Учебное пособие (СИ) - Мистеру Майарана "Mayarana"

- Кьяра? 

И снова кашель. На этот раз сильный и влажный. Прижав кулак ко рту, я поняла, что из моих лёгких со свистом выходит кровь, крупными каплями покрывая кожу на руке. Липкий страх подкатил к горлу. Почему-то только сейчас я в полной мере осознала, что завтра для меня не наступит никогда. Не будет улыбок Кьяры, Нирана и папы. Не будет ничего! Я ведь ничего не успела! 

Неуловимое касание к виску и горячее дыхание опаляет щёку. 

- Ш-ш-ш-ш. Не паникуй, всё будет хорошо, слышишь? Я покажу... 

Айсэттар отстраняется и пристально смотрит в мои глаза, пока я обращаю внимание на то, что начинаю замерзать. 

Яркая ослепительная вспышка и картинка перед моими глазами меняется. Папа стоит у магпечи и с улыбкой выкладывает мои любимые булочки в плетёную корзинку. Мне кажется, что я ощущаю их запах и тепло, но в действительности не могу даже притронуться. За прилавком стоит Ниран с волосами, как всегда собранными в высокий хвост. Судя по их лицам, они счастливы. Это происходит сейчас? Не может быть, Ниран видел меня с кинжалом в груди. Он что-то кому-то говорит, и я поворачиваюсь. Кьяра нависает над прилавком и смотрит в его лицо. Я вижу выражение на её лице. Она улыбается, немного хитро, но так, как улыбалась мне, когда предлагала какую-нибудь авантюру. 

Они счастливы... А мне радостно, что всё так и немного грустно, что обо мне не помнят или не знают. 

- Они не будут помнить... Ты останешься только в моём сердце, радость моя... 

Счастливые лица тают, и я вновь тону в серых льдистых омутах. 

Хочу спросить, но кашляю. Практически захлёбываюсь собственной кровью, не имея возможности узнать чуточку больше о тех, кого покидаю. Что с Кьярой? Из неё вытащили осколок? Что стало с Нираном и папой? Они правда обо мне забудут? К глазам подкатили слёзы, потому что я не хотела с ними расставаться. 

Это больно. 

- Х-х-олодно.. 

Айсэттар осторожно берёт мои руки в свои горячие ладони и начинает медленно их отогревать. Что-то проскальзывает в его взгляде, я замечаю это, но спросить не могу. 

- Я бы отдал всё, чтобы твоя смерть была хоть на атом менее мучительной. Я могу унять боль, согреть, но позволить уйти быстрее не могу, - он неожиданно зажмурился, тяжело выдыхая и уткнулся лбом в мои ледяные пальцы. - Я даже мог бы обратить эту смерть, но сделаю только хуже тебе и твоим близким. 

Я молчала, чувствуя, как меня покидают силы. Медленно, но верно, боль превращалась в равнодушие. Единственное, что доставляло дискомфорт моему телу — холод. Страшно ли умирать? По началу — определённо да. Очень страшно осознавать, что ты что-то оставляешь. Уходишь, не сказав кому-то прощальных слов и не признавшись в чувствах. Если бы я могла повернуть время вспять, то обязательно сказала бы папе, что он самый лучший папа в мире. Нирану бы сказала, что обожаю его просто за то, что он есть. Пусть иногда такой колючий, что даже сам себя ранит. Сказала бы, что люблю его. И Кьяра. Кьяру бы очень крепко обняла и разревелась, откровенно заявив, что она самая лучшая подруга, какую только можно найти на всём свете. И что без неё моя жизнь была бы усеяна руинами после предательства Витэль. Айсэттар... Айсэттару я могу признаться прямо сейчас, пока в глазах не потемнело окончательно. 

- Я люблю... - он вскидывает взгляд на меня и последнее, что я запоминаю это звериную тоску и жгучее чувство вины. 

И мир меркнет с утихающим шёпотом красивого нежного голоса. 

- Я искуплю свою вину... 

Глава 13

Он прикрыл глаза и вздохнул, почти слыша скрип. То скрипело его сердце, что мощными толчками разгоняло густую жизнь по сетке причудливых вен. Он просидел так почти всю ночь. В груди нестерпимо ныло, но он понимал, что так должно было случится. Склонил голову, как прокаженный и уткнулся лбом в уже холодный живот. 

Вернуть бы... 

Как же хотелось её вернуть. Не дать уйти. Это всё равно, что держать бабочку невиданной красоты в своих руках и позволить ей улететь, когда настанет время. Сожми пальцы и погубишь... Не сжал. Дал улететь, чтобы отдать всё то, чего лишили другие судьбы. 

