Исгерд. Ледяная жрица (СИ) - Грийе Полина

— Благородная вейта, помоги, умоляю, — запищал он чередуя рыдания и мольбы.

— Хм, а когда ты у благородной вейты сумку тащил, что не умолял так помочь? — хмыкнула я, разглядев в руках парнишки лямки своего рюкзака.

— Вейта, я все отдам, только пощади. Я сирота. Есть очень хотелось… — заюлил пацаненок.

— Так надо было подойти к костру и попросить.

— Я уже подошел так однажды, а они меня розгами… — обиженно буркнул воришка и нахохлился, больше не прося помочь и не делая попыток вырваться.

— Вставай уже, маленький воришка, беседовать будем. — вздохнула я и отогнала грифа, помогая пацану подняться с земли.

— Ты что, и бить не будешь? — синие глаза недоверчиво блеснули, с любопытством уставившись на меня.

— А зачем? Тебя этим все равно уже не перевоспитать… Сумку только верни, ценного там все равно ничего нет.

— Я уже проверил, — хмыкнул враз осмелевший пацан, возвращая мне рюкзак.

Я убедилась, что пацан ничего не забрал из рюкзака, и принялась готовить завтрак. Раз уж случился ранний подъем, стоит отправляться дальше.

— Что, и это всё? — пацан не спешил уходить, нахально приблизившись ко мне. — А где нравоучения, попытки вразумить меня и поставить на путь истинный, обещания сдать стражникам?

— Это твоя жизнь, ты сам ее выбрал, — хмыкнула я и принялась сооружать себе бутерброд с сыром. — К чему тебя учить чему-то? Если бы хотел — сам бы все изменил. Большой уже. Сколько тебе, кстати?

— Тринадцать… — хмуро буркнул пацан и отвернулся, громко сглотнув слюну.

Я отломила еще один кусок хлеба, достала вяленую рыбу, 6немного сыра и протянула мальчишке. Он сначала недоверчиво воззрился на мое подношение, выискивая подвох, но потом с жадностью впился в еду, отрывая огромные куски и глотая их почти не жуя.

Пока мальчишка, жадно ел, я успела собраться закрепить седло на грифе.

— Ну бывай, — попрощалась я с пацаном, протягивая остатки хлеба.

— Вейта, возьмите меня с собой, а? — осмелел мальчишка, цепляясь в одно из креплений амуниции.

— Зачем ты мне?

— Вейта, возьмите, а? Я работать на вас буду… Пожалуйста… — канючил пацан, схватившись за мой сапог

— И зачем мне вор? Чтобы ты вынес все из дома в первую же ночь?

— Вейта, ну пожалуйста… я… хотите я вам клятву дам, магическую? Я … я магичить умею. Клятва подействует…

Я внимательней присмотрелась к мальчишке: к оттопыренным ушам, скрытым длинными спутанными волосами, вздернутым к вискам глазам, неестественно-синего, не встречающегося у людей оттенка, к узкому носу и тонким губам, приоткрывающим ряд мелких острых зубов.

— Ты смесок! — непроизвольно вырвалось у меня

— Ну смесок, и что с того? — мигом озлобился пацан, растеряв все свое уважение ко мне. — Или тебе тоже смески жить мешают, оскверняют твою нежную душу своим существованием. Так и ты не красавица… Тоже взор не радуешь…

— Какой злой щенок… — насмешливо улыбнулась я, ничуть не испугавшись гнева мальчишки. — Назови мне три причины, по которым я должна взять тебя с собой.

— У меня только одна — я сдохну здесь, если не выберусь. Или сам, или прирежет кто-нибудь, если поймает. А я… я нормально жить хочу, как все, — тоскливо протянул он, отпуская мою ногу. –

— А что ж не живешь? Кто мешает?

— Пилт. Меня в его банду мать за долги продала. Самому от них не вырваться. А ты первая, кто не прогнал. Смесков не любят, сама знаешь…

— А если твой Пилт меня преследовать будет за то, что помогла?

— Не будет. Я тебе клятву дам, магическую. Только помоги выбраться отсюда, а?

Я вздохнула. И что мне так на детей сирых и убогих везет? Сначала Хеб и Ранья, теперь этот безымянный…

— Садись уже, пока нас твои дружки не догнали, — я чуть сдвинулась в седле, гадая как мы сможем улететь вдвоем и выдержит ли нас гриф. Повезло, что оба худые и по весу вполне можем сойти за одного упитанного мужчину.

