Черная роза - Eiya Ell
Глава 26
Последний день моих мучений, по словам ведуньи, я провожу в обществе Андреаса, утопая в его заботе и нежности. Таким Андреаса я видела впервые. Смирившись с тем, что завтракать для меня рискованно, он помогает мне одеться и на руках выносит в сад. Где мы проводим с ним весь день. Живот побаливает, но терпимо. Я даже не знаю, что это. Я привыкла жить с болью или на самом деле пошла на поправку?
Королевскому уходу, который нам оказывают, позавидовал бы каждый. Даже я, сама себе. А сейчас. я смотрю и тяжело вздыхаю, вспоминая родных и друзей.
Принц почувствов перемены моего настроения, обнимает, зарываясь в волосы, вдыхает.
— Болит? — я отрицательно мотаю головой и крепче прижимаю его руки к своему животу. Я сижу в кресле-качалке, полулежа на Андреасе и слышу биение его сердце, — слава Богу, конец твоим мучениям.
Андреас осыпает меня поцелуями, повсюду, куда только достают его губы, оставляя влажные следы.
— Я говорил, что люблю тебя? — спрашивает хриплым голосом.
— Неа, — чувствуя неловкость, что не могу ответить ему взаимностью, отстраняюсь. Андрес же обнимает меня крепче, возвращая на место.
— Ты врунишка? — он щекочет языком, облизывая мочку уха. Маленькие искорки желания огоньками рассыпаются по всему телу, я вздрагиваю, когда он в очередной раз втягивает в рот мочку.
— Никак нет, — смешок вырывается у меня изо рта, когда он щекочет под мышкой.
— Андреас..
— Прости, не думал, что тебе больно, — он перестает щекотать, просто обнимает, — я так испугался, когда думал, что потеряю тебя, — я вижу, как волоски на его руке вздымаются, — я бы не пережил. Клянусь.
Поворачиваю к нему голову и коротко целуя в губы, смотрю не отрываясь, тону в омуте черных глаз.
— Больше никто никогда и пальцем не тронет тебя! Обещаю!
И в этот миг я понимаю, что верю и полностью доверяю ему. Чувствую себя в безопасности рядом с ним. Я ложу голову ему на плечо и почти засыпаю, когда слышу шаги.
— Ваше величество!
— Тише! — шепчет Андреас, — оставь нас!
— Королева ждет вас на ужин!
— Я сказал оставь нас! — кричит шепотом, а я смеюсь и поднимаюсь.
— Пошли в дом, поздно уже. И Андреас..
— Все что хочешь, все к твоим ногам!
— Я хочу чтобы ты покушал.
— Завтра вместе позавтракаем, — он поднимает меня на руки и несет в замок.
— Я думаю, что ты меня слишком часто носишь на руках, — обнимая его за шею, я вдыхаю запах мужского одеколона, стараюсь запомнить, отложить этот аромат в памяти. Чтобы не забыть, никогда в жизни, как пахнет мой первый мужчина. Откуда меня сейчас посетили эти мысли, я не понимаю? Но в миг становится грустно, будто я потеряю его навсегда. От этого чувства наружу вырывается глухой стон, Андреас напрягается и ускоря свои шаги.
— Я думаю, я всегда буду носить тебя на руках, — он с легкость поднимается по лестнице и несет меня в противоположную сторону, от нашей комнаты, — закрой глаза и обещай не подсматривать!
— Что?
— Я сказал закрой глаза, сильно зажмурь и обещай не подсматривать! — он останавливается, все еще держит меня на руках, — мы дальше никуда не пойдем, пока ты не закроешь глаза.
— Что меня ждет? Сюрприз? — я улыбаюсь, еле сдерживаю свою радость, не зная, что для меня приготовил принц. Чувство эйфории распирает грудь, в предвкушении чего-то хорошего. Я радуюсь, как ребенок!
— Я жду!
Я сильно закрываю глаза и слышу шумное дыхание принца.
Он ставит меня на ноги, но не отпускает. Становится позади, обнимает за за талию.
— Открывай!
Светлая, просторная комната, встречает нас свежим запахом краски.
Кремово цвета занавески развеваются на ветру, запутываясь с белой тюлью.
Я смотрю на Андреас и улыбаясь, крепче прижимаю к себе его руки.
— Нравится?
— Ты спрашиваешь?
Я прохожу дальше, провожу рукой по спинке новой кровати, стоящей по центру, еще без матраса. Смотрю на многочисленные коробки, разных размеров, стоящих в углу.
— Это мебель, новая. Доставили сегодня, — отвечает Андреас, читая мои мысли.
— Надеюсь не зеленого или бордового цвета?
— Нет, — смеется принц, — я учел все твои предпочтения, уже немного знаю, какие цвета тебе по нраву.
— Только в цвета?
— В еде и напитках тоже, осталось узнать тебя в постели, — не смущаясь он подходит, поднимает на руки. Кружит. Потом ставит на ноги, к себе прижимает и заглядывает в самую глубь моих глаз.
— Я хочу ночевать сегодня здесь.
— Дотерпи до завтра. Завтра уже комната будет полностью готова.
— Не хочу туда возвращаться, там стены давят понимаешь?
— Хорошо.
— Хорошо? — я бы прыгала от счастья, если бы не слабость в ногах.
— Ты не дотерпел? — я оборачиваюсь на голос королевы, — как чувствуешь себя дочка?
— Все хорошо, — королева сплевывает и стучит по дереву.
— Боюсь сглазить.
Мы недолго осматриваем нашу новую комнату, я смотрю в окно и дико радуюсь. Отсюда видны горы и сосновый лес, а еще вдали, в загоне, я вижу коней.
— Как только ты выздоровеешь, обещаю научить ездить верхом.
— И покатать на карте? — от радости я забываю о боли в животе, который усиливается.
Ночью, когда Андреас крепко сопит под ухом, в новой кровати, становится невыносимо больно. Нестерпимо, от чего я загибаясь, еле вырываюсь из объятий принца и покидаю комнату. Ползком.
Глава 27
Андреас
Если бы я знал, как гнусно поступит Айрис, в тот же день была бы отослана из замка, в который появилась Амелия. Но даже в мыслях не мог допустить, что она на подобное способна! Был уверен, что знаю ее от А до Я, оказалось нисколько! Надо же было до такого додуматься, вынашивать в уме такой план, и осуществить задуманное, покуситься на жизнь человека. Человека — которого я люблю! А потом кричать, что все из-за любви ко мне. Из-за любви идти на убийство?
Так сильно любить, чтобы быть способной, лишить жизни человека? Может я не понимаю чего-то в жизни?
Мы долго говорили с ней, после появления Амелии. Я пытался объяснить, что между нами нет никаких чувств. Что я ее никогда не любил, это была симпатия, привязанность. Но видимо так и не убедил, раз последствия имели место быть. Жаль. Зная, как сильно я полюбил Амели. Разве может быть счастлив человек после смерти любимой? На что она рассчитывала, ума не приложу!
Глупо полагать, что я смогу ее полюбить, после того как она лишит жизни Амели. Нет. Никогда этому не бывать. Только из чистых побуждений, я не велел отрубить ей голову, а сослал из замка прочь.
