Ледяное сердце. Проклятие Драконов (СИ) - Алексеева Ирина Сергеевна

Мой резерв снова был пуст, все, что было, я вложила в плетение мгновенного телепорта, поэтому даже на паутинку сил не хватило. На вид решетка была самая обыкновенная, но едва Тео приложил ладонь к неприметной панели, вроде той, какие я видела в подъемнике, проход освободился. Прутья, казавшиеся стальными, на самом деле были энергетическими. За решеткой был длинный коридор с гладким, будто отполированным полом. Неужели в целом замке не нашлось других апартаментов, куда меня можно было бы переселить? Внизу было холодно, и я с силой растирала свою покрытую мурашками кожу. Платье начало оттаивать и больше не болталось вокруг меня колоколом, но ледяная ткань липла к коже, пробирая холодом до самых костей. Каблуки должны были греметь по каменному покрытию, но в коридоре царило полное безмолвие. Даже мое хриплое дыхание, срывающееся с губ на каждом шагу, не доносилось до моего слуха. Но при этом я чувствовала, как дробно выстукиваю зубы очередной веселый ритм.

— Где мы? — спросила я, поняв, что мой мозг, наверное, окончательно отморозился в ледяной воде, раз я сразу не распознала в этом помещении тюрьму. По обеим сторонам коридора располагались самые настоящие камеры.

— По приказу айса Скайгарда, это ваши новые апартаменты, лесса Кьярн, — с этими словами Тео гостеприимно распахнул передо мной одну из толстых металлических дверей. И когда я застыла на пороге, с силой толкнул в спину. — Надеюсь, здесь ты наконец-то сдохнешь.

Я по инерции сделала несколько шагов вперед и едва успела выставить руки, чтобы не врезаться лбом в противоположную стену. Резко развернувшись, я увидела, как бесшумно захлопнулась дверь темницы, отрезав меня от свободы и от возможности согреться.

Глава 23

Холодно так, будто я все еще погружаюсь в озеро. Обхватив себя руками, я огляделась. Тесноваты новые апартаменты. И обстановка какая-то скудная – куча прелой соломы в углу и все, даже ведра не поставили. Светильников в камере не было, но благодаря особенности своей расы я прекрасно все видела, хоть и в непривычном для меня черно-сером спектре. Запястье продолжало кровоточить, и я, не долго думая, оторвала от подола полоску более или менее чистой ткани и сделала повязку, кое-как затянув ее, помогая себе стучащими от холода зубами. Не хватало еще кровью истечь. Это была бы более чем бесславная смерть для боевого мага. Как и утопление в озере в процессе инициации. И смерть от болезни в тюрьме. Нет уж, после всего, через что мне пришлось пройти в этой жизни, я либо погибну в бою, либо защищая кого-то, кто мне действительно дорог. Таких персонажей в моей жизни можно пересчитать по пальцам, но они есть, несмотря на то, что я тщательно оберегала свое сердце от привязанностей. Ни к чему они мне были. Глупая была, думала, одиночкой проще выжить.

С платья натекла уже приличная лужа, и я разрывалась между желанием содрать с себя мокрую тряпку и ощущением хоть какой-то защиты. Белья на мне не было, и если я сниму с себя то, что осталось от великолепного творения Микаэллы, останусь абсолютно голая. И в туфлях от модного дома Рэмин, которые, даже побывав в озере, выглядели как новенькие. Дракон сказал, что мы увидимся утром. Значит, мне предстоит провести здесь несколько часов, и то при условии, что на балу не приключится ничего непредвиденного, что его задержит. Но если по приходу он надеется обнаружить мой холодный труп, то его ждет большое разочарование. Я прислушалась к себе на предмет магии. Резерв все еще был вычерпан до донышка и наполняться даже не думал. Похоже, в этом подземелье что-то глушит магию так же хорошо, как и звуки, хотя природа последнего явления стала для меня загадкой. Я не слышала собственных шагов, зато слышала голос Тео и грохот захлопнувшейся двери. Значит, это не полог безмолвия. Может, какой-то минерал? У меня есть много времени, чтобы решить эту загадку.

