Филис Каст - Заговор богинь
Он покачал головой с отвращением.
– Я несу это проклятие уже тринадцать лет. И если бы то, что ты сказала, было правдой, неужели ты думаешь я бы этого не знал?
– А обдумай вот такую теорию: ты теперь стал намного старше, ты имеешь дело с берсеркером уже больше десяти лет. Ты лучше его понимаешь. Черт побери, Ахиллес, ты самого себя теперь понимаешь гораздо лучше! Может быть, ты сумел бы воспользоваться своим возрастом и опытом для того, чтобы справиться с тем, что запускает весь механизм... что вызывает к жизни берсеркера.
– Ты мне вот что скажи, царевна: как я могу применить на практике эту твою теорию? На ком бы мне потренироваться, давая свободу чудовищу?
– Что ты помнишь о прошлой ночи?
– Все.
Катрину охватила дрожь возбуждения от того, как внезапно изменился голос Ахиллеса, став мягче и ниже, хотя он и произнес всего лишь одно-единственное слово.
– Тогда ты помнишь и то, что берсеркер не смог овладеть тобой.
– Нет, зато ты смогла.
Кэт смутилась. Ей не слишком нравилось, что Ахиллес верил в некие чары, наведенные ею, но как еще она смогла бы все это описать? Она не могла рассказать Ахиллесу о своей ученой степени и о всех сложностях гипноза. Катрина негромко откашлялась, стараясь не выглядеть уж слишком неловко, и сказала: – Ну, меня ведь прислала к тебе богиня...
– Оракул самой Афины в моей постели... Весьма интригующая и соблазнительная мысль.
– Я не оставалась в твоей постели всю ночь.
Катрина не в силах была отвести взгляд от сияющей голубизны его глаз. Боже, до чего же он мужественный и сексуальный и до чего же ему нравится играть с огнем...
– Возможно, ты могла бы исправить это нынешней ночью.
И, как бы спохватившись, что сказал лишнее, он добавил:
– Если, конечно, ты сочтешь это мудрым, царевна.
– «Мудрость» – это, пожалуй, не то слово, которое я бы предпочла.
Как будто Ахиллес притягивал ее невидимой веревкой, Катрина приблизилась к кровати. Ахиллес, не говоря ни слова, отодвинулся, но не настолько далеко, чтобы их тела не могли соприкоснуться. Кэт села рядом, как и накануне вечером.
– Ну а поскольку я не убегаю от тебя с визгом, не хотел бы ты снова испытать на себе те же самые чары?
– Мало чего я захотел бы сильнее.
– Тебе придется расслабиться, – напомнила Катрина.
– А тебе придется помочь мне в этом, – ответил он.
– Тогда закрой свои великолепные голубые глаза, – с улыбкой сказала Катрина.
Брови Ахиллеса удивленно взлетели.
– Ох, да будет тебе! – слегка поддразнивая его, сказала Кэт, – Тебе, должно быть, постоянно говорят, что у тебя необычайно прекрасные глаза.
– Уже больше десяти лет никто такого не говорил.
Ахиллес произнес это без малейшего сожаления, он просто констатировал факт. Его голос прозвучал спокойно, воин и не думал сочувствовать самому себе по это поводу. И от этого сердце Катрины болезненно сжалось.
– Ну а я говорю, что это так. В общем, закрой их.
Кэт легко провела ладонью по лицу Ахиллеса, и он послушно закрыл глаза.
– И расслабь все тело.
Он слегка изменил позу, как будто прилаживаясь к толстому матрасу.
– Я хочу, чтобы ты сосредоточился на своем дыхании
Голос Катрины изменился, став мягче, в нем зазвучали нотки успокоения, когда она повела Ахиллеса по ступеням релаксации, готовя его к восприятию гипнотического воздействия. Он откликался намного быстрее, чем накануне вечером, и уже через какие-нибудь несколько минут Катрина вернула его на берег тайной бухты, загипнотизировав глубоко, полностью.
– Скажи, что ты видишь сегодня в своей бухте, Ахиллес?
– Солнце садится. Оно еще жаркое, но ветерок несет прохладу.
– Что ты сейчас делаешь?
– Прикасаюсь к себе в ожидании тебя.
Катрина дернулась всем телом и чуть не прикусила язык от неожиданности. Нет, его рука на самом деле не скрывалась под очень тонкой простыней и не прикасалась к мужскому естеству, однако Кэт отчетливо увидела, как это естество начало набухать... Ахиллес беспокойно двинул ногами, и простыня соскользнула ниже, обнажив огромную головку его пениса, на которой уже выступила капля влаги...
– Чего ты ждешь от меня, что я должна сделать? – мягко спросила Катрина.
– Прикоснись ко мне, царевна. Я так давно не ощущал прикосновения женских рук...
Дыхание Ахиллеса стало глубже, но не настолько, чтобы вызвать тревогу. Катрина наклонилась и легко положила ладонь на его грудь. И почувствовала, как он содрогнулся от ее прикосновения.
– Помни, – прошептала она, – ты спокоен, ты спишь...
Рука Катрины неспешно скользнула по напряженному животу Ахиллеса, вниз, к бедрам, попутно отодвигая простыню.
– Ты невероятно красивый мужчина, – ласково произнесла она.
В глазах Кэт шрамы, сплошь покрывавшие тело Ахиллеса, как бы оправдывали, извиняли его безмерную силу. Они служили видимыми знаками того, что он много раз сражался и побеждал, но не был абсолютно неуязвим.
Пенис Ахиллеса уже восстал во весь свой рост над животом. Катрина осторожно погладила его, легонько сжала пальцами тяжелую мошонку.
– Расслаблен... ты все так же расслаблен... – тихо повторяла она, продолжая гладить его и понимая, что самой ей, черт побери, расслабиться не удастся.
Потом она наклонилась, и кончик ее языка коснулся выпуклых мышц живота, облизывая, целуя... Кожа Ахиллеса была соленой, волнующей, она напоминала Катрине о море. Она передвинулась поближе к его пенису, хотя и не ускорила темп поглаживаний. Когда ее язык наконец лизнул скользкую, влажную головку, тело Ахиллеса дернулось.
– Ах, боги, да... – простонал он.
– Ты спишь... – Теплое дыхание Катрины согревало кожу Ахиллеса, язык продолжал мягко двигаться... – Тебе снится волшебный сон, Ахиллес...
Медленно, очень медленно Катрина взяла пенис в рот. Но хотя бедра Ахиллеса судорожно дернулись ей навстречу, она не стала спешить. Она забрала его мужское естество глубоко, до самого горла, потом выпустила, и снова забормотала утешающие слова, в то время как ее руки и губы ласкали крепкое тело, а потом она снова втянула в рот его пенис...
Каким-то образом во время этих ласк Катрина успела сбросить с себя всю одежду, сама того не заметив. Она легла на Ахиллеса, прижавшись влажным жаром своего сокровища к его окаменевшему копью. Кэт поцеловала Ахиллеса в подбородок, проследила губами шрам, доходивший до рта. Она не целовала его с того момента на пляже, когда в воине начал пробуждаться берсеркер. Но теперь между ее грудями приютился прохладный металл оракула богини, и он служил Катрине утешающим напоминанием о том, что в случае наихудшего развития сценария она может позвать на помощь. Поэтому Кэт прижалась губами к губам Ахиллеса, целуя их нежно, осторожно. Они тут же ответно раскрылись.
