Богиня тьмы (СИ) - Вин Милена

— Лив, — испуганно шепнула Лия, как зачарованная неотрывно смотря на представшую перед ней девушку. Капюшон скрывал лишь ее обрубленные рога, а лицо с безразличным выражением, с холодным взглядом Ли видела четче, чем когда-либо. И глаза — по-прежнему пурпурные, но лишенные тепла и жизни.

— Прогадала, — отрезала Хала, улыбнувшись краешком губ.

Голос ее — до боли знакомый, родной — был холодным, совершенно бесстрастным. По спине Далии деранул мороз, и она шумно выдохнула:

— Что ты сделала с ней?..

— Ничего. — Хала шагнула к охотнице и махнула рукой в сторону. — Погляди. Она сама мучает себя.

Судорожно сглотнув, Далия неуверенно повернула голову вправо. Окутанная туманом, Ливия сидела на земле, сжимая голову с такой силой, что на ее руках, налившись огнем, выступили вены. Она крепко сжимала веки, будто желала спрятаться от того, что ее мучило, ранило вновь и вновь. Но Далия видела, что у нее не получалось скрыться от самой себя. Рот ее беззвучно раскрывался, обильный пот окропил лицо.

Далия попыталась дернуться в ее сторону, но, словно прикованная к земле невидимыми путами, не смогла сдвинуться с места.

— Ей больно! — вскрикнула охотница, с ошеломленным видом воззрившись на Халу. — Не мучай ее, прошу!

Хала скривилась, словно надкусив что-то кислое.

— Я же сказала — она сама мучается. — Женщина вновь взмахнула рукой. Туман стремительно накрыл Ливию, скрыл ее полностью. — Отчаянно борется с тем, что ей неподвластно. Со мной.

— Зачем… — шепнула Далия, обхватив себя руками за плечи. — Зачем ты это делаешь? Почему нарушаешь равновесие? Ты… ты же именно та, кто его незримо поддерживала. Та, которой поклонялся каждый демон. Ты же сама олицетворяешь меру и справедливость! Так где же эта справедливость, Хала?!

— Невозможно, — прошипела богиня, сжимая кулаки, — невозможно поддерживать то, чего никогда не существовало. — Глаза ее вмиг потемнели от вспыхнувшей глубоко внутри злости. — Ты намного глупее, чем я представляла, если думаешь, что в мире существует баланс. Одна из чаш всегда будет сильнее, всегда будет перевешивать. И демоны, и люди — все разумные существа — силятся уравновесить собственные весы. Считаешь, им удалось провернуть подобное хоть раз?..

На одно короткое мгновение Далии показалось, что в глазах богини мелькнули страх и какая-то неясная боль. Такая же безутешная, как скорбь.

— Глупцы стремятся к равновесию, — продолжила Хала едва слышно. — К равновесию во всем. Они не остановятся ни перед чем, даже если цена за мнимый баланс будет стоить кому-то жизни.

— Но смерть невинных ничего не изменит, — качнула головой Далия. Голос ее дрожал, но она и не думала молчать. — Ты избавляешься от тех, кто этого вовсе не заслужил.

Губы Халы растянулись в коварной улыбке, почти усмешке.

— О нет. Совсем нет. Я избавляюсь от слабых. Они сорняки. А как известно — от сорняков нужно избавляться… А цветам позволять цвести и благоухать.

— Но почему именно Лив? Она такая же, как все. Такая же, как и я. Почему ты забираешь именно ее?

Хала сощурилась, скользнув внимательным взглядом по испуганной мордашке охотницы.

— Нет. Ливия не похожа на тебя. — Она замолчала ненадолго, обдумывая дальнейшие слова, а после продолжила надменным, насмехающимся тоном: — Намного сильнее, намного умнее. Настолько, что я не смогла сразу завладеть ее сознанием и насытить тело своей энергией. Потому-то и пришлось натолкнуть жрецов на мысль лишить девочку крыльев… Я обрела бы их снова. Чуть позже… А завладеть сознанием полукровки, Далия, я бы не смогла. Как бы ни хотела. Ты умерла бы, как только ощутила бы мою силу.

Льдисто-голубые глаза, неотрывно глядя на богиню, расширились, сделались яркими, как свечи. Шум крови в ушах вдруг стал невыносимо громким.