Стиснув зубы, чтобы не стучали, я измерила шагами свою клетушку. Четыре шага от одной стены до другой в длину, и три шага в ширину. Изо рта при каждом третьем шаге вырывалось облачко пара, кончики пальцев на руках и ногах онемели настолько, что я перестала их чувствовать. Вряд ли у меня получится согреться, даже если я, не останавливаясь, буду курсировать между покрытыми инеем стенами. Глаза уже закрываются не то от усталости, не то от переохлаждения. Скорее всего, к утру я окончательно превращусь в сосульку, и пусть в этом случае сосулька будет в одежде, чем без. Единственное, что я предприняла – оторвала подол от платья, чтобы мокрая ткань не липла к ногам. Теплее от этого не сделалось, но так я могла свободно шагать, не путаясь в складках. Остатками промокшего подола я вытерла лицо, удаляя с него следы потекшей косметики. Погоды мне это не сделает, но не хотелось бы, чтобы меня нашли утром с черными кругами под глазами.

Не знаю, сколько прошло времени, но ноги начали уже подкашиваться от усталости. Я старательно растирала себя ладонями, дула на пальцы, не чувствуя ни капли тепла. Мокрое платье, кажется, примерзло ко мне намертво, став второй кожей, твердой и скользкой. Раз, два, три, четыре – звучал в голове мой монотонный голос. Я распустила волосы, и они влажными прядями рассыпались по бледным обнаженным плечам, но это все равно было лучше, чем причиняющая боль ледяная корка на голове. Шпильки, за неимением карманов, пришлось носить в руке. Окрыленная внезапной идеей, я даже совершила попытку вскрыть замок моей камеры, но механизм оказался слишком сложным для моих базовых навыков.

В какой-то момент отпала необходимость сжимать зубы, чтобы они не отбивали торжественный марш. По телу начало разливаться приятное тепло, как в тот момент, когда я медленно погружалась на дно ледяного озера. Это плохой знак. С одной стороны, конечно, хорошо, что холод отступил, а с другой я, похоже, умираю. В который раз подойдя к зарешеченному окошку на двери, я закричала, призывая охранника, но коридор за пределами камеры отозвался мертвой тишиной. Как и много раз до этого. Я прекрасно помню угрозу младшего Скайгарда пустить меня босиком по снегу, заморозить насмерть. Наверное, интуиция меня в очередной раз подвела. В какой-то момент мне начало казаться, что несмотря на все свои угрозы, он вовсе не желает моей смерти и не получит удовольствия, убивая меня. Может, именно поэтому меня заперли здесь? Чтобы не видеть? Чтобы просто забыть? Скорее всего, утром никто не придет. И потом тоже. Иначе мне оставили бы хотя бы плошку с водой. Но в этой камере кроме холодных стен и прелой соломы нет ничего. Кричать бесполезно, никто не услышит, потому что здесь никого нет.

Я остановилась. Так есть ли смысл в этой бесконечной гонки от смерти? Я мечусь по своей крошечной клетке в бесполезных попытках согреться, но это лишь оттягивает миг моего поражения. Может, пора уже покориться? Тряхнув мокрыми волосами, я продолжила ходить. Может, никто этого и не узнает, но хотя бы перед собой мне не будет стыдно от осознания того, что Кая Кьярн, последняя из рода Мрачных Теней, боролась до последнего. Не сложила послушно лапки, позволив холоду сковать сердце, а сражалась за каждое мгновение своей жизни. Спать хотелось все сильнее, но я упрямо встряхивалась, ускорялась, прыгала на месте, делая все, чтобы разогнать кровь по заледеневшим жилам.

Не знаю, сколько прошло времени, когда за дверью раздался обеспокоенный голос.

— Кая? — узнала я голос младшего Скайгарда. Губы невольно растянулись в усмешке. Надеется, что все уже кончено, что не придется марать руки проклятой кровью. Не дождется. Придется ему сделать это самому, потому что я сдаваться не собираюсь. Хотелось ответить ему что-то язвительно-насмешливое, но изо рта вместо слов вырвалось лишь тихое шипение. Горло сковало спазмом, и я только сейчас заметила, насколько болезненным стал сам процесс дыхания. Как будто кто-то наполнил мою грудь горящими углями, а глотку – битым стеклом.

Тихий щелчок в замке, и дверь распахнулась, впуская в мое более чем скромное обиталище Дракона в сопровождении двух оборотней. Одного из них я знала по поездке в город, он нас сопровождал. Хотя, какая мне от этого разница. Я невольно отступила к стене, встретившись с пылающим взглядом младшего Скайгарда. Он медленно оглядел меня от кончиков поджатых пальцев на ногах до губ, подрагивающих не то от холода, не то от страха. По пути его взгляд задержался на обнаженных, ободранных коленках и перевязанном запястье, потом метнулся по камере, отмечая каждую мелочь.