Малышка со шрамами (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

Внутри что-то рыкнуло и словно завыло. Это оглушало, и встревоженно поднимая глаза, я поняла, что задыхаюсь от нахлынувших чувств. Мне нужно дальше, прямо, вперед, как можно быстрее.

Под кожей кипел огонь, и становилось невыносимо жарко. Сдирая дрожащими пальцами с головы платок, я старалась промокнуть пол на лбу, вдохнуть глубже, но дышать становилось все труднее. Открыв дверку кареты я, прижавшись лбом к перегородке, из последних сил позвала мужчину:

- Саши! Саши!

Остановив повозку, камердинер леди Зайдены спрыгнул с козел и поспешил ко мне. С ходу прикладывая ладонь ко лбу.

- Жар. – Он стер грубоватыми пальцами влагу и подхватив под руки, выволок из кареты, опуская прямо в снег. – Давайте, леди Анна. У вас получится.

- Что получится? Саши, мне дурно.

- Я знаю. Потому что вы сопротивляетесь. – Объяснял он, но голос все равно был взволнован. – Вы должны.

Теплое пальто на груди разошлась, и полы были отброшены в стороны. Шаль стала следующей и отлетела в сторону ненужной тряпкой и моя голова опустилась в снег, вызывая желание блаженно застонать.

- Вам надо довериться зверю.

Говорил Саши, но я слышала его словно сквозь пелену, все глуше и глуше, с трудом понимая, почему он с таким остервенением пытается сорвать с меня тугой корсет.

Я лежала на спине в огромной куче снега и остывала.

Дыхание было тихим и сиплым, стук сердца глухим и не громким. Все вокруг стянулось до размеров точки и исчезло. Только глухой звук. Мой звук и что-то еще… что-то пульсирующее, теплое…. Оно звало меня….

- Давай, девочка. Почти получилось. – Голос Саши звучал как шепот, шелест листьев, которые приходят с осенью.

Врываются в жизнь с теплым ветром и запутываются в волосах, с запахом сушеной травы….

Мышиная возня под слоем снега стала такой громкой, что хотелось закричать, чтобы они, наконец, замолкли, и прекратили. Глубоко в лесу закаркала ворона, вытряхивая меня из покоя гораздо сильнее, чем мыши, которым не спится зимой. Захотелось догнать ворону. Поймать и заткнуть.

- Умница. Давай, почти получилось.

Мокрые насквозь пряди прилипли к лицу, не мешая мне концентрировать взгляд на той части леса, где каркала чертова ворона и тяжело дыша, скалится, пока я не услышала, точнее, почувствовала, как по коже забегали болезненные мурашки.

Они огнем лизнули кожу, и теперь мне самой хотелось срывать с себя одежду. Ее было слишком много, она душила меня, не позволяя повести плечами, размять мышцы, вывернуть тело наизнанку. Все эти ощущения перемешались и превратились в хаотичный круговорот, в котором мне не позволяли остановиться, подумать, принять решение.

- Получилось. Молодец. – Лицо Саши стало мутным, словно я смотрела через желтоватую дымку. – А теперь беги. Услышь его и беги.

Я хотела бы спросить кого, но меня будто бы позвали.

Будто крик, чей-то громкий крик раздался в моей голове, и я знала – это для меня.

Снег не проваливался весом тела, не было холодно, а ночная темнота прекратила быть кромешной. Я бежала, неслась как ветер навстречу зову, не слыша ничего вокруг. Ни мышей, ни ворон, ни зайцев что в страхе разбегались в стороны.

Никогда не было так легко.

Словно я сплотилась с ветром, словно вьюга помогает мне бежать, переставлять лапы и бежать….

Лапы.

Я бы может быть думала об этом тогда, но мысли, впервые в жизни были настолько понятны и просты, что все остальное в сравнении с ними меркло. Просто беги, просто к нему. Быстрее.

И ничего более.

Я видела огонек впереди.

Так горел фонарь над деревянным крыльцом, большого, но одинокого дома. В окнах второго этажа горел свет, и я точно знала, что мне нужно именно туда!

Я скулила и билась об дверь, умоляя впустить меня, и стоило ошарашенному мужчине приоткрыть щелку, чтобы посмотреть на странную гостью, как я резко бросилась в дом, громко клацая длинными когтями по деревянным доскам, не укрытыми коврами.

- Стой! Куда? Туда нельзя! – Но я не слышала. Я бежала на зов сердца, взбираясь по массивной лестнице.

