Сталь и шелк. Акт второй - Алиса Рудницкая
– Это Ярэн Корн, – лениво махнула рукой в сторону Хранителя Дженни. – И он уже уходит, потому что не хочет мешать мне выполнять свою работу.
Мы с этим Ярэном Корном проявили удивительное единодушие, хором спросили:
– Какую работу?
– Кураторскую, прикиньте, – Дженни щелчком пальцев испепелила окурок и резким движением встала с кровати.
– Преподаватели, к слову, не должны помогать своей группе, – заметил Ярэн. – Мы это проговаривали, но вот досада, Рада забыла утром упомянуть.... да и в последнюю поправку к правилам не внесла... А то, что не записано и не закреплено магической печатью, все равно не считается. Так что повезло вам, нарушения не будет. Ведь и так и так бы – помогали.
Ярэн чуть пальчиком укоризненно не помахал перед носом Дженни. И добродушно рассмеялся.
– Приятно было с вами побеседовать, Дженни. Рад, что в столь многом насчет вас ошибся, – и, повернувшись ко мне, добавил. – Абигейль, надеюсь с вами мы еще не раз побеседуем. Вы, признаться, меня с первого взгляда очаровали.
Я любезно улыбнулась ответ. Я-то надеялась никогда больше с ним не беседовать – так, на всякий случай.
Когда Ярэн Корн свалил, я сразу же получила благодарный тычок от Дженни.
– Как ты вовремя вошла, детка! – кураторша словно проснулась, глаза загорелись привычным огнем, в голосе появилась злость. – Мое терпение грозилось лопнуть, как мыльный пузырь. Только последствия были бы пострашнее... кое-чей лысый и усатый труп, например.
Дженни-Дженни. Вот все же любила я эту ее манеру вести себя с подопечными студентами, как со старыми приятелями. И, главное то, что в ответ она требовала того же. И с нашей кураторшей всегда можно было поболтать о всякой ерунде и постебаться.
– Прям-таки труп? – хмыкнула я. – Неужели и правда не зря тебя Хранители пасут? Мисс опасна для общества?
– Мисс была тем еще маргинальным элементом. Но уже два десятка лет ведет себя, как сущий ангел. И все это время страдает от домогательств подлых Хранителей. Ах, Эбичка, мне так тяжко, что аж несчастливая юность, дьявол ее побери, вспоминается... – Дженни приобняла меня, театрально закатила глаза. – Но раз все равно я на самом дне со своей репутацией, думаю, хуже не будет, если попрошу тебя разделить со мной стаканчик-другой...
– Не-не-не, – сразу запротестовала я. – Тебе Дженни, может и не будет, а мне будет. С некоторых пор с алкоголем я не дружу. Так что, госпожа куратор, с этим делом иди к Вальдору, а не студенток спаивай.
Валь со мной пьет, только если у нас Гранит – третий, – вздохнула Дженни. – Говорит, что наши с ним попойки наедине вечно заканчиваются не тем. А по мне – очень даже тем... Ну да пофиг. С чем пожаловала-то? С представлением, надеюсь, сами справитесь, не моя тема – вся эта красота, хвастовство... Самая бредовая часть соревнований. А вот когда турнир будет, стихийка и боевка, там – помогу, подучу своих любимых ребятишек.
– Ну, конечно! – разочарованно отодвинулась я от Дженни. – Сдается мне, тебе глубоко фиолетово на своих ребятишек. Живы – и ладно, все окей. Тоже мне куратор!
Хотя на что я собственно рассчитывала? Это же Дженни – она сразу приказала всем относится к себе не как к заботливой мамочке, а как ко вредной старшей сестренке. У которой слишком много своих дел, чтобы еще и за малышней приглядывать.
– Ты на меня свои проблемы не проецируй, – кураторша неожиданно посерьезнела. – Я в академии, может и далеко не самый опытный преподаватель, но свое дело знаю. И разные тактики общения с желтенькими перепробовала. Опыт подсказывает – лучше всего вы получаетесь, если сами по себе, без надежды на добрую тетеньку Дженни выживаете.
– А может это тебе лень подсказывает?
– Надоело старостой быть, мороки много, да? – ехидно уточнила Дженни. – Все равно никто не ценит, не любит. Виноватой еще делают. Бедная, бедная, Эби, как же быть?
– Не в этом дело...
Но я не могла отрицать, что где-то там грыз червячок сомнения – а может, правда, пусть Юз, с одногруппниками забавляется, а я – сама по себе. Оно мне надо? Я всегда сама по себе, это надежней, двое близких друзей – более чем достаточно. Собственных проблем же хватает...
Только вот я этого червячка хотела оканчательно додушить: потому что гордо уходить, громко хлопая дверью – не выход. Черт побери, это ведь как с работой – меня увольняли, а я с достоинством уходила – ну, быть может, иногда чуть поскандалив, но никогда я не оправдывалась, не унижалась. Молодец, Яна. Только вот на следующей работе ничего исправить и не пыталась, вела себя точно так же – до точно такого же финала. И, кажется, пора что-то делать с собой, а не обвинять всех окружающих в тупости и несправедливом отношении. Меняться ведь не слабость.
– Даже не думай, что можешь соскочить, – Дженни сложила руки на груди, задумчиво меня осмотрела. – Я назначила тебя старостой не потому, что первой увидела. Я, понимаешь ли, просто наше родство душ почувствовала. И твой потенциал. Аристократочка, что была безмолвной куклой в родительских руках попадает в академию – и разбивает нос самому высокомерному гавнюку на курсе. Очаровательно же. Среди доставшихся мне девиц ты мне больше всех симпатична. А недевиц я старостами просто принципиально не назначаю. Феминистка я немного, если не заметила.
– А чем Юз плоха?
Дженни, казалось, даже чуть смутилась.
– Мне ведь уже за сотню лет. Я из Америки.... южанка. И, как с прискорбием в голосе Валь любит трындеть – некоторые детские предрассудки неискоренимы ни магией, и возрастом... Хотя ж ты вряд ли понимаешь о чем я. Так подробно историю Земли вы еще не проходили... да и не будете, наверно. Ну, поспрашиваешь подружку, если оно тебе надо, а теперь – дуй к своим воодушевлять на подвиги.
Спрашивать мне ничего не надо было, все же историю родного мира я кое-как знала. Достаточно, чтобы в каком-то смысле даже посочувствовать бедной амбициозной Юз – повезло же попасть к кураторше, которой плевать на демоничность, но не на цвет кожи.
Какая же все-таки Дженни... Дженни. Что тут
