Елена Усачева - Превращение
На кухне все так же не к месту пахло бодростью. Я подхватила чашку и ушла в комнату. Действия всегда спасают от ненужных мыслей. Перестелила постель, подмела пол, поставила на зарядку телефон. Даже пыталась петь — навязчивый мотивчик поселился в голове. Я безжалостно коверкала английские слова, сама не понимая, что ору.
Дверь так и оставалась сломанной. Ее никто не чинил. Специалиста-слесаря отправили в отпуск.
Кофе остыл, но так даже было приятней, Я его пила, заедая солоноватым сыром, крупинки поскрипывали на зубах. Макс в сотый раз перекинул трубку мобильного аппарата из одной руки в другую. Кажется, любимый столкнулся с той же проблемой, что и я, — он не знал, как связаться с Маринкой, телефона у нее не было.
Я кашлянула, напоминая о своем существовании, и покосилась на окно. Сумерки уверенно отгрызали у дня километры снега.
— Завтра заглянем к ней в гости. — Макс незаметно подошел ко мне, обнял за плечи.
На слово «гости» я неприятно поморщилась. Как бы нам самим не дождаться гостей. Еще больше захотелось уехать. Сейчас всего около четырех. Выйди мы сейчас, к шести были бы в Архангельске, а при попутном автобусе и того раньше. В Москве разыщем Олега, он расскажет про Ирину. Может, удастся ее где-нибудь перехватить, поговорить с Антоном.
Макс продолжал стоять на месте, упершись взглядом в одну точку.
Так мы и сидели в напряженной тишине. За окном наступила ночь. Я бесцельно бродила по кухне. Нашла у себя в кармане пучок ниток. Тех самых, что выдернула из свитера Макса. Покрутила их в руках и стала машинально вертеть куколку. Готового уродца с торчащими из головы во все стороны ворсинками спрятала в карман. Взгляд наткнулся на шерстяной носок Дракона, и я усмехнулась: Сторожев страдал маниакальной привязанностью к этой части гардероба, у него был с десяток пар. Не дали, бедненькому, собраться. Надо ему оставленное посылкой отправить… Найденный носок был «зазевавшийся» беспарный бедолага. Свеженький, ни разу не надетый. Я разрезала на нем верхнюю кромку, потянула за освободившуюся нитку.
Все, что в последнее время здесь происходит, не случайно. И носок здесь оказался именно для того, чтобы я распустила его и сделала куколку. И не ту нелепицу, что вчера сотворил Дракон, не страшилище из порванного вороньими (моими) когтями свитера, а настоящую, заговоренную.
«Это называется залом», — вспомнила я слова московского Смотрителя Бориса. Так он определил мои неумелые изделия из травы. То, что я сейчас сотворила, называется «оберег». Что-то подсказывает мне, он нам пригодится.
Макс сидел за столом, между его тонкими пальцами мелькала черная планка телефона. От себя я его не отпускала. Мне не хотелось самого дурного развития событий — когда все по одному уходят и не возвращаются.
Ночь прошла в тревожном ожидании. Заснула я совсем под утро, а проснулась, не соображая, который теперь час, от того, что стало холодно. Что-то морозило щеку, будило мозг.
— Маша! — качнулся воздух.
Я сразу открыла глаза, спустила ноги с кровати, готовая бежать.
— От Маринки нет вестей? — был мой первый вопрос.
Торящая свеча. Тишина. Макс стоит около меня.
— Пойду в город, попытаюсь ее разыскать. Ждал твоего пробуждения, хотел, чтобы ты знала, где я, и не волновалась.
— В город? Ночью?
— Уже девять утра, через час рассвет. Тебе лучше побыть дома, — ответил любимый. — Маринка может вернуться. Будет лучше, если первыми об этом узнаем либо ты, либо я.
Он почти встал, но я перехватила его за руку.
— Марина здесь ни при чем. Макс, ты обещал мне не врать. Что на самом деле произошло?
Полумрак за окнами налит тяжестью, не дает ничего рассмотреть. Но я и без этого отлично знала, каким взглядом на меня смотрит Макс. Сердце толкнулось — нет, не отпущу.
— Эдгар рядом с Мезенью. Надо найти Маринку до того, как он открутит ей голову за неповиновение.
Он мягко снял мою руку, хотя я изо всех сил цеплялась за холодное запястье.
— Закройся и будь осторожна. Я мелко кивала, с трудом соображая. Как можно закрыться от вампира? И сама себе отвечала — можно. Надо только сходить в лес, посоветоваться.
Макс застыл в дверном проеме, озаренный со спины дрожащим отблеском нескольких свечей, отчего казалось, что любимый сам светится.
— Бензина в снегоходе достаточно, на сотовом телефоне деньги есть, — сообщил он ровным голосом. — Тебе всего хватит, чтобы дождаться моего возвращения. И вот еще… — Макс протянул смартфон, нажал на кнопку, заставляя его ожить. — Здесь много игрушек. Если выиграешь хотя бы в одной из них, считай: телефон твой. Если будет звонить Лео, поговори с ним.
Я зажала в руке черную коробочку. Свет смелее проник в комнату. Больше его никто не загораживал — Макс ушел.
— Хорошо, — произнесла я свету на кухне. За окном проскрипели шаги. К стеклу с той стороны приложилась пятерня. И все исчезло.
Заметила «умирающий» экран смартфона. Макс дал мне свой телефон!
Побежала на кухню, чуть не споткнувшись об упавшее на пол одеяло. Остановилась. Куда я спешу? Темно. Холодно. Я в носках и футболке. Окажусь в таком виде на улице, мгновенно замерзну. И, конечно же, ни одного следа не найду. А пока буду копаться с одеждой, Макс успеет вернуться.
Я попятилась от двери, прислушиваясь к колотящемуся сердцу.
Зачем любимый оставил трубку? Чтобы я не смогла ему позвонить? Чтобы не отвлекала?
Положила телефон Макса на подушку, рядом пристроила свой. Как бы эти два аппарата друг с другом говорили? «Алло, привет… Как дела?» — «Отлично. А у тебя?» — «Супер! Давно тебя не слышала». — «О! Зато мы часто видимся. А звонить зачем… Вернусь, поболтаем».
Поболтаем… Сложила обе трубки. Либо Макс каждый раз это делает с какой-то целью, либо постоянно «забывает» сотовый, потому что простая человеческая связь ему не нужна. Однажды он уже «забыл» телефон, чтобы Лео побеседовал со мной, понял, что у Макса проблема, и примчался на выручку.
Я прошлась по комнате. Холодные иголочки нехорошего предчувствия забрались под футболку. Воды в тазу оказалось мало. Коснулась пальцами — холодная. Но Макс ведь всегда готовился к моему пробуждению. А сегодня? Вампир не мог этого забыть! Что-то стряслось?
Кофе тоже не было. Но на блюдце лежали белые шарики моцареллы.
Мысль пришла внезапно — надо съездить к лесу, дом какое-то время может побыть и без меня.
Я натянула куртку, с трудом попав в рукава. Долго искала варежки. Сунула в карман сотовые. Сапоги даже не застегнула — так и выбежала, хлопая голенищами. Надо бы научиться волноваться не постоянно, а время от времени. Устроить «приемные часы». С десяти до одиннадцати утра, например. Поворачиваешь рубильник, садишься удобней в кресло — и волнуешься, сколько душе угодно. А уж после одиннадцати — все, прием закончен. Приходите завтра.
