Бри Деспейн - Темное божество
Джуд лгал мне, я повторяла себе это снова и снова.
Он бросал обвинения в каждом направлении, надеясь, за что-нибудь зацепиться. То, что он сказал, не могло быть правдой.
Я слышала, как Джуд сказал Эйприл, что мой отец знал то, что сделал Даниэль. Но папа не позволил бы Даниэлю находиться рядом с нами, если бы ложь Джуда была верна. И я знала, что он не причинял боль Мэриэнн — он любил ее — и он не крал Джеймса. Я была с Даниэлем в лесу. Он спас Джеймса. Он был героем.
Он, возможно, не думает так. Джуд, возможно, не думает так. Но я знаю это. И если бы я могла только добраться до правды, то я смогла бы помочь Даниэлю стать человеком, которого я видела в нем — человеком, которого я любила. А затем и Джуд увидел бы его таким. Они могли бы быть снова друзьями — братьями. Я могла бы все еще исправит их обоих.
Но когда я лежала в кровати, я чувствовала, что плыву в словах Джуда и Даниэля.
Я не герой. Никто не может любить меня.
Монстр, лгун, вор, убийца.
Монстр. Джуд назвал Даниэля монстром.
Урбат? Гончая Небес? Ты, что Грэйс.
Я вскочила с кровати к моему столу, выдернула шнур из телефона, и включила свой компьютер. Мои родители отдали мне старый рабочий стол папы с условием, что я не буду пользоваться Интернетом в своей комнате. Серфинг сети был строго отведен для компьютера в гостиной, где мама могла бы проверять историю посещенных страниц на регулярной основе. Но сегодня вечером было исключение. Я должна была кое-что узнать. И я не хотела, чтобы кто-нибудь видел, что я делаю.
Я подождала пока компьютер загрузиться, а затем вошла в Интернет. Я набрала в Google
"Гончая Небес". Курсор превратился в небольшие песочные часы, и я ждала.
Наконец, страница вывела несколько ссылок на "Гончую Небес" — все были о стихотворении какого-то теперь уже умершего католического парня, который написал о том, как благодать Божья преследовала души грешников. Интересно, но не то, что я искала. Неужели я действительно ожидаю, что найдется вебсайт посвященный секретной колонии предков Даниэля?
Я собирался выйти, когда у меня в голове промелькнула другая идея. Я удалила свой поиск, и начала печатать Урб… и сразу слово Урбат, шумерский язык выскочил в баре поиска. Кто — то еще использовал мой компьютер, чтобы искать Урбат. Я нажала на поиск, и список словарей с шумерского на английский появился на экране. Один из них был выдвинут на первый план в фиолетовом цвете, в то время как другие были все еще синими. Я нажала на него, и нашла список шумерских слов для всех видов вещей от вампиров, разрушителей, к злым духам.
Я прокрутила вниз дальше, просматривая слова, пока я не увидела то, что сразу узнала.
Кэлби. Фамилия Даниэля. Английское значение: собаки.
Это доказывало утверждение Даниэля? Собаки были собаками, в конце концов. Но затем я просмотрела дальше вниз по списку, и нашла другое знакомое слово.
Урбат.
Я просмотрел в английском переводе. Это были не "Гончие Небес".
У меня резко перехватило дыхание. Я больше не плавала в словах и обвинениях. Я тонула. Опускалась глубоко, и не могла дышать.
Урбат… Собаки Смерти.
Даниэль лгал. Он лгал, и Джуд знал это. Это было нечто настолько незначительное — просто смысл в названии. Но если Даниэль думал, что он должен был лгать мне об этом, тогда что еще он не сказал мне?
Кто он монстр — лгун, а так же вор и убийца.
Может быть осколок правды, независимо от того насколько крошечный, был в том, что сказал Джуд? Был ли Даниэль действительно способен на такие вещи? Что бы ни случилось между Даниэлем и Джудом, должно быть, это было достаточно ужасно для моего брата, который все еще, так тяжело переживал и сердился после всех этих лет. Но покушение на жизнь?
Я должна была поговорить с Даниэлем сама. Я должна была спросить его, что действительно произошло. Это был единственный способ, который я знала, чтобы помочь им. Это был единственный способ все исправить.
Глава 17
Волк в овечьей шкуре
В ВОСКРЕСЕНЬЕ ВЕЧЕРОМ
Два дня спустя, я вставила ключ в замок подвальной двери в доме Мэриэнн Дэйк. Я постучала, но никто не ответил. Это было лучше. Даниэль не впустил бы меня иначе. Замок повернулся, и я толкнула дверь.
Я посмотрела на узкую цементную лестницу, которая вела вниз. Я обошла вокруг крыльца — где я много раз стояла с Мэриэнн — и пошла прямо к входу позади дома. Это казалось странным быть так близко к тому месту, где умерла Мэриэнн — словно она наблюдала за мной. Словно кто-то наблюдал.
Я не могла не думать о Линн Бишоп, которая не прекращала говорить в школе этим утром, о том, что домашние животные приблизительно трех разных семей, пропали без вести в минувшие выходные. Все они жили в Ок-Парке.
Я вошла внутрь и закрыла дверь позади себя. Действительно ли я являюсь сумасшедшей, чтобы быть здесь?
Это было единственное решение, о котором я могла думать. Даниэль не был в нашем доме с пятницы. Я не ожидала, что он вообще будет. Не после того, что случилось, когда мы поцеловались. И не было никакой возможности поговорить с ним в школе. Но, тем не менее, уже темнело, и я только что позволила себе зайти в дом парня, который меня не приглашал. И не просто парня — парня, которого мой брат обвиняет в убийстве.
Я избавилась от этой мысли и положила свой рюкзак на кухонный стол. Я положила ключ в свой карман.
Мэриэнн дала мне его две недели назад, чтобы я помогла ей убрать в квартире после, того, как съехал ее последний квартиросъемщик.
Я не вспомнила о том, чтобы вернуть его, прежде чем она умерла.
Я осмотрела комнату. Единственными признаками Даниэля в этом месте были рюкзак и грязная одежда, разбросанная на зеленовато-голубом диване, несколько грязных тарелок в раковине, да открытая коробка из пластмассовой посуды на столе кухоньки. Все остальное в комнате было воплощение бабушки: ковровое покрытие цвет, который Мэриэнн называла "пыльная роза", но я всегда думала о нем как "пыльная рвота", и обои усеянные крошечными ромашками, того же самого оттенка. И как бы я не старалась убирать, эта квартира всегда пахла всецело как старый человек — как пыль и распад. Я открыла свой рюкзак и вытащила бумажный пакет и два контейнера. Я открыла холодильник. Он был пуст. Хотелось бы надеяться, что это работало мне на пользу. Я достала пару тарелок из буфета и задавалась вопросом, как долго я должна буду ждать. Но в этот момент тень промелькнула перед окном. Я села за стол, пытаясь выглядеть естественно — но на самом деле пытаясь скрыть факт, что мои колени начали трястись.
Возможно, это было ошибкой. Возможно, я должна уйти. Я услышала ключ в замке. Слишком поздно.
