Жемчужина Великого Леса (СИ) - Шахрай Юлия

— Я рожаю.

Разговоры моментально затихают, а все взгляды устремляются в мою сторону. Решаю повторить:

— Я рожаю.

Муж хлопает глазами:

— Сейчас?

— Сейчас.

— Вот уже теперь?

— Да. Вот теперь и прямо уже.

— Какой промежуток между схватками? — Оллеэль радостно потирает руки. Нам всем ужасно надоело быть запертыми в этом поместье. Да, дом большой. Да, территория внутри охраняемой зоны тоже большая. Но чем дальше, тем больше хотелось свободы передвижений.

— Две-три минуты.

— Отлично! Тогда пойдемте в комнату. Скоро ваша доченька появится на свет.

Муж растеряно на нас смотрит:

— Скоро появится?

Улыбаюсь:

— Да.

— В учебниках написано, что схватки — это болезненный процесс. Но незаметно, чтобы тебе было больно.

Вздыхаю:

— Я воин. Меня приучали терпеть боль с детства. Кроме того, я наложила на себя легкое обезболивающее заклинание. Но нам пора идти.

Входим в комнату, готовим пеленки для ребенка, застилаем кресло специальным покрывалом, предназначенным для родов, затем я усаживаюсь и разрешаю Оллиэлю себя осмотреть. Он просит мужа сесть на табуретку лицом ко мне и взять меня за руку. Затем проводит диагностику:

— Полное раскрытие. Если почувствуешь потуги, можешь начинать рожать.

Удовлетворенно улыбаюсь — наконец-то это случилось. Последние три недели оказались особенно тяжелыми — сложно было найти комфортное положение для сна, периодически резко возникало желание побежать в туалет, чувство голода терзало постоянно, регулярно возникало чувство нехватки воздуха — легкие ребенок тоже подвинул. Центр тяжести изменился, и для меня, привыкшей владеть своим телом в совершенстве, это оказалось самым сложным испытанием. Так что самое сильное чувство сейчас — облегчение. Муж взволнованно всматривается в моё лицо:

— Тебе точно не больно?

Усмехаюсь:

— Терпимо. Не переживай.

— Тужься! — строго просит Оллеэль. — Теперь не тужься. Давай!

Через несколько мгновений лекарь поднимает руки, в которых держит нашу доченьку. А ещё через мгновение слышим детский плач. Оллеэль перерезает пуповину, перевязывает её и укладывает доченьку мне на грудь. Она оказывается неожиданно крохотной, лысенькой, со сморщенным личиком и острыми ушками. Самый прекрасный ребенок, которого я когда-либо видела.

— Приложи её к груди, — велит Оллеэль.

Выполняю его распоряжение и завороженно наблюдаю, как малышка делает пару глотательных движений, затем отрывается от груди и довольно причмокивает.

Лекарь удовлетворенно кивает:

— Хорошо. Папа, иди обмой своё сокровище. И заверни в пеленки.

Муж берет дочку так осторожно, словно боится сломать её малейшим неосторожным движением, и скрывается за дверью ванной.

Оллиэль принимает послед, проверяет меня диагностирующим заклятьем и усмехается:

— Всё в порядке. Никаких разрывов или осложнений.

Затем очищает меня и мою одежду заклинанием и относит на кровать:

— Четыре часа вставать нельзя. Потом я принесу тебе настойку для быстрейшего восстановления и суп. Всё должно быть в порядке, но если почувствуешь себя плохо, попроси мужа меня позвать. Поздравляю!

Тепло ему улыбаюсь:

— Огромное спасибо за всё.

— Отдыхай.

Стоит лекарю покинуть комнату, возвращается муж с дочкой. Говорит взволнованно:

— Она такая маленькая и хрупкая! Но я справился.

Беру дочку из его рук, укладываю себе на живот и улыбаюсь:

— Не переживай. Она не настолько слабая, как кажется. Как ты себя чувствуешь?

— Не помню, чтобы когда-либо так сильно за кого-то переживал. И не помню, чтобы так сильно чему-то радовался раньше. Эмоции переполняют. Хочется куда-то бежать и что-то делать.

Улыбаюсь:

— А вместо этого тебе придется связаться с бабушкой и Торриэлем, чтобы поделиться с ними радостной новостью.

— Успею ещё. Дай мне насмотреться на это маленькое чудо. У неё такие крохотные пальчики! Такие малюсенькие ножки! Никогда не видел таких маленьких детей.

