Семь дней в постели демона - Алекса Никос
— Алло, — сонный голос, бросаю взгляд на прикроватную тумбу, где должны быть часы, но вспоминаю, что вчера выкинула их в окно.
Благо хоть окна выходят не на тротуар, а то могла бы покалечить кого-нибудь случайно.
— Насть, привет, я тебя разбудила?
— Нет-нет, Есенька, привет! Как ты? Как твои дела? — голос подруги сразу становится бодрым и взволнованным.
Морщусь, мне сейчас не сочувствие и переживания от неё нужны, а помощь.
— Насть, я тебя попросить хотела… Продиктуй мне заклинание для вызова демона. Ну помнишь, то, которое..
— Я помню, — перебивает подруга. — Зачем тебе?
Нет уж, правдой я с ней не готова поделиться, пока еще ничего не ясно.
— Мне нужно, Насть. Продиктуешь? — требовательно, даже немного агрессивно спрашиваю я.
— Хорошо, записывай…
Мне с трудом удаётся дождаться вечера, нетерпение гонит меня в спину, заставляя то и дело бросать взгляд на стрелки часов, которые ползут слишком медленно. Днём территория лагеря охраняется, да и ритуал лучше проводить поздним вечером, чтобы было больше шансов, что Люцифер услышит меня, вернётся. Я знаю, что временная аномалия, случившаяся со мной в первый день, вызвана теми самыми минералами, которые Настя выискивала по всему городу, чтобы запереть демона, на самом же деле, разница во времени между моим миром и Оллендом — ничтожно мала, поэтому и выбрала время, в которое Люцифер обычно не занят.
Наконец, в сотый раз проверив наличие всех необходимых вещей, выхожу из квартиры и сажусь в подъехавшее такси, путь мне предстоит не самый близкий, но это не имеет значение, я сделаю что угодно, лишь бы вновь увидеть и обнять моего демона, уверена, что он придёт, ведь я всё осознала, пообещаю больше не совершать ошибок, не раздражать его, буду выполнять все условия, которые он поставит передо мной. Только бы быть рядом с ним.
Знакомая тёмная комната, пентаграмма, свечи, читаю в тусклом свете записанную на листе последовательность действий и слов, которую узнала у Насти. Принимаю необходимые позы, делаю движения и с замиранием сердца, закрыв глаза, произношу слова:
— Дико вобиус ин тенебрис демон венит рекс Люцифер имплере велле меум ин номине домини лукс ет тенебраи. Аминь.
Жду несколько секунд, распахиваю глаза и обвожу взглядом комнату, в которой, ровным счётом, ничего не поменялось. Не может быть, чтобы не сработало, он должен был меня услышать. Может быть я что-то сделала не так? Снова перечитываю бумажку и повторяю ритуал, потом еще раз и ещё. Свечи, оплавляясь, сгорают всё больше, центр пентаграммы притягивает взор, ведь именно там должен появиться тот, кого я так жду, руки и ноги уже болят от бесчисленных повторений действий, доведённых до автоматизма. По щеке сползает одинокая слеза, из горла вырываеся сухой судорожный вздох. Надо просто попробовать еще разок, всё обязательно получится. В очередной раз замираю, гипнотизируя взглядом пентаграмму, она пуста, падаю на колени. Ещё разочек, я должна подняться и сделать всё ещё раз. Стараюсь оторваться от пола, но ноги трясутся, сил больше не осталось. За плечи меня обхватывают чьи-то руки, но совсем не те, о которых я мечтала:
— Не мучай себя больше, пожалуйста, — голос Насти спокоен и тих. — Он не придёт.
— Нет, не верю, не ве-рю, у меня получится, он вернётся, — стараюсь вырваться из удушающих объятий, не обращая внимания на собственные слёзы.
— Тише, ты справишься с этим. Он не вернётся, забудь.
Депрессия
Весь мой мир сократился до островка постели, на которой я апатично лежу уже несколько дней. Я пыталась сопротивляться, но была слишком слаба, Насте с легкостью удалось увести меня из той комнаты, которая была последней надеждой для меня, последним шансом снова увидеть Люцифера. Подруга охнула и покачала головой, увидев бардак в моей квартире, но, уложив меня на кровать, молча принялась убираться, затем даже что-то пыталась приготовить, что для неё — настоящий подвиг, ведь кулинария — не её сильная сторона, но Настя почему-то считает, что меня обязательно необходимо накормить. Вот только никакого желания есть, да и вообще что-то делать у меня нет, я не могу даже заставить себя умыться или принять душ, я просто лежу, безучастно уставившись в стену, иногда проваливаюсь в спасительный сон, иногда вывожу пальцами узоры на одеяле, в которое кутаюсь. Выхода нет никакого, сколько не совершай разных действий — ничего не изменится, нужно смириться, но как? Ничего не получается, во сне я там, я забываюсь, но стоит открыть глаза, каждый раз вокруг всё так же серая реальность, раз за разом, до боли и изнеможения.
— Есь, ты должна хотя бы поесть, я заказала твои любимые бургеры, — ставя на прикроватную тумбу тарелку с большим жирным бургером, говорит Настя.
Но я не хочу, ни к чему теперь это всё. А зачем? Я уже потеряла любимого мужчину, чистое тело или факт того, что я поем, не вернёт мне его. Изменить себя и выстоять могут сильные люди, а я слабая, раненая внутри, я не могу, мне нужно больше времени, чтобы вырваться из замкнутого круга. Слышу тяжелый вздох подруги и отворачиваюсь: противно видеть жалость в её глазах, она носится со мной, словно я больна. Только вот я здоровее многих, мне просто грустно и больно, но боль уже не оглушающая, которую я чувствовала раньше, а тихая, спокойная. Она не сьедает изнутри, не мучает тело и душу, просто существует, с ней можно жить, если постараться, можно смириться, а пока я хотела бы просто побыть одна, всего лишь выспаться, поваляться в кровати несколько дней, размышляя. Неужели это запрещено? Зачем сразу записывать меня в психбольные, если я всего лишь не хочу идти в душ или запихивать в себя отвратительную пищу?
— Насть, со мной все в порядке, езжай лучше домой, я справлюсь сама, — уже в сотый раз за прошедшие дни произношу я.
— Я боюсь тебя оставлять одну, вдруг ты совершишь что-то непоправимое, — возражает подруга.
— Всё нормально, я не собираюсь ничего делать с собой, просто хочу побыть одна.
— Ты уверена?
— Я уверена, Насть, езжай, только дверь захлопни сама, не пойду тебя провожать.
Удивительно, но мне всё же удаётся избавиться от постороннего присутствия в моей квартире. Настя, конечно, моя подруга, но до чего она навязчивая, раз десять переспросила точно ли я хочу остаться одна, я что, похожа на попугая? Почему я вынуждена повторять одно и то же? А её попытки выведать у меня подробности случившегося так надоели, что