— Что?.. — выдавила Далия и задохнулась всхлипом. — Ты лжешь… Мама никогда бы…

— Да неужели? — оборвав ее, Хала усмехнулась и нервно провела ногтями по шее. — Считаешь ее святой? Глупышка… Аврелия должна была поплатиться за измену своей жизнью сразу после твоего рождения. Но Арон… Вот кто воистину и глупец, и святой. Он простил ей грех, а после разделил с ней свое дыхание, свое сердце и жизнь.

— Нет… — не переставая качать головой, шепнула Лия. — Ты лжешь.

— Так посмотри и убедись сама.

Глаза Халы внезапно вспыхнули красным огнем. Взор Далии замылился, дыхание перехватило, но спустя короткое мгновение перед глазами предстала ясная, как день, картина. Она увидела маму — громко смеющуюся, бегущую по усеянному яркими цветами полю. Черные крылья, отливая в полутьме фиолетовым блеском, трепыхались за хрупкой спиной. Она бежала до тех пор, пока не угодила в объятия высокого темноволосого мужчины. Вначале Далии показалось, что это был отец, но затем она увидела бараньи рога и крепкие козлиные ноги. Фавн обнимал Аврелию, смотрел на нее своими большими голубыми глазами так нежно, улыбался так открыто… Совсем как папа.

Картинки сменялись одна за другой: тайные встречи, поцелуи, близость… А после смерть. Слезы и смерть фавна, оставившая неизгладимый отпечаток в разбитом сердце валькирии.

Это видение исчезло так же быстро, как и появилось, оставив в уголках глаз девушки жгучие слезы. Тело забило мелкой дрожью. Далия смотрела в пустоту, не решаясь взглянуть на богиню, внимательно наблюдающую за ней, без жалости в глазах, не ощущая ни капли вины.

— Оказывается, и демонам подвластна вторая влюбленность. Я не могла повлиять на это, — равнодушно произнесла Хала. — Мне хотелось, ведь я знала, что она погибнет. А ее смерть мне была не нужна… Арон решил эту проблему. Но потом… — В голосе женщины неожиданно прорезались недовольные, металлические нотки, и Далия вскинула на нее удивленные глаза. — Потом эти двое погибли, — прошипела Хала, не глядя на охотницу и до боли сжимая кулаки. — Они ослабили меня, забрали возможность ожить как можно быстрее.

Она вдруг замолкла, поймав заинтересованный взгляд Далии, и впервые при ней нервно сглотнула, будто сказала что-то лишнее, совершенно не подумав.

— Мне жаль тебя, — сдавленно шепнула Лия, чем вынудила Халу скривить в отвращении губы. — Ты воюешь против самой жизни. И в этой войне тебе не победить. — Девушка замолчала, провела ладонью по лицу, смахивая с глаз слезы, и заметила, как туман вокруг них начал медленно рассеиваться. — Ты можешь убить нас всех. Но надежду ты никогда не убьешь.

Далия не смогла понять, что почувствовала Хала после ее слов. Она лишь увидела злобу на ее лице и странный блеск решимости в родных пурпурных глазах.

Медленно женщина подошла к охотнице, опустилась на корточки прямо перед ней и едва ощутимо провела обтянутой в перчатку рукой по ее щеке.

— Твоя наивность поразительна, — сорвался с сухих губ шепот. — Жизнь — это боль, Далия. Надежды не существует. — Хала схватила ее за подбородок и выдохнула злобно: — Смотри! Смотри, как умирает то, во что ты веришь!

Туман стремительно исчез, пелена спала с глаз, и Далия встретилась лицом к лицу с кровавой бойней демонов и людей. Крики и звон мечей заполнили голову. Далия задышала глубоко и часто, наполняя легкие едким дымом, и, когда Хала отпустила ее, потерянно завертела головой, задыхаясь от ужаса и гнилого воздуха.

Некогда живое дерево пылало яростным огнем, стена из стеблей была охвачена широким пламенем. Далия видела горы трупов — женщин и детей, не успевших скрыться от огня, утративших шанс выбраться живыми из пылающего Мортемтера. По щекам охотницы покатились хрустальные горошины, оставляя после себя жгучие соленые дорожки.

Хала, стоя к Далии спиной, с таким наслаждением наблюдала за царившим хаосом, с таким удовольствием глядела на вновь горящее дерево, что девушке стало тошно на нее смотреть. Прижав руки к груди, она отвернулась и сразу же почувствовала горячую волну энергии, мигом прокатившуюся по телу. Слабость ударила, точно молот по голове; Далия завалилась набок, тяжело дыша, и бросила тревожный взгляд на напрягшуюся богиню.

— Он уничтожил его, — отрешенно шепнула та. — Уничтожил источник…