— Ничего она не маленькая. Вполне среднего размера.

— Что сказал Оллеэль? Всё в порядке?

— И со мной, и с малышкой всё хорошо. Она уснула. Пододвинь колыбельку поближе к кровати — давай переложим.

— Хорошо.

Выполняет просьбу, затем укладывает мою голову на своё плечо:

— Спасибо, что родила мне дочку. Она очаровательна. Я настолько счастлив, что боюсь, проснусь утром, и это всё — то, что ты согласилась стать моей женой, то, что у нас родилась дочка — окажется просто сном.

Лукаво улыбаюсь, затем беру его ладонь и впиваюсь в неё зубами. От неожиданности он вскрикивает. Смеюсь:

— Тише! Дочку разбудишь.

— Но зачем ты это сделала?

— А разве боль это не верный признак того, что всё происходит наяву? Так что можешь не бояться — никакой это не сон.

Смеется:

— Спасибо за помощь. Как мы её назовем?

— Имя для девочки дает самая старшая женщина рода. А у нас это моя бабушка, так что наше мнение в этом вопросе учитываться не будет. А теперь активируй артефакт связи. Если я не расскажу такую важную новость сразу, Торриэль потом годами будет на меня обижаться.

— Хорошо.

Выслушиваю по артефакту связи поздравления, кушаю, пью укрепляющую настойку и спокойно сплю до рассвета. Я бы с довольствием поспала подольше, но дочка проголодалась. Кормлю её, качаю на руках, дожидаюсь, пока она снова уснет, и дремлю ещё три часа.

Утром после кормления укладываю дочь в корзину, подхватываю и иду завтракать. Жду, пока все соберутся, и ультимативно произношу:

— Я здесь больше не останусь. Завтракаем, собираемся и едем домой.

Остальные согласно кивают, только муж обеспокоено спрашивает:

— А это не опасно для тебя или малышки? Хорошо себя чувствуешь? Оллеэль, что скажешь?

— Всё нормально. Такое путешествие ничем ей не угрожает.

Улыбаюсь:

— Не переживай. К тому же, мы можем открыть телепорт до Дворца, а оттуда в мои покои. Так что вся нагрузка сведется к минимуму.

Парриэль согласно кивает, но уточняет:

— Нам все равно для начала придется выехать за пределы долины. И уже оттуда я открою портал.

Счастливо улыбаюсь:

— Договорились.

Выпиваю ещё одну лечебную настойку, поднимаюсь в наши комнаты, распахиваю створки шкафа и слышу строгое:

— Не смей! Лучше отдохни. Я сам всё соберу.

— Но я хорошо себя чувствую.

— Я рад. И хочу, чтобы в будущем это не изменилось.

Улыбаюсь и слушаюсь мужа. Глупо спорить по таким пустяковым поводам.

Уходим из поместья пешком — до входа в долину всего пятнадцать минут неспешным шагом. Вещи спрятаны в пространственные карманы, дочку несет муж, поэтому получаю огромное удовольствие от прогулки — моё тело восстановилось ещё не полностью, но двигаться и дышать заметно легче.

Во Дворце нас встречает бабушка, отводит в гостиную и просит:

— Можно подержать?

Улыбаюсь, а муж осторожно протягивает нашу девочку. Чем дольше бабушка смотрит на неё, тем счастливее выглядит. Наконец произносит:

— Она так похожа на тебя в этом же возрасте! Поразительно.

В комнату стремительно врывается Торриэль — дыхание сбито, прическа растрепана. Подходит к малышке и завороженно на неё смотрит:

— Покажите! Я хочу её увидеть! Какая мелочь… Не думал, что они рождаются такими маленькими.

Хмыкаю:

— По параметрам она в середине шкалы допустимого роста и веса. Так что бывают дети гораздо более миниатюрные. Хочешь подержать?

— Нет уж. Боюсь сделать что-нибудь не так. Лучше уж вы сами.

Улыбаюсь и обращаюсь к бабушке:

— Какие наши дальнейшие действия?

— У вас есть час на то, чтобы переодеться в официальную одежду — найдете её в твоей комнате. Новые покои выберете и обустроите позже. Затем приходите вместе с моей очаровательной внучкой к Великому Дереву.

Бабушка приготовила одежды не только для меня и мужа, но и богато украшенное покрывальце для нашей доченьки, так что на встречу идем очень нарядным семейством.