Александра Айви - Страсть и тьма
— Спасибо за честный ответ.
Вскоре Ягр остановился перед тяжелой стальной дверью, перекрывавшей тоннель. Прошло еще несколько томительных минут, и дверь наконец распахнулась. Хозяин, не обернувшись, вошел в следующий тоннель, который довольно скоро закончился очередной дверью.
Цезарь лишь покачивал головой да посмеивался про себя. Даже при встрече с собратом-вампиром ученый принимал чрезвычайные меры безопасности.
Ему вновь пришлось ждать, пока Ягр отпирал многочисленные замки и снимал бесчисленные заклинания. Затем, когда вторая дверь распахнулась, книжник отступил в сторону, пропустил гостя вперед и в тот же миг щелкнул выключателем, после чего просторная, обшитая стальными листами комната озарилась ярким светом.
Граф в изумлении раскрыл рот, и острый укол зависти пронзил его сердце — перед ним высились длинные ряды полок, и все они были уставлены книгами в кожаных переплетах.
Цезарь в растерянности шагнул вперед, охваченный желанием на целую неделю закрыться в этой комнате, чтобы хотя бы пролистать все эти великолепные фолианты. Вайпер вовсе не преувеличивал, говоря, что Ягр — настоящий историк.
— Это просто поразительно! — воскликнул он.
Не отреагировав на восторг гостя, огромный вампир вошел в хранилище и указал на дальнюю полку.
— Там все книги о Моргане, которые мне удалось собрать.
— А у тебя есть что-нибудь о причинах ее бегства в Авалон?
— Да, немного. В основном это стихи и легенды, причем почти все они были написаны феями. Поэтому в них слишком много фантазии и слишком мало фактов.
— Все же лучше, чем ничего, — заметил Цезарь.
Он уже двинулся к полкам, но остановился, когда Ягр внезапно оказался прямо перед ним. На бледном лице вампира безошибочно читалось предупреждение.
— Ты можешь оставаться в этом хранилище столько, сколько тебе будет угодно, Цезарь, но не пытайся уйти отсюда самостоятельно. Я провожу тебя, когда ты закончишь.
Граф прищурился, нисколько не обескураженный этой недвусмысленной угрозой.
— Надеюсь, твои книги не заколдованы?
— Некоторые из них действительно могут навредить любопытному, но не те, которые посвящены Моргане.
— Ты не доверяешь никому, не так ли?
— Я этому научился на собственном горьком опыте.
— У нас у всех достаточно горького опыта.
В мгновение ока Ягр прижал гостя к стальной стене и обнажил длинные острые клыки.
— У некоторых его больше, чем у остальных.
Цезарь хищно ощерился и сверкнул своими клыками.
— На что ты намекаешь?
Голубые глаза книжника, казалось, превратились в холодные льдинки.
— Не всем повезло стать избалованным любимцем оракулов.
— Избалованным?! — прорычал Цезарь. Сделав усилие, он отбросил от себя гиганта-вампира и тотчас прижал его к стеллажу с книгами.
Ягр рычал от ярости и пытался освободиться, но Цезарь не ослаблял хватку. Черт бы побрал этого угрюмого отшельника! Неужели он возомнил, что он единственный, кому пришлось заглянуть в ад?
— К твоему сведению, я целых два века находился на положении раба. Причем только потому, что осмелился попробовать крови не той женщины. Мне запретили любое общение, а иногда на несколько лет запирали в комнате, где я мог только читать, поскольку компанию мне составлял немой демон Пектос. Кроме того, я вынужден был сражаться с теми демонами, которые пытались меня убить исключительно из ненависти к Комиссии. Более того, мне пришлось вести монашеский образ жизни и избегать единственной женщины, которую я желал…
Граф внезапно умолк, когда Ягр, вскинув руки, распахнул свое одеяние — глубокие шрамы крест-накрест пересекали его грудь и спускались к животу.
Увидев эти шрамы, Цезарь даже присвистнул. Было очевидно, что беднягу долго пытали, а затем, возможно, морили голодом — самая страшная пытка, которой мог подвергнуться вампир. Даже более страшная, чем сама смерть.
— Побереги свои трагические стенания для того, кого они растрогают, Цезарь! — проревел вампир, отбрасывая от себя Цезаря. — Займись книгами и постарайся управиться побыстрее. Мое терпение небезгранично. — Ягр развернулся и вышел из хранилища.
«Наверное, надо переговорить со Стиксом, — подумал Цезарь. — Похоже, еще немного — и Ягр станет вторым Ганнибалом Лектором».
Когда Анна мечтала о своем будущем, это всегда было легко и приятно. В юности в своих мечтах она видела мужа, семью и дом, который стал бы ее крепостью, местом, к которому по-настоящему прикипаешь.
Но шли годы, и она оставила мечты о муже и семье, даже перестала мечтать о настоящем доме. Невозможно было оставаться на одном месте, потому что она совсем не старела.
И тогда Анна целиком сосредоточилась на несправедливостях этого мира, решила, что, если ей удастся хоть что-то изменить к лучшему, ее жизнь наполнится смыслом.
Но даже в самых фантастических своих мечтаниях Анна никогда не видела себя сидящей на кровати в доме вампира и богини, да еще в обществе маленького горгульи, учившего ее, как защитить свое сознание от Морганы ле Фей.
Да, жизнь забавная штука… а если точнее — сумасшедший дом!
Пытаясь не обращать внимания на маленькие жесткие лапки, прижимающиеся к ее лицу, Анна отчаянно пыталась сосредоточиться на том, чему ее обучал Леве — не самая простая задача, если при этом ты еще и слышишь хлопанье тонких прозрачных крыльев и ощущаешь сильный запах граната.
— В чем дело? Что с тобой? — проворчал Леве.
— Ну… ты ведь велел мне мысленно представить забор… — пробормотала Анна.
— Но не садовую оградку, через которую и кролик проскочит. Ты должна сосредоточиться. Ясно?
Анна открыла глаза и посмотрела на уродливую шишковатую мордочку, почти вплотную приблизившуюся к ее лицу.
— Хорошо. Сосредоточилась.
Леве презрительно взглянул на девушку и скрестил лапы на груди.
— Нет! Ты сейчас думаешь о мистере Высоком, Темном и Мертвом. Твой излишне впечатлительный разум настолько полон им, что меня от этого просто тошнит.
У Анны вспыхнули щеки; она никак не могла привыкнуть к тому, что горгулья читал ее мысли — это сбивало с толку и приводило в замешательство.
— Просто я волнуюсь за него, — пробормотала Анна, но сказала только часть правды. Да, сейчас она действительно беспокоилась за Цезаря, но правда заключалась в том, что он занимал ее мысли постоянно — независимо от обстоятельств, в которых находился.
И более всего ее терзал страх, что он внезапно исчезнет — как это произошло две сотни лет назад.
— Но ведь он вампир, — сказал Леве, смешно округлив глаза. — С ним все будет в порядке. С ними всегда все в порядке. Поверь мне, уж я-то знаю.
