Путинбург - Федор Галич
— Ну, что? Убедил я тебя впустить в голову нейромастера, чтобы он аккуратно «подкрутил» твои извилины?
— Нет, не убедил, — равнодушно ответил Владимир, нехотя сползая с воображаемого «пьедестала». — Я ценю проявленную тобой заботу, но ты сам посуди. Какой смысл профессиональному ремонтнику лезть с отвёрткой внутрь компьютера, коли причиной исчезновения виртуальной памяти стало её случайное переформатирование? Что он там может подкрутить?
— Считаешь, что твоя память случайно «переформатировалась»?
— А может, и не случайно. Вдруг это не системный сбой организма, а умышленно установленные кем-то «обновления»? — перешёл на компьютерный сленг Владимир и взглядом указал на небо. — Вдруг, кто-то решил, что я забил свой «чердак» совершенно ненужными «файлами» и очистил его, как «корзину» на «рабочем столе»?
Дмитрий не допускал вмешательства в мозговые процессы своего друга на столь высоком уровне, но, на всякий случай, перекрестился и запричитал:
— И как ты теперь будешь восполнять школьные знания? Как ты перейдёшь на третий курс Кадетского корпуса, если не вспомнишь всё, что прошёл за предыдущие годы? Пойдёшь снова в школу в первый класс? Или надеешься схватить всё налету и удержаться на нашем курсе?
— А ты знаешь, я вообще решил не возвращаться после летних каникул в Кадетский корпус, — неожиданно признался Владимир, отвернув голову от Дмитрия.
— Как не возвращаться? — опешил Дмитрий, учащённо моргая глазами. — Кто тебя просто так отпустит из военного училища без веских, уважительных причин?
— А отсутствие памяти, разве причина не уважительная? — засмеялся Владимир. — А если у меня на службе случится провал в памяти, и я в космосе забуду, с какой Планеты прилетел? На кой фиг, правительству нужен вооружённый до зубов космический «шатун», хаотично болтающийся между Планетами и не подчиняющийся ничьим приказам? А если врачебную комиссию не насторожит моя короткая «девичья» память, то есть способ и попроще: прогуливать занятия, пока не отчислят, да и всё.
— И чем ты будешь заниматься? — не желая терять в своём друге ещё и боевого товарища, пессимистично спросил Дмитрий, намекая на то, что без образования он, навряд ли, кому-нибудь будет нужен.
— Пока не знаю, — задумчиво ответил Владимир, продолжая смотреть в сторону. — С моей пустой головой можно стать хорошим алкоголиком, так как в неё войдёт много водки. Но я хотел бы заполнить свои освободившиеся мозги чем-нибудь столь же светлым и прозрачным, как водка, но не горьким, а сладостным и позитивным. Чтобы моё новое наполнение не мутило рассудок, а несло исключительно положительные эмоции и наутро, мне не было бы за них стыдно. И ты знаешь, большую часть освободившегося места я непременно займу любовью. И по старинке сочинять начну стихи, — романтично произнёс Владимир и, сделав небольшую паузу, начал с выражением читать:
Пусть это и немодно в двадцать втором веке,
Страдать от чувств и серенады под балконом петь,
Удовлетворяя виртуально только похоть,
И мозг не позволять партнёру поиметь.
Но я хочу, чтоб страсти сильно бушевали,
Не только в моей мышце половой,
Но и в сердечной мышце тоже, чтоб они «играли»,
И нарушали мой уравновешенный покой!
Чтоб не всегда в душе мне было приторно приятно,
А иногда кололо бы от ревности и лихорадочно трясло,
От страха потерять свою второю половину,
И чтоб от этого мне «крышу» окончательно снесло!
В тебе, действительно, сейчас сидит философ, гораздо больший, чем простой военный, — подметил друг и выдавил из уст кривую, как изогнутая кочерга, улыбку.
Нет. Философия не мой «конёк».
Хоть это и непыльная, престижная работка,
Сидеть в заумной позе и описывать витиевато жизнь,
Но всё же, я считаю, что наука эта больше любит одиноких,
Не раз столкнувшихся с предательством людей.
А коль я воспевать планирую безумную любовь,
То мудрость будет в этом мне помехой.
Пьеро, романтик, лирик, воздыхатель,
Пронзающая светлым чувством Купидонова стрела, -
Вот краткий перечень моих возможных амплуа.
Вот в их бы «шкурах» я комфортно чувствовал себя…
А может, мне и впрямь последовать за своей нимфой,
И, как она, артистом знаменитым стать?
Тогда я рядом буду со своей звездой сниматься,
И в кадре её нежно без дублёров целовать.
И не позволю всяким пошлым режиссёрам,
Втащить её в кино через свою скрипучую от лжи и виртуальную кровать!
— Как это у тебя получается, так складно говорить? — изумился Дмитрий, приняв выходящие из уст Владимира рифмы за пробивающиеся наружу ростки гениальности. — Звучит это, конечно, немного странно, но складно и ладно. Это что, какой-то новый, модный стиль повествования?
— Поэзия, — устало ответил Владимир, вконец обессилев и порядком смозолив язык от того, что ему приходится объяснять каждому современному человеку, что это вымерший, вслед за динозаврами, жанр литературы.
— Ладно, можешь не объяснять. Я всё равно в гуманитарных науках ни черта не смыслю, — избавил друга от мучительного «доклада» Дмитрий, заметив, как его вопрос удручает Владимира. — Ты лучше расскажи о своей бестии. Как её зовут? И не смущают ли её твои провалы в памяти?
— Отнюдь. Мои провалы в памяти её несказанно радуют. Ей очень приятно осознавать, что я забыл всё, что до неё было, и мы начнём наши отношения с чистого листа. А зовут её Венера.
— Венера, — загадочно повторил Дмитрий. — Какое красивое космическое имя.
— Видел бы ты, какой неземной красоты у неё лицо и фантастическая фигура…
— А ты уверен, что она человек? Судя по твоим загадочным событиям, предшествующим встрече с ней, тебе её могли и «подослать». А прикинь, если она инопланетный разведчик, которого забросили на Землю с заданием завербовать кадета Военно-Космических сил России, чтобы выпытать у него военную тайну? — неожиданно охватила Дмитрия бдительная паранойя.
— Не беспокойся. С воинственными инопланетянками я уже имел опыт общения и смею тебя заверить, что, несмотря на свою обезоруживающую красоту, они совершенно не опасны. А процесс «вербовки» очень даже приятен, — усмехнулся Владимир и зардел от нахлынувших воспоминаний.
— Да, ладно! — ахнул Дмитрий. — Теперь понятно, почему ты собрался бросить кадетский корпус. Тебя завербовали!
— Ну, во-первых, «вербовал» я сам, а не меня. А во-вторых, я не считаю нужным обсуждать с проститутками причины ухода из кадетского корпуса.
— С проститутками?
— Да. «Инопланетянка», которую я «вербовал», живёт в «Доме Интима», расположенном в центре города. А «вербовка», как ты, наверное, уже догадался, была лишь частью ролевой игры. Так сказать, интимным поводом к совокуплению.
— Ты посещал «Дом Интима»?
— Я был там исключительно по медицинским соображениям. Когда у меня пропала память, я сильно испугался за другие функции моего
