Сильнее времени (СИ) - Добрынина Елена

Не желая втягивать в семейные дрязги Наталью, не желая волновать её без повода, да, и что греха таить, от страха, что, узнав об отношении родителей к его венчанию, гордо уйдёт она прочь, сбежит, он не рассказал ей о письме отца. И тогда потеряет он её, а с нею и их будущего первенца.

Объяснив жене, что уезжает хлопотать о переводе в 18 гусарский полк под командованием полковника Витковского, что квартировался в ближайшем городе недалеко от усадьбы, Алексей покинул имение.

Перед уездом наказ дал управляющему - не дай Бог, хоть волос упадёт с его беременной жены! Тот перепугался не на шутку, заметив, с какой интонацией говорил хозяин. С тех пор тот, кто возвел поклеп на Нати, отправив письмо в Петербург, вынужденно стал её главным защитником.

В столице, в особняке на Галерной Алексея встретили холодно. Отец, запершись в кабинете, принял его не сразу. Словно на приёме у великосветского вельможи, старший сын расхаживал у кабинета родного отца и томился ожиданием.

Разговор вышел вздорным, нехорошим. Георгий Львович в бешенстве кричал на него, не давая вставить и слова.

- Вы же хотели, чтобы я обзавелся семьей, отец. Я женился на той, кто мила моему сердцу. – Пытался достучаться до батюшки Алексей.

Но граф Терепов был непреклонен, угрожал, что лишит содержания. Тогда вскипел и Алексей.

- Раз не хотите слышать меня и принимать мой выбор, то я буду действовать так же. С этих пор ноги моей не будет в вашем доме!

С этими словами Алексей Георгиевич вышел из кабинета, хлопнув дверью, что было сил. Именно обрывки того разговора случайно слышал юный Порфирий. Алеша уехал из Петербурга в тот же день, так и не примирившись с отцом. Вернувшись в имение, он смог добиться прошения о зачислении в местный полк. Как только прошение было удовлетворено, Алексей забрал молодую жену на казённую квартиру и покинул родительское имение.

***

Они с Натальей зажили тихо и мирно в уездном городке. В апреле следующего года родилась у Алексея и Натальи дочь. Родилась раньше срока, слабенькой. Боясь самого худшего, молодые родители окрестили девочку, нареченную именем Анна, на следующий же день. Но судьбе было угодно, чтобы Анечка выжила. С каждым днем она все больше крепла, превратившись из крохотного сморщенного младенца в розовощекую девчонку.

В семье Тереповых установилась идиллия, которую, казалось, ничто не могло нарушить. Они были абсолютно счастливы. Наталья занималась ребенком, Алексей состоял на службе. Квартира их была маленькая, но уютная. Помогала Наталье одна лишь служанка, приходящая женщина, но они обходились малым.

На Пасху 1986 года в Терепово нагрянули граф и графиня. Прознав, где обитает сын, они приехали в уездный городок и явились на квартиру к сыну. Наталья, никак не ожидавшая визита родственников, встретила их с растерянностью. Хорошо, что Алеша был дома в тот момент, когда пожаловали его родители. С нею свекры особо не разговаривали, потискали малышку, которая к тому моменту начинала ходить сама, и закрылись в кабинете с сыном. Разговор вышел недолгим. Наталья едва успела приготовить самовар к чаю, как родители в сопровождении Алексея вышли из кабинета и, распрощавшись, покинули жилье молодых.

Наталья в растерянности застыла с чашками в руках, не зная, как себя вести.

- Что ж, даже чаю не выпьют?

- У них дела, Наташа. Они в город с оказией приехали.

Наталья согласно кивнула. Знала, конечно, что вряд ли ее полюбит родня мужа, но как же хотелось жить мирно. Она видела, как весь этот год мучился Алексей, как тяжело ему было пребывать в ссоре с родителями.

- Приглашали жить в имение. Поедем? – Спросил настороженно Алексей Георгиевич.

Он переживал, как отнесётся Наталья к приглашению. Но она согласилась, понимая, что Алексею гораздо легче будет в отчем доме, чем на городской квартире.

Через неделю семейство Тереповых вернулось в имение. Потекла размеренная жизнь. Алексей Георгиевич служил в полку, Наталья растила их дочь. Отношения с родителями не стали близкими, но Алексей исправно писал родителям об их житье-бытье, иногда упоминая о дочери. Родители не смирились с выходкой сына, но терять его не хотели.

