Нелли Макфазер - Слезы огня
– Милая, ты дома уже около двадцати минут, но ты также могла бы быть сейчас и на Марсе, судя по тому, как ты мне помогаешь. Я тебя, наверное, пять раз просила нарезать хлеба, а ты только и делаешь, что сидишь здесь, как во сне, что, впрочем, ты часто делаешь в последнее время. А теперь отнеси-ка этот поднос, пока твой отец не начал кричать на нас.
Двадцать минут. Но как же я смогла прожить столько времени как Дайана, всего за двадцать минут? У меня было такое чувство, что даже доктор Вэлкофф не сможет ответить мне на эти вопросы.
Родители ждали меня в нашей официальной гостиной, где мы встречались за коктейлем каждый вечер перед обедом. Они пригласили очередного, «подходящего» для меня молодого человека. Эта привычка появилась у них после смерти моей сестры.
– Фэйбл, это Кейт Монкриф. Мы встречались с его семьей на прошлогоднем фестивале в Шэлбивилле.
Я протянула руку молодому человеку и улыбнулась. В конце концов, это ведь не его вина, что мои родители решили найти подходящую пару своей взбунтовавшейся дочери.
– Ну, конечно, я помню. Привет, Кейт! По-моему, я училась в школе с твоей младшей сестрой.
Я подала ему джулеп, взяла чашку сама и передала поднос отцу, который, для разнообразия, был мною доволен.
– Я слышал ваши песни. Вы действительно станете скоро знаменитостью в городе.
– Вы любите кантри-музыку?
У меня были сомнения на счет того, что этот парень слышал хоть одну вещь в этом стиле.
– Ну, мне нравится хорошая музыка во всех стилях.
Мы продолжали разговор в том же духе, пока не подошло время обеда. И я вдруг поняла, как бы мне хотелось, чтобы в гостиной сегодня сидели Дайана, Аурэлия и все Деверо, вместо людей, которых я едва знала и которые были мне практически не интересны.
Как только Кейт с отцом начали говорить о политике, я вежливо извинилась и поднялась к себе поразмышлять о своем последнем визите в прошлое.
В основном меня интересовал Андрэ Деверо. Как ему удастся снова завоевать Дайану? Что будет с Монкером, когда Юг вступит в войну? Я достала гитару и начала играть ирландские баллады, которые помнила, и новые, неизвестно откуда пришедшие мне в голову. Перед тем, как отправиться спать, мне хотелось услышать, как Аурэлия захлопает мне и попросит:
– Еще, Диди, еще!
Я жила сразу в двух мирах, и прошлое начинало меня интересовать все больше.
Странные вещи случались со мной так часто в последнее время, что я уже не удивилась некоторым происшествиям следующих двух недель.
Первое из них произошло во время моей поездки в Хендерсонвилль. Так как родственники Ройса не появились, распорядиться их с Селестой домом нужно было нашей семье. Выполнять эту неприятную миссию выпало мне, потому что больше просто было некому.
Когда я вошла в дом, меня охватило странное чувство, потому что мне казалось – я везде видела Селесту. Здесь были выставлены все ее фотографии, и это превратило весь дом в своего рода место поклонения исчезнувшей королеве красоты.
Я не увидела ни одной фотографии Ройса, за исключением свадебной. Я посмотрела на нее и обругала вслух.
– Ах ты двуличный сукин сын! Не знаю, что ты сделал с моей сестрой, но зато я точно знаю, что ты сделал со мной!
Я быстро собрала вещи в спальне. Вообще-то, у Макколлов было очень немного личных вещей – только одежда и фотографии Селесты. Одежда сестры была мне не нужна, так как она носила пятый размер, а я к тому времени – восьмой, поэтому я собрала ее в сумку для Армии Спасения.
Я вошла в ванную и почувствовала любимый запах духов Селесты.
– Странно!
Ни в ванной, ни на туалетном столике не было флакона «L'Air du Tempg».
– Очень странно!
Запах духов не держится так долго. У меня по коже побежали мурашки.
– Надо выбираться отсюда!
Азалия однажды говорила мне, что через несколько недель после смерти своего брата, она уловила в комнате запах его нюхательного табака.
Дрожа, как осиновый лист, я вышла из спальни так быстро, что разбила одну из фотографий Селесты.
Тогда-то я и услышала его – почти неуловимый звук закрывающейся внизу двери. Я застыла на месте, не зная, бежать ли мне или закрыться в спальне с привидениями. Я остановилась на первом варианте. Ведь возможно же, что дверь закрылась от сквозняка.
Конечно, была и другая, равноценная первой возможность, но я не хотела об этом думать. Я на цыпочках прошла к лестнице, захватив сидевшего на мраморном столике кота, и прокралась вниз.
Там ничего и никого не было. Я выглянула в дверь черного хода и обвела взглядом спокойную поверхность озера. Ничего.
Закрыв все двери, я уехала.
На полпути я поняла, что не взяла вещи, которые собрала в доме.
– Проклятие! Я не хочу туда возвращаться!
Я проехала еще немного и обругала себя суеверной дурой. Там ничто не может причинить мне вред. Если там и бродит привидение Селесты, оно бессильно нанести телесные повреждения.
Я развернула машину и поехала обратно.
Тогда-то и произошел второй странный случай. Я держала в руке ключ и собиралась вставить его в замок, когда в моей голове раздался голос:
– Не входи туда! Оставь вещи.
Испугавшись, я вздрогнула и уронила ключ в густые колючие кусты. Через десять минут тщетных поисков я выругалась и решила:
– Ну что ж, так тому и быть. Коробки подождут, пока их не заберет кто-нибудь еще.
На этот раз я не повернула назад. Я не очень-то верю в шестое чувство и в общение с духами, но я не идиотка. Я могу понять, когда в моей голове кто-то кричит: «Стой!»
Я получила хорошее известие после того, как закончила записывать свою новую песню. В тот день в студии я чувствовала, что должно что-то произойти. Когда ребята из технической бригады затихают, прежде чем разразиться аплодисментами, ты понимаешь, что только что создала что-то выдающееся.
Так случилось и в тот день, когда я спела последнюю ноту своей «Женщины с горы виски». Тишина была просто оглушающей, а потом – взрыв аплодисментов. Мой самый строгий критик Вэлли Прайвет – лидер-гитарист сопровождающей группы, посмотрел на меня и медленно кивнул. Это самая высшая похвала, которую вы можете получить от него.
Харрисон подошел и молча обнял меня, потом он сказал:
– У меня есть дела в конторе, но вечером мы едем обедать. Никаких возражений!
За обедом он сказал, что я участвую сразу в двух номинациях Грэмми[15] – как лучшая исполнительница и за лучший альбом.
К тому времени, как принесли кофе и десерт, я уже знала, что у Харрисона было еще что-то на уме. Он смотрел на меня так, как будто видел меня впервые.
– Ну, ладно, Харрисон. Выкладывай, что там у тебя.
Теперь, когда Ройс Макколл уже не мешал мне, я могла хорошенько разглядеть Харрисона Джада. Я поняла, что не уделяла ему должного внимания. Он был чертовски красив!