Айсэттар горько усмехнулся и смял мягкую ткань, пропитанную алой кровью. 

- Карма за всех... Глупое решение, Айрис. Я здесь. Круговорот больше не позволит выбирать. Сколько ещё твоих смертей я должен видеть, чтобы ты вернулась? 

Он поднял голову и всмотрелся в безжизненные глаза лежащей на алтаре девушки. Она не могла ответить, и он прекрасно об этом знал, но всё же ждал чего-то. Возможно, запоминал черты лица, а может просто не хотел ничего делать. 

Побыть рядом с ней ещё немного, питая себя безумной иллюзией близости. 

Внутри неё пульсировал осколок артефакта, из-за которого всё случилось. Альгат думал, что эллариец не позволит ей умереть. Но он не просто позволил, он проводил её до последнего удара сердца, почти ненавидя себя за это. Ещё одна смерть и долгие поиски, которые, возможно не увенчаются успехом. 

Он нежно коснулся остывающей щеки, погладил бархатную скулу и прикрыл безжизненные глаза, стараясь не замечать, как трещит вселенная в груди. 

- Ещё один лик, - шепчет занемевшими губами, которые не желали подчиняться и раз за разом кривились от боли. - Я найду. 

Вторая его рука проникла в её грудную клетку и схватила пульсирующий светом осколок, чтобы через секунду вытащить его наружу окровавленным куском камня. Айс старался не смотреть на хрупкое тело, с раскуроченной грудиной, и отступил на шаг назад, чтобы не глядя стереть следы её пребывания в этом месте. Одно движение пальцем и некогда прекрасное создание осыпается прахом на алтаре, ещё одно движение и этот прах разносит тысяча ветров, ворвавшихся в храм. 

Айсэттар крепко сжал осколок и подумал о том, что Альгат слишком наивен. Он попросту не знает во что ввязался. Не знает, но сам приведёт ситуацию и элларийца в нужное место и нужное время. Нужно только ждать и делать правильные ходы. Раз за разом, пока события не выстроятся в нужную линию. 

Он бросил последний взгляд на пустой алтарь и растворился в белёсой вспышке собственного портала, перенесший его на предрассветную улицу знакомого мира. Чуть в дали сидел на крыльце мужчина, который был близок его Айрис. Близок настолько, что она думала о нём в последние удары своего сердца. Разве это не признание? Всё в её духе. Он усмехнулся и медленно приблизился к грузному войну, что умело скрывался за личиной пекаря. Ничего не говоря посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Однобоко. Горько. 

- Лавка закрыта, - выдохнул тот. 

- Как и она в твоей памяти. Айрис хотела этого, - вспышка понимания во взгляде, но Айсэттар щёлкает пальцами, не позволяя мужчине задать вопросы, на которые он не хотел бы отвечать. 

Этот звук стирает с лица Такоды грусть. Он резко вскакивает с крыльца и улыбается во весь рот, определённо считая это важным. 

- Если вы подождёте немного, то я продам вам всё, чего изволите. Там много осталось с вечера. 

Добродушный. Открытый и тёплый, как любой светлый в империи. Как она, стоявшая за них до последнего. Айсэттар не ответил ему. Молча развернулся и направился вверх по улице, отмечая, как меркнут в розовом рассвете тусклые звёзды. 

Через мгновение на землю осыпались белые искры, напомнившие Такоде о снежинках в северной части планеты. 

Айсетар ступил на площадь, где собиралась толпа зевак. В центре стоял деревянный эшафот, на который уже привели молодую преступницу, чьи глаза были полны страха. Палач проверял прочность верёвки и целостность конструкции, но Айсэттар за этим не следил. Он ступал к блондину, что крепко обнимал за талию желтоглазую девушку, стоявшую спиной к эшафоту. Они не переговаривались. Оба молчали, ожидая исполнения приговора. 

Айсэттар тронул парня за плечо и заставил обернутся обоих. Взгляд в глаза и тихий щелчок пальцев. Пара замерла на мгновение, не понимая, что произошло. А затем Ниран безучастно взглянул на эшафот. Витэль Анис накидывали петлю на шею, не замечая горьких слёз и молитв о прощении. Эллариец неспеша подошёл к ней и взглянул в красивые голубые глаза, что мерцали в сиянии первых лучей. Ему не было жалко. Потому что он знал, что у кармы свои методы воспитания жестоких людей.