Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук
– Как вы думаете, ваша светлость, в чём настоящая причина такого решения вашего сына?
– Я не решаюсь высказывать суждение. Могу лишь предполагать…
– Даже предположение лучше, чем полный сумбур, который творится у меня в голове! Я прошу вас… Обещаю, не сделаю никаких твёрдых выводов на основании вашего мнения и не затею никаких глупостей. Я даже соглашусь спокойно вести себя на церемонии… Я больше всего хочу понять!
– Возможно… Кира, я с одной стороны доверяю здравому смыслу сына, а с другой могу лишь радоваться его желанию держаться подальше от политики и света, заниматься своими владениями, если, конечно, он именно этого и хочет. Я давно уже устала ждать, что мне сообщат о его гибели. Возможно, и он сам устал. Политика высшего круга, к которому он принадлежит – это страшное выматывающее колесо, в котором приходится бежать, пока есть силы, а потом оно опрокидывает тебя и размалывает в кашу. Возможно, он нашёл способ это прекратить – и безошибочный способ! Так что… Простите, больше ничего не могу вам предложить для размышления. Сами понимаете, я не могу не думать в первую очередь о сыне и себе.
– Мне было бы странно, если б в этой ситуации вы принялись в первую очередь думать обо мне. Я бы в такое просто ни за что не поверила.
– На самом деле, о вас я тоже думаю. Ваши выгоды я вам уже объяснила. Да и помимо того… Я знаете, давно мечтаю о внуках.
Кира сдержала нервную дрожь и тоже пригубила вино. Она чувствовала, что успокаивается, дыхание становится ровнее, мысли больше не сменяли друг друга с такой скоростью, что толком и впечатлений-то не оставляли. Теперь они группировались как положено, их можно было погонять туда-сюда и рассмотреть со всех сторон. Кире даже захотелось схватиться за стило и начать их записывать в столбик. Чтоб было нагляднее.
Но сперва следовало дождаться окончания обеда.
– Простите меня, – наконец сказала герцогиня, поднимаясь. – Вы позволите завтра заглянуть к вам? Нужно подобрать платье. Церемония, хоть и на скорую руку, должна быть безупречна, иначе появятся основания для признания брака недействительным.
– Боюсь, ваш муж будет недоволен, что вы помогаете сыну.
– Мы с Гервоем решим это затруднение, – любезно ответила её светлость. И ушла.
Кира медленно поднялась с места – тело плохо слушалось. В коридоре она обнаружила, что её ждёт Крей. Он пристроился за нею и сопроводил до её комнаты, а потом – как она обнаружила, выглянув за дверь чуть позже – остался стоять под дверью. Оценивающий и раздражённый взгляд Киры он словно бы проигнорировал. Или, может, принял как должное.
– Вы теперь будете за мной следить?
– Да, сударыня, – мрачновато ответил он.
– Это приказ генерала?
– Да, сударыня.
Кира пожала плечами и закрыла дверь. Она долго раздумывала, о чём записать в дневнике, но так и не решилась излагать свои выкладки по столбикам, пусть даже здесь никто и не читал на её родном языке.
С утра её разбудили служанки, заявившиеся прямо в комнату с бесцеремонностью людей, исполняющих свой долг. С Кирой они теперь обходились любезнее, но и с несдержанным недоумением. На неё чуть позже под присмотром герцогини примерили странного покроя платье, долго щебетали над ним, то заворачивая края, то закладывая складки, а потом унесли подшивать. После этого Кира попыталась выйти из комнаты, но одна из служанок решительно заступила ей дорогу.
– Переоденьтесь, сударыня. Вот с это.
– В это? Хм, нет. Я предпочитаю гулять в штанах.
– Не подобает, – процедила женщина с чем-то, смахивающим на ненависть. И ясно дала понять, что не выпустит невесту молодого господина из комнаты иначе как в приличном виде, а если той что-то не нравится, она может сидеть себе взаперти хоть до посинения.
Мысленно матерясь, Кира натянула юбку – впервые за много лет она в такой неудобной для неё одежде будет вынуждена не просто прогуляться от комнаты до столовой и обратно, а провести какое-то время. Ещё в коридоре она, и без того раздражённая, обнаружила, что ткань облепляет ноги и стреноживает прямо как путы – намного сильнее, чем раньше. Что ж, может быть, ей это просто казалось, однако, спускаясь по лестнице, она чуть не упала, и Крей поймал её за локоть. Боль в плече заставила её поморщиться, и Кира, восстановив равновесие, выдернула руку из его пальцев с излишней резкостью. И заспешила дальше – к выходу из дома, к парку. Крей следовал за ней, словно привязанный.
Кенред был у пруда. Она нашла его взглядом, нахмурилась и ускорила шаг. Побежала бы, если б была уверена в ногах. Снова чуть не запуталась в юбке, как в траве, и это окончательно вывело её из себя. Присутствие духа испарилось, а следом почти ушло холодное здравомыслие.
– Послушайте… Генерал! – Кенред повернулся и, слегка удивлённый, поклонился ей, бормоча «Сударыня». – Послушайте. Если вы толком объясните, в чём действительная причина принятого вами решения, уверена, мы сумеем найти вариант, который всех устроит. – Мужчина смотрел на неё с вежливым ожиданием, но в его глазах она увидела отражение своего бессилия. Ну чем она, в самом деле, может помочь вельможному господину, представителю элиты этого без сомнения могущественного государства? Даже её советы сгодятся только на то, чтоб над ними посмеяться – она ведь совершенно ничего не знает об их политике и всём прочем.
– Я вас не понимаю, Кира.
– Слушайте, я ведь имею права знать, что вам от меня нужно на самом деле.
– Как я уже говорил: семья, сударыня.
– Генерал… Неужели всё настолько сложно?
– Что именно?
– Вы так уверены, что всё верно просчитали?
Он довольно долго молчал, изучая её лицо и что-то обдумывая.
– Да. Уверен.
– И делиться своими умозаключениями не собираетесь.
– Кира, я думаю… – И прочно замолчал.
– Что ж. – Она отшагнула. – Ваше право. Но боюсь, если и в дальнейшем вы собираетесь решать за двоих, даже не делясь своими соображениями, добром это не кончится. Смысл семьи в том, чтоб разумно поделить ответственность, тяготы и решения. А если кто-то решает за обоих, то и в случае чего один будет виноват. А жизнь – штука длинная. И сложная. Понимаете? Вы согласны, сэр?
– Сударыня…
Она слегка склонилась перед ним и заспешила
