Пламя инквизиции - Зоряна Лемешенко
В отчаянии я замычала или завыла, получилось что-то среднее. И повозка сразу же дрогнула и остановилась. А через пару мгновений ткань была отброшена и я увидела взволнованное лицо… Альберто?!
— Слава богам! Ты так долго не приходила в себя!
Ответить я ничего не могла, поскольку язык мне не повиновался. Я опять обречённо замычала.
— Это пройдёт! Не переживай! Я наложил заклинание, чтоб ты пережила дорогу и не было так больно. Потрепали тебя знатно…
Я впервые видела стражника таким… обеспокоенным, смущённым даже. Он принялся проверять мои раны, судя по тому, что отбросил укрывавшее меня одеяло, и сказал:
— Не волнуйся, рана затягивается, в дороге это непросто, но улучшения есть. А когда приедем на место, то выздоровеешь мгновенно!
Мне было неловко от того, что он осматривал моё тело и касался его. Я понимала, что Альберто делал это для спасения моей жизни, но меня до этого никто не трогал, кроме…
— Алекса, я всё расскажу, но чуть позже, а сейчас выпей отвар и отдыхай. Главное встать на ноги. Всё страшное позади, обещаю…
Это его "обещаю", кажется, смутило нас обоих. Мужчина поспешно удалился, снова отгородив меня от остального мира плотной тканью, и мы двинулись дальше, а я провалилась в сон без сновидений.
При следующем же пробуждении в мои конечности вернулась чувствительность, и я даже смогла немного пошевелиться. Сразу же боль прострелила всё тело, и я застонала. Но это и отрезвило меня, заставив оглянуться вокруг. Я находилась в какой-то комнате, что тепло освещалась многочисленными лампами. А после в комнату вошла и остановилась в дверях женщина, лицо которой я не могла увидеть из-за того, что яркий дневной свет бил ей в спину, но родной голос я узнала в ту же секунду:
— Здравствуй, доченька!
И моя мама шагнула ко мне и упала на колени возле моей постели.
— Слава богам, ты жива, сумасбродная моя! Как ты догадалась пустить магию в атаку?! Ты же чуть не погибла! — как в старые времена принялась отчитывать меня она.
— Меня и так на костёр вели… — по привычке оправдывалась я, пока мама гладила меня по голове, — а где мы? Я жива всё ещё? И ты, получается?..
Слова путались и никак не складывались в связную речь, а из маминых глаз катились слёзы, и она кивала.
— Доченька, однажды ты поймёшь, почему я сделала так, почему оставила тебя. Я просто поняла, что так нужно, можно сказать, что мне было озарение. Я тебе потом всё подробно расскажу, если захочешь… В общем меня сослали в Пустоши, но, как видишь, тут давно не те мёртвые земли, что были когда-то. Боги услышали нас! И теперь нас много здесь! И никаких инквизиторов!
При упоминании об этих людях события последних дней пронеслись перед внутренним взором. В глазах защипало, а мама ещё усерднее начала меня гладить:
— Всё прошло, детка, всё прошло, теперь у нас есть дом, как мы мечтали. И не нужно прятаться.
Слёзы непроизвольно текли к вискам, а в груди разгорался настоящий огонь. Жгло от воспоминаний о счастливых днях с Лео, об ужасах темницы, о предательстве, о неудаче с Главным инквизитором… А потом в комнату вошёл Альберто, я чувствовала, что он не отрывал от меня взгляда.
И дни потекли за днями. Я стала крепнуть очень быстро, как и обещал стражник. Через несколько дней я смогла сама передвигаться по комнате, а потом и выходить на улицу, удивляясь молодому, но быстро растущему городу, в который превращалось поселение моих единоверцев. Из рассказов мамы я узнала, что добраться до этого оазиса среди пустоши ей, как и многим другим, помог какой-то загадочный мужчина. Он был одет в тёмные одежды, и его лицо было скрыто за слоями ткани. Но спас он многих, некоторых даже от костра, правда я не могла понять, как ему это удавалось. Мама говорила, что это скорее всего такой же шпион, как и мы, только Альберто о нём ничего не известно.
Меня же просто выкупили. Хотя стражник сказал, что обошлась я в кругленькую сумму, но забрать меня легко и без неурядиц помогла шумиха из-за того, что Главный Инквизитор был едва жив, а ещё произошло какое-то из ряда вон выходящее событие в стенах тюрьмы, что почти все инквизиторы ринулись его устранять. Что заставило их всех бросить такое представление как казнь ведьмы выяснить пока не удалось.
Альберто отбыл в Лунагард через пару дней, на прощание он проникновенно смотрел мне в глаза, но меня такие метаморфозы в его ко мне отношении откровенно пугали. Поэтому, когда он попытался взять меня за руку, я позорно отшатнулась и лишь помахала. Мама, глядя на это всё, сокрушённо качала головой.
А ещё меня мучал непроходящий насморк. В темнице я думала, что это из-за холода каменных стен и пола. Но время шло, а ничего не менялось, и целебные чаи вместе с лёгкой противопростудной магией никак не помогали. Мама задумчиво смотрела на меня и трогала лоб, пока однажды не спросила:
— Алекса, давно у тебя были женские дни?
Я поперхнулась печеньем, которое напекла целый поднос.
— Я… я не знаю, не помню… столько всего было… А что? — тараторила я, уже понимая, что было это давненько.
— Просто, когда я ещё не знала, что жду тебя, то тоже пыталась вылечить простуду…
Я непроизвольно положила руку на живот и поняла, что скорее всего, прошлое теперь навсегда со мной.
Глава 42
Леонардо прислонился спиной к сводам пещеры. Запястья уже почти не болели и кожа восстановилась, хоть и была покрыта теперь рваными шрамами. А вот душа… она горела огнём и не успокаивалась ни на секунду. Где его девочка, как отец мог поступить так с собственным сыном?! Лео даже в мыслях было противно называть этого человека отцом.
Главный Инквизитор под видом задания заманил сына в ловушку, сковав его специальными кандалами и на много дней заточив в одной из камер. И с тех пор жизнь Леонардо стала напоминать кошмар: инквизиция не поскупилась
