Царевна, царица, богатырь и птица - Наталья Сергеевна Филимонова
Вот детишки оказались испытанием почище упырей, ей-небо. Набралось их в том доме семь человек – похоже, из нескольких семей, взрослые-то все заняты. Младший в пеленках, старшим – мальчишкам-близнецам белобрысым – лет по семь. В углу на нешироком топчане прикорнула женщина с толстой русой косой – видать, та самая мамка кормящая. И никакие крики и визги ребятни ничуть не мешали ей сладко во сне посапывать. Как, впрочем, и младенцу рядом с ней. Привычные, видать, оба.
Но первым делом, как Алька вошла в горенку, ее сначала едва визгом не оглушили, а затем чуть-чуть с ног не сшибли – близнята в салочки играли, да первый с разбега и налетел. Впрочем, тут же, оттолкнувшись, точно мячик, понесся в другую сторону. Второй, пробегая мимо, дернул за косичку девочку чуть помладше. Вопили при этом оба мальчишки так, что уши закладывало. Девочка, глянув вслед обидчику, подумала пару мгновений – и разразилась рыданиями. Еще двое детей – мальчик и девочка лет пяти – катались по полу с яростным рычанием, пытаясь отнять друг у друга тряпичную куклу. Вторая кукла – точно такая же – валялась неподалеку. Самая маленькая девочка тихонько рисовала на стене угольком.
Алька замерла на миг, зажмурившись.
Некстати вспомнилось, как сама когда-то своих нянек изводила. Только маленькая царевна-то была одна, а мамок с няньками у нее – с десяток. Вот теперь и отольются, видать, кошке мышкины слезы…
Рыдающая девочка вцепилась в Алькину штанину и потянула так, что едва вовсе царевну без штанов не оставила – пришлось держать. Попытка отцепить ребенка от себя, увы, ничего не дала: девчушка держалась клещом.
Что же делать-то с ней?! Вроде бы ревущих детей полагается как-то успокаивать… Но как?!
Алька присела на корточки и неловко приобняла плаксу.
– Ну, ты это… не плачь, он же не со зла…
Девчонка наконец отпустила ее штанину – и то хлеб! Правда, взамен вцепилась в Алькину рубаху – да еще и тянет за полу зачем-то. Ладно уж, чем бы дитя ни тешилось… царевна похлопала ребенка по плечу, погладила по голове. Дитя, в свою очередь, продолжая всхлипывать, наконец вытащило полу ее рубахи из-за пояса штанов, критически осмотрело – и шумно в нее высморкалось.
От возмущения таким святотатством Алька дернулась – и плюхнулась на попу. С другой стороны к ней тут же подошла вторая девочка – прелестное белокурое создание с угольком в руке.
– А хочешь, я нарисую тебе красивые глазки? – спросила она.
Тем временем клубок дерущихся детей подкатился к “няньке” и врезался в ее ногу, распавшись на двоих одинаково поцарапанных детишек. Впрочем, оба тотчас с воинственными воплями снова кинулись друг на друга, периодически, правда, попадая кулаками в царевну. Близнецы продолжали беспорядочно носиться туда-сюда, время от времени врезаясь в кого-нибудь по пути.
Алька быстро подобрала под себя ноги и в ужасе обернулась к спящей женщине. Может, она все-таки проснется и освободит ее? Увы, женщина спала так сладко, что едва ли ее сейчас и колокольным звоном бы кто разбудил.
Впрочем, есть для всякой матери кое-что, способное разбудить в мгновение ока: голодный рев родного дитяти. Хотя иная и не просыпаясь чадушко покормит. То ли от переполненного надеждой взгляда Алевтины, то ли еще от чего, а только младенец вдруг проснулся – и тотчас взвыл белугой.
Просыпаться мать не стала. Не открывая глаз, чуть подтянула к себе младенца, слегка сморщила нос, пробормотала что-то во сне – и перевернулась на другой бок.
Тут уж Алька не на шутку возмутилась. Не может же она сама младенца покормить! Что это за мать такая!
Царевна решительно поднялась с полу и зашагала к ложу.
…Правда, вышло это не сразу. Потому как на одной ее ноге так и повисла рыдающая девочка, вцепившаяся теперь не только руками, но и ногами. Решив не обращать внимания на трудности, царевна мужественно подняла ногу вместе с девочкой – и шагнула. Поступь вышла тяжелой.
Девочка с угольком молча семенила следом. А Алька, сцепив зубы, думала о том, что главное теперь – не наступить на тех детей, что катаются по полу.
– Эй! – сказать что-то еще, дойдя до топчана, удалось не сразу. Поэтому Алька, пытаясь отдышаться, наклонилась над женщиной и потрясла ее за плечо. – Эй! У тебя ребенок голодный.
– Не, – пробормотала женщина сквозь сон и почмокала губами.
– Что – не?! – Алька аж задохнулась от возмущения. – Орет же!
– Пеленки! – мумукнула спящая и уткнулась лицом в подушку.
– Что?! – Алька растерянно посмотрела на заливающегося младенца. Пеленки?!
…Светик разыскал царевну два часа спустя.
– Вот ты где! Насилу нашел! – парень с любопытством огляделся. Белобрысые близнецы старательно карабкались вверх по ветхому гобелену на стене. Гобелен потрескивал. На полу валялись клочья от разорванной тряпичной куклы. Над ней рыдал маленький мальчик, а такая же маленькая девочка колотила его по голове другой куклой. Рядом со спящей женщиной на топчане лежал кое-как замотанный младенец.
Царевна сидела на полу, обессиленно привалившись к стене. С двух сторон ее обступили две девочки. Одна старательно вязала в узелки растрепанные волосы “няньки”. Другая как раз заканчивала рисовать ресницы на Алькином лбу.
Та, что возилась с волосами, обернулась к Светику, снова дернув царевну за волосы. Впрочем, та даже не отреагировала. На брата-богатыря она смотрела, как на чудесного избавителя, которого уж и дождаться не чаяла.
– Квафиво ве? – похвасталась девочка.
– Очень, – серьезно кивнул Светик. – Очень ква… красиво. Алевтина, там Михайла собраться велел. Тут тебя подменят.
– Какое счастье! – простонала Алька и поднялась, опираясь на руку Светика.
Правда, когда царевна приблизилась, тот как-то подозрительно принюхался. Но начинающая нянька зыркнула так красноречиво, что спрашивать юноша ни о чем не решился.
Выходя из горницы, Алька на миг оглянулась и задумчиво сообщила:
– Знаешь, я тут подумала… никаких замужей! От этого на свет рождаются маленькие чудовища!
*
Все богатыри были уже в сборе. То есть – действительно все! Ратмир медленно водил рукой над плечом раздетого по пояс Акмаля. И Алька вдруг поняла, что по-настоящему рада видеть колдуна.