Мальчишка ловко взобрался в седло и уселся позади меня, робко обнимая за талию.

— Попробуешь выкинуть какой-нибудь фокус — сброшу на землю сразу же, — пригрозила я пацану и дала грифу команду на взлет.

Стоило только нам оторваться от земли, как тут же из ближайших кустов на поляну высыпала стайка парней чуть старше моего найденыша. Они что-то злобно кричали, угрожающе размахивая руками.

— Спасибо, вейта, — благодарно шмыгнул мне в ухо пацан и прижался плотнее.

Третья столица все еще оставалась неприступной крепостью. Мы приземлились у четвертого круга, на одной из площадок вблизи пропускных ворот.

Отвязав ошейник, я отпустила грифа. Он, каркнув мне что-то напоследок, тут же взмыл в небо и скрылся за облаками. А я и Фес — мой найденыш — направились к воротам в город. Стража долго и кропотливо проверяла мои документы, потом так же нудно выясняли цель моего прибытия, наотрез отказываясь пропускать чумазого мальчишку. Все решила звонкая монета, словно невзначай опущенная в карман проверяющего. Выдавив кислую улыбку, стражник все же выдал нам на двоих пропускной лист.

Едва мы преодолели четвертый круг и подобрались к третьему — от которого начинался настоящий город, а не те бедняцкие домишки, Фес попытался нырнуть в толпу и скрыться от меня.

— Не так быстро, щенок, — поймала я его за шкирку. — Захотел стать полноценным гражданином большого города — придется потрудиться. Для начала — надо закончить школу и отработать должок.

Фес недоуменно захлопал своими синими глазищами.

— А ты что думал, я тебя просто так, по доброте душевной на грифе катала и хлеб с тобой последний делила? Нет, милый мой, у меня на тебя планы, и будь добр им соответствовать, иначе верну обратно, откуда забрала. Не ты ли клятвами и обещаниями разбрасывался недавно?

Пацан скуксился, но вырываться перестал.

Вдвоем мы добрались до нужного мне здания. Но пока шли, я трижды ловила Феса за воровством кошельков, два раза он утянул фрукты с торгового лотка, один раз стащил ненужную ему газету и зачем-то умыкнул цветы с вазы на площади, которые тут же попытался всучить мне.

— Еще раз попытаешься что-то стащить — пойдешь не в школу, а прямиком в городскую тюрьму, — сурово шикнула я на пацана, подходя к воротам почти позабытой академии.

Душа стенала и страдала. Разум требовал вернуться обратно в свое захолустье и вычеркнуть все случившееся, как страшный сон, а сердце сжималось от боли, прося шагнуть вперед, вернуться хоть на мгновение в прошлое, вспомнить то, что обещала забыть.

— Вейта, мы что, прямо возьмем и так просто войдем в академию? — раздался у самого уха восторженный голос мальчишки, возвращая меня в реальность.

— Обязательно. Не только войдем, а еще и побеседуем кое с кем. Если повезет, то и учиться когда-нибудь здесь будешь.

Глаза мальчишки стали размером с блюдца, и столько восторга и по-детски счастливого удивления читалось в них.

— Добрый вечер, — обратилась я к привратнику, дежурившему у ворот академии. — Мне нужен Магистр Тарес.

— Ого, как замахнулась. — проскрипел старик, оглядывая меня презрительным взглядом. — А Архимага Ксинта не подать? Чего тебе надо от Магистра?

— Личное дело, — продолжала все так же вежливо я. Иногда есть польза от ледяного сердца, теперь меня не так просто разозлить.

— Какое может быть дело у такой простолюдинки как ты? — не отставал привратник, продолжая меня оскорблять. — Милостыню если только просить. Так у нас тут не богадельня, не подают.

Мое терпение пошло на убыль. Расстегнув свою потрепанную куртку, я достала из-за ворота рубашки маленький жетон на обычном шнурке со знаком Академии и инициалами Тареса.

— Вот, вы не могли бы передать это Магистру. Он поймет от кого это.

Привратник взял в руки жетон. Тот мигнул синим и снова стал прежним.

— Ждите здесь. Я доложу, — нехотя проскрипел старик и захлопнул смотровое окошко.

М-да. Раньше здесь было не так строго с посещениями. Лютует новый ректор, ох, лютует. Перестраховывается.