И Боги порой бессильны - Ольга Токарева
Сари было больно до слез.
– Чтоб ты беляны объелась, тварь рогатая! – убежав подальше от козы, выкрикнула девчушка, шмыгнув носом. Погрозив животине кулаком, побрела к Прозеру.
Идя по дороге, потупив взор, Сари не замечала никого вокруг и чуть не попала под копыта лошади деда Митяя.
– Тпру-у, окаянная! Сари, ты чего такая понурая? Идешь, никого не замечаешь.
Поделиться своим горем ой как хотелось.
– Коза тетки Фроськи боднула, – для большей убедительности девчушка шмыгнула носом.
– Вот проклятущая животина! И ведь не одну тебя бодает. Уж сколько люду жаловалось Фроське, а она только посмеивается да приговаривает, мол, нечего мимо моего дома ходить. А как не ходить? Дорога-то одна.
– Одна, – вздохнув, подтвердила доводы деда Сари.
– Сама-то куда собралась?
– К трактирщику. Бабушка отправила за свиным жиром. Мазь нужно делать, а жир закончился.
– А, ну тогда садись в телегу, подвезу. Я как раз в ту сторону еду.
Запрыгнув в повозку, с довольным видом Сари стала смотреть по сторонам.
– Деда.
– Чего тебе, рыжуля?
– Деда, а ты никак опять к оркам едешь?
– К ним, окаянным… вон, оконных рам наделал.
– А ты не боишься, они ведь воюют?
– Да чего мне, старому, бояться? Да и воюют они вон в той стороне, – Митяй указал рукой на видневшиеся вдалеке гряды гор. – Видишь, далече от этих мест.
Сари с любопытством посмотрела в ту сторону. Раскалённый от летней жары воздух словно дрожал, закрывая горы прозрачной дымкой. Пики вершин тонули в плывущих по небу белых пушистых облаках. Девочка недоумевала. «И чего, спрашивается, воевать за эти горы?».
Высадив внучку Мары у трактира, Митяй поехал дальше.
Забежав в таверну, Сари окинула взглядом столы, застеленные нарядными скатертями. Полюбовалась пододвинутыми к столам резными стульями. В это время суток посетителей еще не было.
– Есть кто? – звонко выкрикнула она.
Дверь кладовой открылась. В гостевой холл вышел хозяин заведения. Окинув Сари сальным взглядом, трактирщик ухмыльнулся.
– Ну, чего тебе?
– Бабушка просила крынку жира свиного дать.
Цыкнув, Прозор облизнул тонкие губы.
– Пошли в кладовую. Выберешь, чего душа пожелает.
Хозяин трактира Сари совсем не нравился. Смотрит как-то странно и все время пояс на брюках поправляет, а у самого живот так выпирает, что того и гляди пуговицы на рубашке вот-вот оторвутся. А глаза, что у хряка, маленькие и до жути противные.
– Не пойду я ни в какую кладовую. Так дашь жиру или нет?
Издав вновь ртом свистящий звук, Прозор с прищуром, недобро посмотрел на внучку травницы. Промолчав, пошел в кладовую. Вернулся быстро, всучив ей в руки крынку, приобнял рукой за плечи.
– Пойдём, до выхода провожу.
Проводив девочку до крыльца, трактирщик прошелся рукой по спине Сари и ущипнул за попку.
Подпрыгнув от боли, девчушка резко повернулась и встретилась с хитрыми свинячьими глазками деда, блестевшими почему-то какой-то дикостью и алчностью.
Быстро сбежав с крылец, Сари заспешила домой. В груди все горело от несправедливости и гадливости ситуации, в которую она попала. От незнания, как ответить здоровому деду на его отвратительную выходку, выкрикнула:
– Да чтоб на твой трактир полчища тараканов напали! – разревевшись от досады, девчушка бросилась домой.
Пробежав дом тётки Фроськи, Сари остановилась. С опаской осмотрелась по сторонам, высматривая козу, но той нигде не было видно. Обрадовавшись, что обратная дорога будет без происшествий, побежала, позабыв про недавние неприятности. Войдя в избу, Сари поставила крынку на стол.
– Баб Мара.
– Оу.
– Баб Мара, а вот демоны и орки воюют, воюют. Неужели им не надоело? – шмыгнув носом, девочка взяла корзину с травами, собранными сегодня поутру, и стала их вязать в пучки.
– Так почем я знаю. Кабы надоело, бросили б это грязное дело и по домам разошлись. Дома их, поди, жены ждут, дети. Травница, взяв ухват, подцепив им котелок, отправила в печь.
– А чего они сами не понимают, что их дети дома ждут?
Хмыкнув, Мара посмотрела на Сари, пожала плечами.
– Они-то, конечно, понимают, но ведь ими генералы руководят, а генералами – короли.
Сари так стало жалко воюющих солдат. Положив локти на стол, она опустила на ладони подбородок, с печалью в глазах смотрела в окно. Очнувшись от дум, вновь посмотрела на травницу.
– Баб Мара, а неужели нет такого способа, чтобы эта война прекратилась?
– Это ты сейчас о чем?
– О том. Вот что может генералам и солдатам помешать воевать?
Плечи женщины задергались от смеха. Она подошла к несмышленой девчушке, ласково прошлась рукой по рыжим волнистым волосам.
– Есть такой способ, – заговорщически сказала травница и замерла в ожидании с улыбкой на лице.
Сари подпрыгнула, чёрные глаза лихорадочно заблестели.
– Баб Мара, расскажи… ну, расскажи, пожалуйста.
Для убедительности девочка схватилась за руку бабушки.
– Ох и до чего ты глупая у меня. Ну, слушай. Самый лучший способ прекратить войну – это чтобы все вояки забыли про оружие, а искали глазами кустик или, на худой конец, лесок.
Чернявые брови Сари зажили своей жизнью. Они то взлетали вверх, то срастались на переносице, и помогал им в этой нелегкой думе палец, мгновенно отправленный в рот, периодически покусываемый зубами.
– А зачем им кустик искать?
Мара покачала головой в недовольстве.
– Ох и дуреха ты, Сари! А еще травы помогаешь сушить, настойки варить, мази заговаривать. Сама посуди, коль у вояк животы заболят, они побросают свое оружие и будут думать только об одном: где нужду справить?
Травница не выдержала, и по избе разнеся ее радушный смех.
Представив картину бегающих по полям орков, державших штаны, Сари подхватила смех бабушки, и они вместе отдались веселью.
Насмеявшись, девчушка решила продолжить выпытывать у травницы про то, что она знала. Настроение сегодня у бабушки было хорошим, поди, и на вопросы ответит.
– Баб Мара, а ты демонов видела?
Ротик девочки чуть приоткрылся в ожидании, глаза вновь заблестели в предвкушении.
Мара, вздохнув, пошла к печке. Подхватив рогач, подцепила чугунок и, открыв засов, засунула его в печь. Вытерев руки о фартук, повернулась, посмотрела на внучку.
– Видела… их ни с кем не спутаешь. Была молодой как-то на ярмарке в столице, вот там и увидела. Они ведь не только высоким ростом да шириной плеч от наших мужиков отличаются, а
