день, когда я осталась одна. Но, насколько я знаю, то был не сон, Йен таким образом отправил мне послание, указал путь. Но этот сон был один в один с тем до момента… поцелуя. Но зачем Йену делать это? Правильно, незачем. Поэтому делаем вывод – это все ненастоящее. Во всем виноват алкоголь.
Вдыхаю полной грудью, ощущая повсюду уже такой знакомый запах Йена. Все таки решаюсь открыть глаза, чтобы проверить обстановку, и подавляю стон. Я практически лежу на нем, а тяжесть на пояснице – его рука, крепко прижимающая меня к твердому телу. Осторожно поднимаю голову и в то же мгновение встречаюсь с ним взглядом.
– Выспалась? – будничным тоном спрашивает он, словно сложившаяся ситуация вполне обычна.
– Что вообще произошло? – спрашиваю, отстраняясь, и принимаю сидячее положение.
– Ты вырубилась на середине предложения, а потом навалилась на меня и обнимала всю ночь. – искорки веселья в его глазах заставляют меня отвести взгляд.
Ему весело, а меня буквально затопило краской стыда.
– Прости. – заставляю себя выдавить слова извинения и на пару секунд прикрываю глаза. – Не стоило мне пить. Ты хоть немного поспал?
– Да, поспал пару часов. А тебе как спалось? Кошмары не мучили? – вскидываю голову, внимательно вглядываясь в его глаза.
Он специально это спросил? С каким-то намеком? Или это все моя паранойя?
– Нет. – говорю осторожно, не сводя с него взгляда, слежу за реакцией на мои следующие слова. – Вроде не было никаких плохих снов. Да и я вообще не помню, чтобы мне что-то снилось.
Никакой реакции не следует. Ну точно, я – параноик!
– Ладно, раз уж проснулись, можно собираться и выдвигаться дальше. Мне тут в голову пришла одна идея. – Йен замолкает и наблюдает за тем, как я достаю из рюкзака зубную щетку, а затем делает то же самое.
Встаю с дивана и делаю шаг к выходу.
– Хорошо, но сначала мне нужно в ванную, это же подождет?
– Ага, расскажу по дороге. – взмахом руки указывает мне на выход, но когда я делаю еще несколько шагов, замечаю, что он идет следом.
– Что ты делаешь? – спрашиваю, притормозив в дверях.
– Мне тоже нужно в ванную. – трясет в воздухе зубной щеткой и обходит меня, направляясь к лестнице. Это шутка такая? – Ты идешь? Так вот, я хотел…
– А ты не можешь подождать? – перебиваю его. – Или почистить зубы на кухне? Там тоже есть раковина.
Йен в ответ усмехается.
– Ладно. Если я тебя смущаю, то поищу ванную комнату на первом этаже.
Он сворачивает вправо от лестницы, одарив меня кривоватой улыбкой, и скрывается в темном коридоре. Я же продолжаю путь наверх. Пока привожу себя в порядок, размышляю, а не сплю ли я, часом? Такое ощущение, что Йена подменили. За последние сутки у него кардинально поменялся настрой. Он то и дело шутит, улыбается, иногда даже смеется. Чтобы убедиться наверняка, щипаю себя за руку. Больно. Значит, не сплю.
Закончив, спускаюсь на первый этаж, Йен в это время что-то складывает в свой рюкзак, потом протягивает мне уже открытую банку консервированных фруктов. Пока расправляемся с завтраком, Йен делится со мной мыслями.
– Видела поезд на въезде в город? – спрашивает он прожевав первый кусочек абрикоса. После моего кивка продолжает. – Предлагаю проверить его на наличие топлива. Если с этим порядок можно поехать дальше на нем,
