Здравствуйте, я ваша няня, или Феям вход запрещен - Дора Коуст
– Какую? – спросил Себастьян, позволяя порталу открыться в кабинете.
– Всегда поступать правильно, – ответили уже рядом.
Изображение в зеркале пропало, а герцога де Зентье ждал ужин. Тот самый ужин, который должен был расставить все точки над “и”.
Глава 17. Закат из лжи
– Знаешь, Сандра, любовь – это самое страшное, что есть в жизни, но одновременно с этим самое прекрасное чувство. И… Я не хочу тебя любить. Но люблю. И отпустить от себя уже не смогу.
Странные слова. Странные чувства.
Вот так мне еще ни разу в жизни не признавались в любви. Эмоции смешались. Должна была бы радоваться, но отчетливо ощущала обреченность, с которой герцог все это произносил.
Не понимала. Не понимала его чувств, не представляла, чего ожидать. Все мое возможное будущее сейчас замерло под огромным знаком вопроса. Растеряна, испугана, насторожена. Именно так я себя ощущала и не зря. Все то, что я услышала в дальнейшем, напрочь разбивало хрустальный замок, который мы еще даже не начали строить.
– Прежде чем ты скажешь хоть что-нибудь, я хотел бы поведать тебе одну историю. – Прижавшись губами к тыльной стороне моей ладони, мужчина поднялся и отошел к окну, за которым скрывался вечер.
Белоснежные хлопья снега неспешно падали прямо с потолка, оседая на темные волосы и плечи мужчины, скрытые синим камзолом. Где-то там зажигались огни ночного города, текла размеренная, привычная жизнь, от которой я была далека.
Каждое слово, произнесенное герцогом, забивало очередной гвоздь в крышку моего личного гроба.
Когда желание вернуться домой стало неприоритетным?
Не могла сказать, но лучше бы я действительно вернулась домой, потому что рассказать правду после услышанного от Себастьяна – все равно что подписать себе смертный приговор.
Я не знала, даже не могла предположить причины конфликта между герцогом и феями. Мне все это время казалось, что дело именно в этой чертовой чаше, которую матушка Тез так сильно желала получить обратно.
Не представляла, как это – спустя шесть лет очнуться от чар и понять, что тобой и твоей жизнью все это время умело манипулировали. Хотя почему не представляла? Мой супруг поступил ровно так же, только в отличие от меня герцог выжил и взял все в свои руки, а я – глупая, наивная, доверчивая дура – оказалась здесь.
Теперь я хотя бы осознавала, почему мы до сих пор топтались на месте. У меня были свои причины – как минимум понимание того, что я должна буду вернуться домой, а герцог…
Трудно отпустить себя, когда за плечами подобный опыт. Трудно вообще верить женщинам, если каждая из них может оказаться пособницей фей. Прямо как я, при всем моем отрицании и желании поступить правильно. А ведь именно я и отдала этим чертовым сектантам эту чертову чашу.
– Я даже представить не могу, что чувствовала Ангилия, – прошептала я, осторожно приближаясь к герцогу.
Себастьян так и стоял у окна. Чувствовала, что лучше его не жалеть – мужчины вообще не терпят жалости, но обнять его мне никто не запрещал. Просто для того, чтобы показать, что я не считаю его монстром. Да, он мог сделать и другой выбор, но люди…
Гралья была настоящим чудовищем, если позволяла себе все то, о чем рассказал герцог. Странно, но его словам я поверила сразу. Наверное, просто хотела верить, что так все оно и было. Да и феи ко всему прочему вызывали у меня только негативные эмоции.
– Анги никогда не воспринимала Гралью как мать. Рядом с ней с самого рождения находились я и Алдрид. Ну и нескончаемый поток нянь, – положил он ладони поверх моих рук, лежащих у него на животе, чуть сжимая пальцы. – Ей просто некогда было заниматься дочерью. Да и особого желания никогда не возникало. Ее интересовала власть – повсеместная, абсолютная.
– Прости, что по моей вине забрали чашу. Анги привела меня в это место, и мне показалось логичным пойти именно туда… – покаялась я, остро чувствуя вину.
– Не говори глупостей. Твоей вины в этом нет. Да и забрали из парка лишь бесполезную копию.
– Как копию? – не сдержала я изумления.
– Вот так. Таких копий на территории замка огромное множество. Увы, они это очень скоро поймут.
Ужина как такового не получилось. Остро чувствовалось что-то гнетущее, но озадачило меня даже не это. Обернувшись, Себастьян произнес то, что неожиданно всколыхнуло во мне самую настоящую обиду. То, что задело меня до глубины души, поражая.
– Я не буду ходить вокруг да около. Ты нужна мне, ты нужна Ангилии. Король настаивает на том, что мне срочно необходимо жениться, чтобы обеспечить герцогство наследником, и я в этом вопросе с ним солидарен. Жаль, что я не могу сделать все по правилам. Если бы твои родители были живы…
– То меня бы здесь не было, – вырвалось у меня против воли, потому что это действительно было так. Если бы мои родители были живы, возможно, Рома в моей жизни никогда бы не появился, потому что тогда наследство получила бы не я.
– Верно, – кивнул герцог, улыбнувшись одним уголком губ. Его руки крепче сжали мою талию, и от этой пьянящей близости стало как-то совсем неспокойно. Жаркая волна прострелила позвоночник, губы мгновенно высохли. – Мисс Алдийская, вы станете моей женой?
– Нет, – сорвалось с моих губ на выдохе. Я ответила от чистого сердца и, видя, что герцог на секунду опешил, стараясь вернуть себе спокойствие, добавила: – Ваше решение нелогично и совсем не взвешено. Мы совершенно не знаем друг друга. Даже я, далекая от политики, понимаю, что это мезальянс, который, вероятнее всего, не поддержат. Простите, но я же вижу: вы не потеряли голову от любви, чтобы разбрасываться подобными предложениями. Я допускаю, что вы действительно могли меня полюбить, но сейчас вами движет расчет – для меня это очевидно.
Сказав все это, я продолжала смотреть мужчине прямо в глаза. Осознанно вновь перешла на вы, выстраивая между нами стену. Пыталась говорить отстраненно, не желая показывать эмоции. Увы, это очень больно, когда тот, кто тебе нравится, намеревается тебя использовать.
Меня собирались использовать – это я понимала, хотя определенные симпатии точно были. Самое поганое, что они были взаимными, но мало понять, что любишь, нужно время, чтобы это в полной мере осознать, а времени с моего здесь появления еще прошло слишком мало. Даже слишком мало для того, чтобы я сама могла сказать, что люблю Себастьяна. Действительно люблю – без оглядки, без дополнительных “но”,
