Второй шанс. Книга третья - Елена Звездная
Когда появлялся Каенар, все начинали говорить тише, но наследник империи повсюду встречал одобрение, как во взглядах студентов, так и в откровенном почтении, оказываемом преподавателями.
И лишь при появлении одного человека вокруг воцарялась мрачная враждебная тишина — принц Эльтериан потерял за одну ночь не только мать, но и всех своих сторонников.
Прекрасный принц в серебристо-голубом мундире, с волосами отливающими платиной, несгибаемый и отстраненный, вел себя так, словно не замечал. Ни взглядов, ни шепотков, ни осуждения.
О погибавших в утробах матерей младенцах императора — узнали все. О тайном детском кладбище за высокими стенами дворца — тоже. И о роли императрицы Ссиль в случившемся…
И это уже было не то проклятие, о котором ходили слухи и сплетни, это было конкретным преступлением, имевшем доказательства, мотив и злой умысел. Накануне я не поняла всей чудовищности произошедшего, но утром, ознакомившись со списком трав, способных прервать беременность, поняла все. Императрица Ссиль не просто подкладывала простыни, способные навредить плоду, она решала, у какой императрицы произойдет только выкидыш, а какая, теряя ребенка, расстанется и с жизнью. И никакого проклятия, никакой магии, никаких чар — исключительно холодный расчет. За все прошедшие годы император терял всех, к кому начинал испытывать хоть малейшее чувство привязанности. Всех. И, в конце концов, Алдаэрон Маргалад поверил в то, что чем больше женщину он любит, тем страшнее будет ее финал… Огромная трагедия великого человека…
— Мадемуазель Асьен, вы меня слушаете? — несколько раздраженно произнес ректор.
Поспешно кивнула , и вновь обратила все свое самое пристальное внимание на магистра Нуэнту.
— Я исключительно рассчитываю на вас, — продолжил глава ВАДа. — К сожалению, в этом году я не смогу присутствовать на Весенних Учениях лично.
Вот теперь я действительно вся обратилась во внимание. И меня конкретно интересовал вопрос «Почему?».
Словно догадавшись, что я хочу спросить, ректор Нуэнта понизил голос , и сказал:
— Мы с вами оба понимаем, почему взрыв произошел именно там, где произошел.
И магистр бросил выразительный взгляд на несгибаемого принца Эльтериана.
— К сожалению, у меня есть семья, и я не могу позволить себе рисковать собственной жизнью, — продолжил ректор Нуэнта.
— Я понимаю, — действительно понимала.
— Сказать, что я испытываю ненависть к его высочеству — это ничего не сказать, — продолжил магистр. — Но если я прав, а я прав, вступать в открытое противостояние глупо.
Отойдя от окна восстановленного кабинета ректора, я постояла возле стола руководителя ВАДа, размышляя о том, стоит ли мне говорить об этом, или же безопаснее будет промолчать. Но безопаснее ли?
— Энергетические жилы, — я все решилась сказать.
Вскинув бровь, ректор произнес:
— Занятно, что тебе известно и об этой тайне моей академии.
Занятно, да.
— Это известно магистру Оррену, — выдержав испытующий взгляд магистра Нуэнты, произнесла я, — а если так, значит и его высочество обо всем осведомлен. Мне кажется, будет весьма печально, если принц сможет без каких-либо затруднений впитать в себя силы всех манипуляторов академии.
— М-да, — медленно произнес магистр по Чернокнижью. — Все больше убеждаюсь, что вы невероятная девушка.
И поднявшись, ректор стремительно покинул свой кабинет.
* * *
За оставшиеся дни я почти не видела принца Эльтериана. Он редко появлялся в академии, поэтому леди Сарская вела конспекты за них обоих , и сидела одна, в полной изоляции от других студентов. Она больше не кидалась в любой бой на любом из практикумов, но все чаще ее видели в компании магистра Ксавьена. А на меня магистр больше даже не смотрел.
Но существовало и то, что волновало меня больше, чем молчание Эльтериана и поведение магистра — меня ни разу не вызвали во дворец. Каенар бывал там ежедневно, порой по несколько раз в сутки, но не я. Определить время, когда кронпринц исчезал из академии, было не сложно — возле меня мгновенно появлялся сэр Матиуш и еще один человек в черном, с крайне непримечательным лицом. Непримечательным до такой степени, что порой отвернувшись, я не могла вспомнить, как он выглядит.
— Тайная императорская стража, — сказал однажды сэр Матиуш, отреагировав на мой вопросительный взгляд. — Вообще странно, что вы его видите.
В тот же вечер , странность нашла свое подтверждение — я принесла чай нам троим. Отдав блюдце с чашкой и сладкой булочкой телохранителю Каенара, вторую вежливо протянула стражу. Мы не были представлены, я не знала, имею ли я в целом право говорить с ним, но проявить вежливость и заботу посчитала правильным. Мужчина странно посмотрел на меня, после на чай и закуску к нему, а затем тихо спросил:
— Вы меня видите?
Молча кивнула.
— Давно?
Повторно кивнула.
— Благодарю, — смирился с данностью страж , и взял блюдце с чаем.
Когда вернулся Каенар , и застал нас за мирным чаепитием — я с книгой, сэр Матиуш с газетой, тайный страж с чаем и булочкой, все внимание почему-то досталось мне.
— Асьен, ты его видишь? — весьма невежливо по отношению к стражу спросил кронпринц.
— Да, господин, — почтительно ответила я.
— Давно?
— Учитывая, что впервые я заметила данного стража, когда вы покинули ВАД, полагаю, что сразу.
— Странно, — произнес всего одно слово Каенар.
И ушел к себе.
Я поспешила спуститься вниз, распорядиться об ужине, самолично приготовить бутерброды, пока Каенару готовили кровяной суп, и когда вернулась с ужином, сервированным на четверых, была удивлена — страж исчез. Учитывая, что чашка с выпитым чаем и недоеденная булочка исчезли так же, это было несколько… странно.
— Не корми его больше, — выходя из своей комнаты и завязывая полы халата, произнес Каенар. — Тайная императорская стража питается кровью, только так они могут оставаться подвластными изменчивой магии.
Я абсолютно ничего не поняла, но мне хватило одного взгляда на кронпринца, чтобы утратить всяческое желание разговаривать в принципе.
* * *
Наши вечера теперь проходили почти так же, как до введенных магистром Ильханом тренировок для Каенара. Я сидела в кабинете на полу, раскладывая по папочкам списки того, что уже готово итого, что еще может потребоваться. Каенар сидел за столом, штудируя военные стратегии со столь суровым выражением на лице, словно готовился не настуденческие соревнования, а к полноценной войне. Сэр Матиуш оставался в гостиной, за излюбленным чтением газет.
