Вдова из Последнего утеса - Екатерина Сергеевна Бакулина
Левая рука только не поднималась совсем, едва шевелилась… нет, пальцы нормально, а вот вверх не поднять. Ладно, он справился. Морщась, скрипя зубами. Запихнет руки, влезет в рубашку… И бок болит, стоит хоть немного двинуться…
И что теперь? Уйти?
— Эй! — хрипло окликнул он, сам голос свой не узнал, словно чужой. — Как ребенок?
Они там зашептались, кажется возмущенно. И Кейлен только…
— Плачет, — сказала она, на Тодда глядя, серьезно, словно рассчитывала, что он сможет помочь. — Не успокоится никак. Его покормили, переодели, но он все плачет. Я… не знаю…
Тревога в голосе.
Что ж…
— Давайте его сюда, — сказал Тодд. — Я попробую.
— И что вы сделаете, мессир? — спросила Элис, почти возмутилась, словно он дурь какую предложил. Выгнать бы ее… но это потом.
— Что вчера сделал, то и сейчас сделаю, — тихо рявкнул он. — Давай.
Спорить совсем не хотелось.
Самому встать, подойти и забрать сейчас не выйдет. Он пока рубашку надевал, и то весь взмок. А чтобы еще ходить…
— Отнеси, — велела Кейлен. И вдруг словно вспомнила. — Но, может, вам не стоит сейчас, сэр Тодд? Вам и так плохо.
Он сморщился.
— Нормально. Сейчас просто колыбельную спою, это не требует много сил. Вы сами-то как… ваша милость?
«Как ты, Кейлен? Я так испугался вчера, что могу потерять тебя! И как бы я…» Безумно.
Она осунувшаяся, бледная, только щеки чуть розовеют, но это от смущения скорее… все это так странно.
Элис принесла ему ребенка, глядя страшно недоверчиво. Отдала. «И что ты сделаешь?» — ясно читалось в ее глазах.
Тодд взял правой рукой… чуть неуклюже, а то левая не поднималась совсем. Элис что-то цыкнула по поводу того, что стоит двумя руками, но Тодд промолчал. Просто взял. Покачал осторожно.
Аарон кричал, заливался плачем. И без того сморщенное личико совсем напряглось, покраснело.
— Ш-ш, — тихо шепнул Тодд. — Все хорошо, не плачь.
Попытался погладить его кончиками пальцев левой руки.
Элис смотрела презрительно. «Так я и сама могу!»
Ладно, это не важно.
Тодд прижал его к себе, к груди, не сильно, но так, чтобы как можно больше обхватить, обнять. Наклонился. И тихонько запел.
Сейчас это было легко, это совсем другое — успокоить, а не передать силы. Не страшно. Даже приятно отчасти, хотя все равно начинает кружиться голова.
Он тихо пел и покачивал на руке, пока не понял, что Аарон крепко спит, даже посапывает.
Такой маленький. Смешной. Крошечный носик… И двоюродный племянник, между прочим. Аарон, в честь деда Тодда.
И хочется улыбаться, глядя на него. И какое счастье, что все удалось.
— Он спит! — шепнула Элис почти удивленно.
— Спит, — согласился Тодд. — Давай не мешать. Тихо посидим.
— А может, его в колыбельку?
— Не надо, — сказал Тодд. — Пусть пока так поспит. А то снова проснется. Я пока посижу с ним.
Заодно и посторожит. Повод остаться. А то мало ли, какие гости к Кейлен с утра заглянут и чего будут хотеть. Лучше уж он будет рядом. Или не лучше… Но все равно посидит, ему так будет спокойнее.
— Ой! — спохватилась Элис. — А нужно, наверно, сказать, чтобы завтрак госпоже принесли? Вы же будете завтракать, миледи?
— Да, — согласилась Кейлен. — И скажи, чтобы Тодду тоже принесли.
— Сюда? — удивилась Элис. — Чтобы ему принесли завтра сюда, в вашу спальню?
Тодд уже собрался было сказать, что не надо ему ничего нести, он сейчас посидит и пойдет разбираться с этим сам. Но Кейлен опередила.
— Сюда, — уверенно сказала она. — Ты же видишь, он сидит с моим сыном и не может никуда отойти. Пусть несут.
А ведь как интересно все это выглядит со стороны!
— А вы уверены, миледи, — спросила Элис, — что это понравится вашему будущему мужу? Ну, что вы завтракаете у себя в спальне с мужчиной…
Будущему мужу. Где-то в этом месте Тодд понял, как все напряглось внутри. Да, он знал, что так будет. Сазерлан приехал, ему успели сказать вчера. Это было почти неизбежно…
Он знал.
— Это не должно волновать тебя, Элис, — сказала Кейлен твердо. — Если лорду Никласу король повелел жениться на мне, то пусть женится. Мне король ничего не велел.
Вот ж!
Тодд сдавленно хмыкнул, очень стараясь не заржать. Зажмурился даже на мгновение. И смеяться нельзя, а то бок болит. И вообще нельзя, потому что спит Аарон, да и вообще это не слишком прилично сейчас.
Но смешно.
И все же, нужно будет как-то разобраться со всем этим…
Кейлен смотрела на него.
— Король прислал указ, — сказала она. — Лорд Никлас должен вступить в свои права «В случае, если других, более близких кровных родственников не найдется…»
Спокойно. Что ж…
И нет, тут дело не в чувствах даже. Все просто. Сазерлан — угроза, и это очевидно для всех. А Тодд — вот он, спас ее сына и гарантированно дальше будет защищать, как своего. И даже больше.
А значит, придется доказывать.
Только свое родство доказывать, свои права — Тодду нечем. Никаких доказательств. Свидетелей нет, одни слухи. Все говорят об этом, но нечего предъявить.
И если подумать, то есть, наверно, только один путь. Утай Тхайлах сказал — сын Шоны, дочери Гудайрид, сестры его господина. Сестра господина. Бабка Тодда, та, что из горного народа, та, что родила дочь от лорда Аарона, может сказать за себя сама. И подтвердить. Горный народ живет долго, Гудайрид должна быть жива. Вот только договориться с троллями, если люди все-таки перешли Мост и начали войну, у Тодда не выйдет.
И даже более того, тролли потребуют крови и ответа за все. Лорд Утеса своей жизнью отвечает за соблюдение границ… а границы, скорее всего, уже перешли. Значит, кровь должна пролиться. Кровь лорда Утеса. И уж точно не только что родившегося ребенка, этого Тодд не допустит никогда.
И не Сазерлана. Как бы Тодду ни хотелось, но чужака троллям не подсунуть, будь он хоть сто раз лорд милостью короля. Он чужак и не может отвечать.
Значит, отвечать придется Тодду, так или иначе. Тролли, может быть, и признают его лордом, но только для того, чтобы тут же выпустить кишки.
А Кейлен смотрит с надеждой.
И надо что-то сделать…
* * *
Тодду принесли большую кружку куриного бульона. От одного запаха заурчало в животе, и так очевидно стало, что жрать хочется нестерпимо. Вот только взять кружку нечем, правая рука занята, а левой он не удержит сейчас. И
