Юлия Шолох - Железное сердце
— Я ничего не знаю, — она пожала плечами, опасливо косясь на сок, который произвел на нее такой неожиданный эффект. — Думаю, я человек.
Гарик усмехнулся.
— Ты точно не человек. Погоди-ка… Погоди… — он бегал глазами по столику, соку и Любиной руке, к которой чуть раньше так неудачно прикоснулся.
— Тебе было больно от пищи? — быстро спросил Гарик.
— Да, — Люба еще раз глубоко вздохнула, прижав к шее руку. — Очень.
— Как давно ты не ела?
— Не знаю. Я проснулась только сегодня.
— Как давно ты спала? — Гарик не удивился.
Люба тоскливо посмотрела по сторонам. Чистый мелкий песок, прогретая вода и по минимуму одетые люди на пляже.
— Была осень.
— Осень… Точно! — он расплылся в довольной улыбке. — Все сходится. Очередная задача на сообразительность, хотя и более сложная. Это уже не слухи, а разговор Тоннеля с Джайзером, коему я был скромным свидетелем. Раньше они были большие друзья, а сейчас почему-то все больше враги.
Люба облокотилась на стол, обхватывая голову ладонями. Столько информации за раз, просто ужас!
— Да, теперь все складывается, — кивал свои мыслям Гарик. — Когда-то я работал с Химиком. Помогал ему, до тех пор, пока мы не убедились, что не способны воссоздать себе подобных. И с этим смириться оказалось непросто. Ведь какие-то люди смогли нас сотворить. Причем параллельно мужчин и женщин. Ты можешь представить, что одновременно появилось два гения, которые занимались одной проблемой и решили ее… с разных сторон своей собственной половой принадлежности? Химик считал, что такое совпадение возможно раз в миллион лет, и оно случилось. А я думаю — так и должно было быть. Женщин создала женщина, нас — мужчина. Разве возможно представить, что они согласились бы вложить свои души в то, что ненавидели?
Гарик на секунду замолчал.
— В общем, я понимаю многое из того, что делает Джайзер, потому что помню, какими дорогами он предпочитает ходить. Теперь и о тебе все понятно…
— Что понятно? — не выдержала Люба.
— Они говорили тогда, что первое время тебя держали на капельницах, но ты бы все равно погибла, если бы Бостона не нашли. И говорили, что единственный выход в таком состоянии — все время накачивать тебя похожей сутью, чтобы удержать дух в теле. Короче, ты вроде загибалась, а мальчишке Бостону пришлось, скрипя зубами выполнить приказ отца и не дать тебе окончательно умереть. Нелегко, видимо, было его заставить тобой заняться.
Люба вскочила, отодвинула кресло и, не оглядываясь, направилась к прибою.
— Люба! — Гарик достал из кармана несколько купюр, швырнул на столик и бросился следом.
Она шла по кромке песка с водой, но вскоре добралась до полосы с камнями, так что приходилось балансировать, чтобы не свалиться в воду.
— Стой! — он схватил ее за локоть и Люба напряглась, но ничего не случилось, боль не вернулась.
— Не бойся. Вероятно, это был всего лишь переход на другой вид энергии и больше он не повторится, — однако пальцы разжались и Гарик остался стоять сзади, не приближаясь. — В тебе много его сути, но со временем она раствориться и исчезнет. Ты будешь нормально питаться, человеческой пищей. Ты переживаешь? Это понятно, я бы на твоем месте тоже испугался, но опасность была раньше, а сейчас я вижу — ты в полном порядке.
— Не хочу больше об этом говорить, — она мотнула головой. — Дай мне в себя прийти.
— Хорошо, — быстро согласился Гарик. — Давай тогда просто погуляем? Пошли, я покажу тебе скалу смертников, отчаянно красивое место, откуда всякие придурки частенько прыгают. И конечно, почти так же часто бьются насмерть. Тут недалеко. Но вначале нужно купить тебе очки и шляпу, вон там дальше есть рынок, а то с непривычки подгоришь еще. Пошли? Ты ведь не спешишь обратно?
Люба резко к нему развернулась. Спешишь обратно? А куда это, обратно?
— Нет, — не очень твердо ответила она, отвернулась и позволила ему встать рядом. Так, бок о бок, они отправились гулять.
***
Ночью стрекот сверчков вырос просто до оглушающего трезвона, который умудрился заглушить даже шум работающего двигателя.
Гарик медленно затормозил и остановился на асфальтированной стоянке, откуда забрал Любу днем. Оставаясь на мотоцикле, оперся на ногу.
— Ты уверена, что хочешь остаться здесь?
Люба покачала головой, не отрывая взгляда от дома на горке, все окна которого излучали яркий свет, будто их целью было приманить всех имеющихся в округе мотыльков. Она совсем не была уверена, что ей нужно сюда возвращаться. Это неизвестно чей дом, неизвестно на каком она тут положении, вдруг ее собираются запереть и держать под замком? Неизвестно, что ей уготовлено на будущее — вдруг не отстанут, а постоянно будут мучить своими бесконечными экспериментами? Но с другой стороны, куда идти? Родители в Америке, к счастью, Сашка с ними, а Люба даже не знает, где оказалась. Ну море, конечно, вокруг. Или океан? Похоже, остров. Или все же побережье? Говорят на русском. Но она не так уж внимательно прислушивалась… Деньги на вид незнакомые.
— Хочешь, ко мне поедем?
Люба повторно качнула головой. Позади несколько часов на пляже, когда ее новый знакомый вплотную примерил роль рубахи-парня и легко болтал ни о чем. Ей понравилась прогулка, но пора закругляться.
— Ну звони, если передумаешь, — усмехнулся Гарик. В ночном свете его глаза потеряли последние голубые оттенки и стали совершено свинцовыми. Или он просто перестал маскироваться?
Послышались шорохи.
На дорожке показались тени. Кто-то массивный ломился вниз по ступенькам и Люба аккуратно слезла на землю, отодвинулась от Гарика и настороженно застыла.
И у Бостона глаза горели, но не темным серебром, а темной зеленью. Светлые джинсы и футболка почти светились.
— Люба! — первым делом он бросился в ее сторону.
Она аккуратно отступила на шаг назад и Бостон замер, прищурившись. Но потом резко переключил внимание на Гарика, который с довольной миной сидел на байке, расслабившись и широко улыбаясь.
— Тупица! — прошипел Бостон и Люба, еще успев заметить, как рядом появились Данилецкие, пропустила само движение, когда, кто и на кого бросился.
— Щенок! — рычал Гарик, пытаясь в ответ обхватить Бостона и не дать тому дергаться, а Бостон отталкивал его, чтобы освободить место для размаха, но потом людей вдруг резко прибавилось и драчунов стали растаскивать уже массово. — Тебе только под стол на карачках ходить, малолетка!
— Идиот! — орал Бостон, пытаясь вырваться, когда его уже оттаскивали в сторону. — Она же смертная! Напыщенный древний индюк! Ты забыл уже, как гоняешь по серпантину? Как часто ты потом металлолом сталкиваешь в канаву и в обгоревшей одежде тащишься домой? Ты повез ее туда без шлема, на огромной скорости, так, будто ей ничего не грозит! Ты придурок! Она же смертная! Ты хоть представляешь, чем это все могло закончиться? А если бы ты врезался? Перевернулся? Свалился с обрыва?