Весной 1887 года по долгу службы Алексей отправился в Петербург. Он должен был доставить письмо в Штаб, а заодно повидаться с родителями и прикупить разного домой - обновки и игрушки малышке Аннушка, что-нибудь для души Натали и купить, наконец, новых книг. Наталья с упоением читала всё, что попадалось ей в руки, а потому главным, что она просила привезти из столицы, были книги. За их совместную жизнь она овладела грамотой, неплохо освоила математику, самостоятельно изучала историю и географию. Кое-что ей преподавал учитель их церковно-приходской школы, которого Алёша попросил поучаствовать в образовании жены. Учение давалось молодой цыганке легко, и вскоре из диковатой дочери вольного племени она превратилась в молодую, образованную мещанку. Ничто не выдавало в ней цыганского происхождения. Разве что, нрав был по-прежнему крут, а язык остр, но со временем сошлась она и со слугами, и с деревенскими жителями.

***

В Петербурге многое изменилось. Город детства стремительно менялся, становился чужим и незнакомым. Алексею хотелось поскорее закончить с делами и отправиться на Орловщину, в своё имение к жене и дочери. Остановился Алексей в родительском доме, в комнате брата, который решил съехать на частную квартиру и пожить самостоятельной жизнью.

- Надо будет навестить Порфишу, поглядеть, как ему там живётся холостяцкой жизнью. - Усмехнулся Алёша за ужином и родители одобрительно кивнули.

- Навести, Алёша. - Заговорила их молчаливая маменька. - Я так переживаю за него, эти экспедиции до добра не доведут. Поговори хоть ты с ним, как брат, вразуми уже остепениться.

Алёша было попытался защитить Порфирия, ведь, из них двоих именно младший Терепов отличался правильным поведением.

Закончив с ужином, он отправился по адресу, который дала ему мать.

Порфирий дома отсутствовал, но старый слуга впустил Алёшу с радостью и напоил того чаем, предлагая дождаться братца.

Порфирия всё не было, и Алёша вышел на улицу, прогуляться и дождаться его на воздухе. Он стоял в арке дома на Пятой Рождественской, возле въездных ворот, когда вдруг из дворницкой, в которую не мог зайти - Алексей бы заметил его приход - вышел Порфирий. На нём была странная одежда. Порфирий опасливо оглянулся и прошёл во двор, поспешив на чёрную лестницу. Всё это было слишком странным. Алексей решил узнать у брата, что бы это значило.

Визит Алексея застал Порфирия Георгиевича за переодеванием. Поспешив облачиться в домашнюю одежду и накинув шлафрок, а джинсы и олимпийку спрятав подальше от посторонних глаз, Порфирий вышел в столовую.

- Ты когда успел вернуться? - С наигранным удивлением спросил старший брат младшего. - Я тут битый час чаи гоняю, тебя ожидаючи, выхожу покурить, а по возвращении нахожу тебя дома.

Порфирий смутился. Врать он не любил и не мог, но и рассказывать, всё как есть, не стал.

- Забежал ненадолго, скоро опять уйду, вынужден уехать. - Нес какую-то чепуху Порфирий. И это показалось Алексею странным.

Отсидев приличествующее время и откланявшись, так ничего и не добившись, Алёша ушёл с квартиры. Но далеко уходить он не стал. Спустя четверть часа, Порфирий вновь показался в арке, переодетый в странную одежду, и вошёл в дворницкую.

Алексей к тому моменту уже пришёл к выводу, что брат его Порфирий вляпался в какие-то темные дела. Он решил проследить, что же понадобилось брату в дворницкой.

Алеша вошёл в тот самый момент, когда в чулане Порфирий пытался перейти в будущее. Он уже знал, что кольцо - перстень с рубином, найденный на ярмарке, переносит сквозь время. Но Алёша об том не ведал. Он лишь почувствовал движение за хлипкой дверцей, а когда отворил её, заглядывая внутрь, то увидел, что в чулане пусто, как и во всей дворницкой.

В помещении царило запустение. Тут и там стоял инструмент, лежали старые тряпки, в углу у печки сложены были дровишки. Но дворник не жил здесь с прошлой осени и домом за небольшую приплату управлял дворник из соседнего дома. Ошеломлённый, Алексей Георгиевич вышел из служебного помещения, обошёл двор, побродил по улице. Ну не слепой же он, видел, как Порфирий входил в полуподвальный этаж. Предчувствие нехорошее поселилось в его душе.