Чем ближе я была к цели, тем сильнее в нос врывался запах лекарств, настоек и бинтов. Я ощутила и аромат крови, но такой не четкий, едва уловимый, словно раны почти зажили, и открытая дверь приглашала меня проверить.

Преследователь бежал следом и что-то кричал, но я уже увидела свою цель, и животный инстинкт приказал прыгнуть! Одним полетом оказываясь в огромной постели, в центре которой лежал измученный мужчина с глазами цвета зелени весны.

Его светлые волосы потемнели и скрутились во влажные прядки, выдавая сильный жар. Бледная кожа сообщала о слабости и бисеринки пота, рассыпанные по высокому лбу, подтверждали это. Но стоило нашим глазам встретиться….

Метки заныли.

Завыли теплом и надеждой, радостью и любовью.

Потоптавшись в пышной перине мокрыми лапами, я свернулась в комок, прижимаясь всем телом к его боку.

- А ну ка брысь! Куда ты забралась? – Мужчина, что преследовал меня от самого входа, наконец, добрался до спальни и тяжело дыша, привалился к дверному проему. – Тебе нельзя в кровать! Он только пришел в себя!

- Ей можно все. – Тихий голос Алекса пробудил во мне все дрожь, и я уткнулась носом в его шею, закрывая глаза, впитывая воздух который пропитана моя пара.

Тяжелая ладонь опустилась на мой бок и ровный, но слабый голос прозвучал над самым ухом:

- Тебе можно все.

Глава 40

Первый раз я спала так крепко за последний месяц.

Сон укутал меня мгновенно, крепко и так тепло, словно я накрыта тяжелым одеялом в холодную зимнюю ночь. Он стекал медленно, позволяя мне еще немного подремать, пока грубоватые пальцы мягко изучают мое лицо. Они вырисовывали круги, чертили полосы по каждому изгибу, по каждой частице, запоминая, проверяя все ли в порядке.

- Я знаю, что ты уже не спишь. – Даже по голосу я уловила легкую улыбку в его словах.

- Я боюсь открывать глаза. – Сонно призналась я.

- Почему?

- Потому что твой голос просто сон и обман. Как и все эти дни.

- Почему ты уверена, что спишь, девочка? – Я перевернулась на другой бок, отворачиваясь от своей иллюзии, и дождавшись пока меня обнимут и крепко прижмут к такой реальной груди, ответила:

- Ты мне мерещишься. Ты никогда не спал со мной до утра.

- У нас было слишком мало ночей. – Поцелуи мягко касались кожи и расцветали бутонами, но все так же старалась держать за хвост эту приятную дремоту, которая казалась такой реальной.

Я слышала тяжелое дыхание в моих волосах на макушке, ощущала жар чужой кожи, но больше всего успокаивала ладонь на моем животе. Она была такой тяжелой, но такой родной и безопасной, что я открылась, позволяя моему сновидению больше шансов убедить меня в реальности происходящего.

Да, это точно сон.

Губы спускались все ниже к лопаткам, не ощущая борозд от шрамов и неровностей кожи. Словно их не было там, словно они растворись, как кошмары исчезают ранним утром.

- Это сон. – Пробормотала я, наслаждаясь легкими касаниями.

- Почему?

- Мои шрамы. Я их не чувствую.

- Их нет, милая. Больше нет. – Объятия стали крепче, а ладонь на животе сильнее прижалась, опасливо, но с чувством. – Анна?

- Мм?

- Я больше никогда тебя не отпущу.

- Хорошо.

- А теперь поспи еще.

И словно по ведению сердца, мое сознание провалилось в такой же глубокий сон. Я отдыхала. Все мое существо кричало о покое и мурлыкало от удовлетворения.

Но глаза открылись сами собой.

Казалось, я уснула всего на секунду, но солнечный свет, проникший под плотные шторы говорил об обратном. Целая ночь, словно в бреду.

Было жарко. Я попыталась сбросить одеяло, но сзади что-то недовольно заворочалось и, обернувшись, я едва не закричала.

- Алекс!

Мужчина лежал на спине, широко раскинув руки, на одной из которых и устроилось мое обнаженное тело. Его глаза были плотно прикрыты, а губы, сухие и потрескавшиеся молили о влаге.

Обведя глазами комнату, я увидела на прикроватном столике кувшин с водой, и потянулась к нему, аккуратно свешиваясь над спящим мужчиной, но стоило лишь задеть ручку, как меня резко дернули и повалили на спину, погребая под мужским телом.