Александра Айви - В объятиях тьмы
Шей отстранилась.
— Он и не собирался оставлять меня на милость кого-нибудь вообще, — возразила она, пытаясь скорее убедить себя, чем Вайпера. — Как только опасность миновала бы, ведьма должна была снять проклятие и рассказать мне правду.
По его прекрасному лицу нельзя было ничего прочесть.
— Но ее убили раньше, чем она успела это сделать.
— Да.
Прошла минута, как удар сердца. Минута, когда Шей не могла догадаться, о чем он думает.
— Просто он пытался тебя защитить, Шей, — мягко сказал Вайпер наконец.
Глупые слезы, которые она пыталась сдерживать целый час, вдруг закипели в ее глазах. Шей отвернулась, чтобы никто не видел ее горя.
— Я знаю, только это…
С невероятным проворством Вайпер снова оказался прямо перед ней.
— Что?
Она тяжело вздохнула. От него не спрячешься.
— Все эти годы я проклинала злосчастную судьбу и того неведомого монстра, что наложил на меня проклятие. Теперь я узнаю, что этим монстром был мой отец.
— Несомненно, он сделал это из лучших побуждений.
— Но это не меняет того факта, что больше восьмидесяти лет я провела в рабстве. — Она стиснула зубы, пытаясь отогнать воспоминания.
— Знаю, это было тяжело.
— Тяжело? — Шей невесело рассмеялась. — Ни на минуту я не принадлежала себе, мною всегда распоряжался очередной хозяин. Каждую минуту я со страхом гадала, что принесет мне следующий час моей жизни. Каждую минуту боролась просто за то, чтобы выжить.
— Шей.
Сочувствие в его глазах ее разозлило, и слезы тотчас же высохли.
— Извини. Что-то я расхныкалась. Такое со мной впервые.
Его взгляд помрачнел.
— Не извиняйся. — Он осторожно коснулся ее мокрой щеки. — Я мало знаю ведьм, но охотно верю — они способны были превратить твою жизнь в ад на земле.
— Действительно, ад, — горько согласилась она. — Когда Эдра гневалась, она запирала меня в подвале. Не раз бросала меня там на долгие годы. В подвале не было света, не было еды, только бегали вокруг тараканы и крысы. Иногда мне казалось, что я никогда оттуда не выберусь. Я думала… — Ее голос задрожал, и ей пришлось прокашляться, прежде чем она смогла продолжать. — Я думала, что останусь под землей навеки.
Лицо Вайпера было невозмутимым, словно он понимал — малейший намек на жалость, и Шей замолчит.
— Вот почему ты настояла, чтобы мы выпустили тех демонов в аукционном доме!
— Да. Никто не заслуживает такой пытки. — Шей попыталась взглянуть ему в глаза. — Но, знаешь, вовсе не Эдра была самым страшным.
— А что?
— Хуже всего было понимать, что мне никогда не стать свободной. Ни сила, ни быстрота, ни ум не помогут сбежать, потому что бежать некуда.
Вайпер замер, несомненно, понимая — он тоже часть ее злоключений, один из ее хозяев.
— На самом деле я отлично понимаю, что ты чувствуешь.
— Ты? — Она недоверчиво фыркнула. — Как ты можешь это понимать?
— Я не всегда был вождем клана, — сказал он тихо. Его голос странно хрипел. — В течение многих лет после того, как я был обращен, моя жизнь зависела от любого вампира, которому бы заблагорассудилось предъявить на меня права.
Шей была поражена.
— Ты был рабом?
— Рабом и еще хуже.
— Что может быть хуже?
— Тебе не нужно знать, киска.
Она задумчиво покачала головой:
— Мне казалось, кланы защищают своих.
Вайпер небрежно повел плечом:
— К счастью, времена стали другими и мы сделались более цивилизованными.
— Цивилизованными?
— По сравнению с прошлым — да. Были времена, когда кланы представляли собой просто группировки воинов. Чтобы стать членом клана, новообращенному вампиру приходилось подчиняться всем их требованиям, какими бы извращенными или жестокими они ни были.
Шей нахмурилась:
— Тогда зачем было вступать в клан?
— Быть одному означало скорую смерть.
— Они могли тебя убить?
— Сильный выживал, а слабый становился добычей.
— И ты был добычей?
По комнате пронесся могучий вихрь энергии. Кожа Шей покрылась мурашками.
— Пока не набрал достаточной силы, чтобы давать отпор.
— Но ты действительно стал очень сильным, — мягко сказала она.
Он двинулся к ней своей скользящей походкой, и вот его рука снова гладит изгиб ее шеи.
— Я стал сильным. Но, как и ты, терзаюсь воспоминаниями.
На этот раз Шей не отстранилась от прикосновения его прохладных пальцев. Прекрасное лицо хранило непроницаемое выражение, но она знала, что Вайперу довелось пережить ужасы, которые, несомненно, могли бы сниться в кошмарных снах долгие века.
— Ты выжил и стал свободным.
Его губы скривились.
— Я никогда не могу быть свободен, киска. Есть силы, которым даже я вынужден подчиняться.
Она изумленно вытаращила глаза:
— Ты вождь. Какие силы могут тобой распоряжаться?
— О них запрещено говорить.
Она надула губы.
— И ты полагаешь, мне так будет спокойней?
Неожиданно он улыбнулся. Эта греховная улыбка всегда странно отзывалась в ее душе.
— Шей, мы отыщем, куда спрятали Эвора. — Рука Вайпера ласкала ее затылок. — И тогда сможем уничтожить проклятие, раз и навсегда.
Облизнув внезапно пересохшие губы, она взглянула в прекрасное лицо.
— А ты знаешь, что я перестану быть твоей невольницей, если нам действительно удастся снять проклятие?
Ослепительно улыбнувшись, он подхватил ее на руки.
— Мне не нужен амулет, чтобы сделать женщину моей рабыней, — заверил он.
Шей с негодованием воскликнула:
— Твоя самоуверенность не знает границ, вампир! Будь ты хотя бы наполовину так хорош, как думаешь…
Шей вздрогнула, почувствовав, как его язык ласкает ямку на ее плече.
— Ты играешь не по правилам, — заявила она, вынимая заколку из его волос, чтобы зарыться пальцами в атласное серебро.
Тихий смех Вайпера щекотал ее кожу, когда он перевернулся на бок, чтобы стянуть с нее свитер.
— Я вампир. Я всегда выигрываю.
— Что ты хочешь выиграть? — шепнула она.
Сгорая от нетерпения, она сдернула с него рубашку. Не прерывая жаркого поцелуя в губы, провела руками по его обнаженной груди.
Наклонившись, Шей стала покрывать поцелуями его грудь, особенно старательно лаская каждый сосок, а затем провела языком влажную дорожку по животу и ниже — к поясу брюк.
Наконец Вайпер сжал ее руки, пристально глядя на нее черными глазами. Его клыки отросли во всю длину.
— Бога ради, Шей! Помоги мне, я больше не могу.
С коварной улыбкой на губах она расстегнула застежку брюк. Потянула вниз молнию и стянула с него брюки. Его горло исторгло хриплый стон.
