Обнаженная для герцога - Татьяна Озерова
— Дамиан! — простонала я его имя, — когда ты меня так целуешь…
— Что ты думала о своём даре? — в голос Дамиана вплелись властные ноты, — отвечай!
Я нахмурилась и дёрнулась, но тут же была вдавлена в ствол дерева его твёрдым мощным телом.
— Я думала, — ответила я, пытаясь успокоить вспыхнувшую злость от его приказа, — что, если я услышу мелодию лунного минерала…
Дамиан отпустил мою руку, повёл широкой ладонью по талии вниз, нащупывая нижний край рубашки.
— Я думала, что если найду… найду его залежи…
Сильные пальцы погладили мои ягодицы, проникли под рубашку.
— Думала, это поможет… погасит напряжённость… в двух королевствах, это улучшит жизнь многих…
Дамиан погладил по щели между половых губ и я протяжно простонала, упираясь обеими руками в ствол дерева:
— Многих людей лучше…
Кулак, стискивающий мои волосы, сместился, вынуждая меня оглянуться на него через плечо. Дамиан отпустил волосы, положил руку мне на горло, придерживая щёку большим пальцем… и накрыл мои губы властным поцелуем, проникая пальцем второй руки между половых губ, растирая по нежной коже проступившую влагу.
Я застонала в его губы, и он усилил напор, захватывая мой рот в томительный плен, подчиняя умелыми движениями пальцев, не давая двигаться, отстраниться, вынуждая полностью подчиниться его рукам, его желаниям.
Дамиан поднял мне рубашку до талии, подхватил мою ногу под колено, открывая меня для себя, уверенно и сильно проник в мокрое лоно, заставляя меня громко и протяжно застонать, выгибаясь всем телом от ярких, пронзительных ощущений.
Он вжимал меня в дерево, удерживая мою ногу под колено, другой рукой за горло, двигаясь размашисто и сильно, вырывая у меня стон за стоном.
— Скучал по тебе, — шептал он, резкими сильными толчками наполняя меня. — Каждый день. Каждую минуту. Злился. Очень злился, Лия.
— Почему? — едва соображая от его глубоких проникновений, спросила я, — Почему?.. Злился? На кого? На меня?
Он ответил не сразу, сместил руки мне на спину, задрал рубашку и вдавил меня в ствол дерева, ускоряясь.
— На себя, Лия, — снова вжимая торсом меня в ствол, усиливая толчки, выдохнул он, — на себя. За то, что отпустил. Позволил. Сам отдал Рэналфу. Чуть с ума не сошёл. Без тебя. И сейчас схожу. С ума. От тебя.
Снова его рука в моих волосах сжала длинные пряди в кулаке. Снова его жёсткие пальцы между нижних губ очертили нестерпимо чувствительную точку. Снова он поменял темп, заставляя меня вцепляться пальцами в ствол дерева и стонать, стонать, стонать от всего, что он делал со мной.
— Истосковался, Лия, — говорил он мне на ухо, вплетая свой низкий хриплый голос в мои стоны, — думал сдохну от тоски. Не знаю, как держался. Без тебя. Сколько раз хотел спалить леса. Найти тебя. И вот так. У каждого дерева. Чтобы стонала на весь лес. А потом говорить с тобой. Слушать твой голос. Смотреть, смотреть в глаза. И снова ласкать.
— Дамиан… — протяжно простонала я, срываясь в длинный, сладостный экстаз, бурно содрогаясь всем телом в его руках.
— Моя Лия! Какая ж ты на пике. Сладкая, — прошептал он.
Он остановился, пережидая мою разрядку… когда я затихла, добавил со странной интонацией:
— Всё же моё имя стонешь.
Я млела в его руках, пока до моего затуманенного сознания не дошли его слова. Я застыла.
— Что? — окаменев, прошептала я, и уже громче спросила: — Что значит, твоё имя? А чьё ещё?!
Дамиан отстранился, повернул меня к себе, я упёрлась в тёмный холодный взгляд, леденея от его вида, таким бесстрастным и чужим он выглядел сейчас.
— Я думал, Рэналфа, — пристально вглядываясь мне в глаза, усмехнулся он. — И сейчас, признайся, о Рэналфе думала? Не о горном даре?
Я натурально потеряла дар речи. Всё тело, звеневшее от удовольствия, неуклонно затапливало ураганом обиды, ярости, и предки ведают ещё чего нераспознаваемо ужасного.
Ладонь обожгло — я со всего маху влепила Дамиану пощёчину.
Глава 38. Удар
Он даже не отстранился, даже не попытался перехватить мою руку, хотя я видела — мог, спокойно мог перехватить, но он даже не дёрнулся, продолжая жадно всматриваться в моё лицо.
Закрыла глаза, пытаясь хоть чуть-чуть обуздать всю ту бурю, которая поднялась во мне от этого… этого…
Я ударила Дамиана по лицу снова. И снова он не воспрепятствовал, хотя мог легко. Ладонь болела нестерпимо, но я будто не чувствовала боли. На душе было намного больнее.
Шарахнула магией. От души. Со всей дури.
Дамиан даже не покачнулся. Зато с дома за спиной Дамиана сорвало крышу, выбило окна, широченные деревья качнуло, посыпались ветви, дерево за домом упало, из-за остова дома показались огромные корни.
— Как ты мог? — срывающимся голосом прошептала я.
Меня затрясло, я прижала ладони к лицу. Меня будто разрывало на части.
— Как… Как мог подумать? — едва слышно прошептала я.
Дамиан обнял меня. Я рванулась от него, но он с силой прижал меня к груди. Я ударила его по ноге, вскрикнув от боли в пальце. Он повалил меня на мягкую траву, ловко перехватывая за запястья, прижимая по бокам от моих плеч, надёжно прижимая меня к траве.
— Спала с Рэналфом? — глядя прямо мне в глаза, преувеличенно спокойно спросил Дамиан.
Я закрыла глаза. Дёрнулась, но он держал меня крепко. Магией уже тоже не могла ударить, боевой маг опять скрутил мою силу.
— Отвечай, Лия, — потребовал он. — Говори правду, я увижу ложь.
Я посмотрела ему прямо в глаза. Широко улыбнувшись, с непередаваемым удовольствием ответила:
— Да, мой король. Спала.
Дамиан сощурился.
— Я тебя знаю, по лицу вижу: тут ты точно лжёшь. Почему заклинание показывает, что ты говоришь правду?
— Да потому что я спала с ним! — заорала я ему в лицо. — Спала! С братом твоим! Каждую ночь!
Дамиан смотрел на меня, но меня уже так несло, что мне уже было всё равно. Широко улыбаясь, с яростью глядя прямо в сощуренные янтарные глаза, я ответила уже спокойнее:
— Все полтора месяца! Да, Дамиан, всё это время, начиная с момента, когда ты отдал меня своему брату, я спала с ним. И я говорю правду, проверяй!
— Прям с первого дня? — усмехнулся он.
— Ага, — радостно вытаращив глаза, кивнула я. — Прям каждую ночь. Под деревьями. На кроватях в гостиницах. На земле. Везде, где нас застигала ночь, я спала с твоим братом. Ежедневно, Дамиан. Прям от заката и до рассвета. И даже днём
