Красавчики из френдзоны (СИ) - Камински Аделина

— Я понимаю, что вы действовали из лучших побуждений, дядя Монгер, но… — поднявшись с дивана и подойдя к стихийнику, тихо-тихо произнесла, — …что, если ребята видят во мне не младшую сестру, а… ну, как бы это сказать… женщину?

Господин Горьску еще раз хмыкнул, а после усмехнулся.

— Считаю тебя достаточно умной девочкой для того, чтобы урегулировать этот вопрос самостоятельно.

И всё? Может, он это как шутку воспринял? Для нас четверых всё серьезнее некуда.

— Тогда… — сердце захлопало крыльями бабочки, — …как бы вы отреагировали, если бы Ойя захотел жениться на мне? На мне и ни на ком другом.

Дядька Монгер попыхтел трубкой, прежде чем ответить. Мои волосы, одежда… всё пропиталось едким запахом табака. В детстве я этот запах на дух не переносила. Сейчас уже свыклась, ассоциируя его с гостиной особняка Горьску. С этим самым местечком перед камином и креслом-качалкой.

— Как бы я отреагировал… — задумчиво почесал мужчина ухоженную алую бороду. — Я уже говорил, что не терплю предрассудки. Единственное для меня мерило — полезность. Во имя общего дела. И если бы избранницей моего сына стала сильная и родовитая мартышка, отдал бы предпочтение тебе.

Часто захлопала глазами.

Меня только что с мартышкой сравнили или?..

Заметив мое смятение, файер не удержался от смешка. Хорошего смешка. Морщинки в уголках глаз пролегли. Такое явление, как смех, для дядюшки Монгера было нехарактерным.

— Жизнь станет куда проще, если не воспринимать всё буквально, девочка. Если бы я не был владельцем фабрики по переработке энергии, сказал бы, что огонь в сердцах важнее огня, бегущего по венам. Но эти слова могут сильно ударить по моему карману, поэтому не скажу.

— Знаете, а вы не такой ужасный, каким я вас считала.

— Сочту за комплимент.

На этой ноте мы оба посчитали разговор законченным. Да и записную книжку я решила оставить здесь, чтобы лишний раз не напоминать себе о печальном прошлом. Думать теперь не хотелось о том, во что превратилась бы моя жизнь, не забери меня Монгер под свое крыло.

Возможно, мои родители преследовали благородные цели. Равенство, братство. Никаких разделений на стихии, никакого осуждения за то, что выбор твой остановился на стихийнике с силой иной природы. Но методы их были слишком жестоки. Я никогда не приму их.

Выйдя к ребятам в фойе, вдохнула полной грудью. Словно камень с души упал. Завеса с тайны моего происхождения окончательно спала, и эта легкость, с которой я смело могла посмотреть в завтрашний день…

— А вы что тут делаете? — грозно осведомилась хозяйка особняка, спускаясь к нам по лестнице и придерживая рукой шелковый подол черного платья.

— Тётушка Ингрид! — на радостях бросилась к ней и заключила в крепкие, семейные объятья. Такие, что мы обе едва с лестницы не покатились кубарем.

— Противная девка! Ни стыда, ни совести! — запричитала госпожа Горьску, слабо отталкивая меня от себя и дорогого платья, шитого, как всегда, на заказ.

— Эх, а я так по вам соскучилась!

— Мы тут, матушка, на обед заскочили, — вступился за меня Ойя.

— В учебное время? — всё еще пихала меня женщина под бок.

— Не по приглашению, а по зову сердца.

Жуя наскоро приготовленный завтрак на шесть персон, диву давалась, насколько быстро переменилось мое отношение к этому месту. Тюрьма казалась избавлением, надзиратели — святыми. Может, меня здесь любили. По-своему. По крайней мере, я ни в чем не испытывала недостатка. А, казалось бы, нейтралка. Казалось бы, совсем для них чужая.

Именно тут я познакомилась с ребятами. Тут я испытала все прелести полноценного детства, не считая глупых поручений тетушки Ингрид, иногда доходящих до абсурда. И всё-таки… всё-таки здесь мой дом, а вовсе не там, где проживали почившие родители. Спасибо.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я госпожу Горьску, скривившуюся и выронившую вилку.

Оставалась последняя задача. Объединить ребят. Заставить их работать над всем слаженно, сообща. Но… как? Многолетняя дружба уходит на второй план, стоит им переключить внимание на меня.

— Но как же семья?

— А мы не похожи на семью?

— Рин…

— На одну большую, дружную…

— Рин!..

— …немного нестандартную, зато крепкую…

— Прекрати!

— Это мы боимся потерять тебя, навсегда оставшись во френдзоне и наблюдая за тем, как ты всё дальше от нас отдаляешься. Я говорю не только о себе. Я говорю об Ойе и Миши в том числе.

Большая, дружная, немного нестандартная, крепкая семья. Вот то, на что намекал мне Рин, одним поздним весенним вечером.

Нет-нет-нет… Никогда не заставлю их так страдать. Нужно найти другой способ. И я его найду. У меня еще есть время.

— Я люблю тебя.

Сначала мне показалось, что ослышалась.

Мы с Ойей остались вдвоем за обеденным столом. Чета Горьску управилась с завтраком довольно быстро, слуги тоже покинули столовую. А я настолько была увлечена мыслями о грядущем первом учебном дне в стенах академии, что аппетита совсем не было. Так, вилкой в тарелке ковыряла.

Подняла глаза на парня, сидевшего напротив.

— Что?

— Я люблю тебя, Дельфина.

— Э-э-э… Ну, я тоже люблю тебя, Ойя, — без какой-либо задней мысли вернула я.

— Ты не поняла, — качнул он головой. Наклонился ближе, перегибаясь через стол. — Давай встречаться?

— Чего-о-о? — медленно выпрямила спину. — Это шутка такая, да? Я бы не сказала, что это смешно.

— Похоже, что я шучу? — каменная мина файера опровергала мои предположения, и всё равно я надеялась на то, что парень вот-вот рассмеется, назовет меня дурочкой и встанет из-за стола. — Я серьезен, как никогда.

Сглотнула образовавшийся в горле комок. Постаралась отыскать хотя бы одну деталь в поведении Ойи, которая сдала бы его прикол с потрохами, но не находила.

— Это… это…

— Тебе не обязательно давать ответ прямо сейчас. Ты можешь…

— Нет! — буквально выкрикнула, замотав головой. — Я тебе отвечу. Нет. С чего?.. Откуда вообще появились такие мысли?!

— Я сказал как есть, — откинулся парень на стуле. — Притворяться и играть в друзей дальше не вижу смысла.

— Ха… — выдохнула с нервной улыбкой. — Играть в друзей? Но мы и есть друзья. Давно. Что за муха тебя укусила, Ойя?!

Шумно вздохнув, стихийник встал из-за стола.

— Ты мне просто дай ответ. Когда подумаешь. Это единственное, о чем я прошу.

Оставив меня в одиночестве и смятении, Ойя вышел. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Глава 5. Единорог на цветочном поле

«У меня еще есть время, у меня еще есть время…» — твердила себе ежедневно, встречаясь с ребятами перед занятиями, а после занятий возвращаясь вместе с ними к перекрестку. Я долго смотрела им вслед, надеясь поймать вдохновение. Пытаясь найти способ объединить их. Связать одной целью, препроводить на один путь.

И каждый день все мои попытки оказывались тщетными.

Ссоры, порой вновь доходящие до применения стихийных сил; восхваление собственных достоинств и принижение достоинств остальных. Друзья будто бы мерились… чем-то. Постоянно. Особую роль в их перепалках, разумеется, играл обновленный Миши, так и норовящий ухватить меня за руку, зажать в коридоре или поцеловать, как бы между прочим, на виду у мальчишек. Он стал походить на усиленную версию Рина, и это еще сильнее отдаляло нас от поставленной мною задачи.

Не успела и глазом моргнуть — четырнадцатое июля постучалось в окошко жарким зноем, сладким благоуханием цветов и клочьями тополиного пуха. Уже завтра наступит день всемирной сдачи крови террерами, а если опираться на прошлые реальности, то этим вечером судьба должна будет столкнуть нас с Миши один на один. Что это будет за ситуация и как стихийник себя поведет — стоит лишь догадываться. Многое зависит и от моей реакции. Пойду ли я ему навстречу, как в реальности Ойи, или же сделаю шаг назад, как в реальности Рина…