Седьмая жена инквизитора - Лариса Петровичева
— Зато у нас есть мясо и творог, — улыбнулся я, и кот кивнул и сообщил:
— Да, а добрая Эмма мне сегодня огурец дала. Ладно, так уж и быть, прощу вас. Помните мою доброту! Но только если вы привезете мне с бала хорошее угощение. Рыбку, например, слабосоленую, или рулетики с икрой.
Я невольно заметил, что кот слишком много кушал — вернее, зажрался. Рулетики с икрой? А устриц ему не подать на майсенском фарфоре?
— Не надо, — ответил Евтей, когда я спросил насчет устриц. — А вот рыбку вези, да смотри, побольше да посвежее. Пусть тебе коробку дадут, а то потеряешь от своей бестолковости. А еще…
На лестнице мелькнуло что-то светлое, и кот осекся. Я вдруг поймал себя на том, что смотрю на Кайю с приоткрытым от удивления ртом. Она в самом деле была похожа на сказочную птицу или ангела — легкая, светлая, удивительно прекрасная, Кайя спускалась со второго этажа, и я не мог оторвать от нее глаз. Во мне вдруг иссякли все слова. Все, что я мог бы сейчас сказать — похвалить ее платье, заметить, что она красива — все это вдруг рассыпалось и исчезло. И я смотрел на свою седьмую жену, как школьник смотрит на одноклассницу на святочном балу, и никакие слова больше не имели значения.
Впрочем, нет. Кое-что я все-таки смог сказать:
— Потрясающе! — одобрил я, окончательно убедившись в том, что выгляжу полным дурачком. Кайя рассмеялась, спустившись ко мне, и закружилась, давая рассмотреть платье, похожее одновременно на облако и метель из хрупких перьев — потом она остановилась, замерла, такая растерянная, нежная и юная, такая весенняя среди зимы, и спросила:
— Нравится?
— Очень нравится, — искренне ответил я и вдруг неожиданно для самого себя выпалил: — Давай ты наденешь что-то такое на нашу свадьбу?
Кайя вопросительно подняла бровь, словно не поняла, что я имею в виду. Да я и сам себя сейчас не понимал до конца!
Но мне было хорошо. Мне было правильно.
— Мы ведь уже женаты, разве ты забыл? — спросила она. Я помог ей надеть пальто, мы вышли из дома, и я ответил:
— Не забыл. Но у нас с тобой должен быть не брак отчаяния по договору, а настоящая свадьба. Чтобы мы все начали заново, когда…
В груди снова шевельнулась тревога, но я задавил ее усилием воли. Мститель не знает о живь-траве, он готовится нанести удар — и скоро я его возьму с поличным.
А пока нас ждал бал. Угощение, танцы и то веселье, о котором мечтают все девушки.
Линдмарки жили буквально через четыре дома от меня, но идти туда пешком означало нагло нарушить все светские нормы и правила. Выходя из экипажа и протянув Кайе руку, я заметил едва различимые сиреневые искры над ее правым плечом.
Мои внутренности будто покрылись ледяной глазурью. Смертный бросок был выпущен и достиг цели. Пройдет совсем немного времени, и Кайя, повинуясь его власти, будет вынуждена атаковать, примерно так же, как было с Песнью Призыва.
Я знал, что все будет хорошо, что уже сегодня вечером мститель будет разоблачен и передан моим коллегам — но холод, который меня охватил при виде искр, не отступал. Кайя заметила что-то в моем лице, потому что спросила, когда мы пошли к дверям Линдмарков:
— Что-то случилось?
— Ничего, — ответил я, вложив в ответ все свое спокойствие. — Все в порядке. Давай развлекаться и танцевать.
Линдмарки, старинная семья банкиров, жили ярко, богато и никогда не экономили на своих праздниках. Все, что могло дать королевство — роскошная мебель, изысканная еда, напитки по баснословным ценам — все было сегодня на балу. Если бы сюда попал Евтей, то он точно не знал бы, с чего начать.
Отведать перепелиных яиц с черной икрой?
Взять бокал шипучего южного вина?
Оторвать ножку у фазана, начиненного соловьиными язычками?
Или разъяснить огромную елку, украшенную удивительно тонкими игрушками ручной работы?
Или замереть, рассматривая оркестр на балконе, который уже вскинул смычки, готовясь играть?
Кайя смотрела на все с детским восторгом, словно вдруг сделалась ребенком, который неожиданно попал в сказку, о которой мог только мечтать. Я познакомил ее с хозяевами дома, невольно заметив, что матушка Кайи не только твердила о том, какое благородное и древнее семейство Аберкромби, но и сделала все, чтобы в нужной ситуации ее дочери не оплошали. Движения Кайи были полны достоинства и легкости, улыбка — светла. Когда обмен приветствиями и любезностями был окончен, то госпожа Линдмарк поинтересовалась:
— Курт, дорогой мой, есть ли у вас надежда?
К искрам над плечом Кайи прибавились еще две. Я улыбнулся, стараясь сохранять максимально беспечный вид, и ответил:
— Сейчас я в этом не сомневаюсь. Уверен, что совсем скоро все кончится.
— Знали бы вы, друг мой, как я за вас рада, — с искренним теплом призналась госпожа Линдмарк. — Что ж, добро пожаловать в наш скромный дом!
Насчет скромного дома она, конечно, кокетничала: когда-то здесь жили князья Станунци, и дом имел все основания для того, чтобы именоваться дворцом. Мы с Кайей пошли в сторону бального зала — гости бросали в нашу сторону заинтересованные взгляды, всем хотелось взглянуть на новую несчастную жену Багрового Первоцвета. Кайя с восторгом озиралась по сторонам — на мгновение мне показалось, что она готова взлететь от того счастья, которое поселилось в ее душе.
Не осталось ничего плохого. Ни мстителя, ни летунниц, ни проклятий — были только улыбки, свет бесчисленных ламп, твердая гладь паркета под ногами и музыка, которая окутывала невесомой пеленой и заставляла отрываться от земли.
Возможно, в этом восторге и была любовь.
— Давай танцевать, — произнес я и протянул Кайе руку.
Глава 26
Кайя
Я и мечтать не могла о том, что когда-нибудь окажусь на самом настоящем балу. Не на празднике, который больше похож на семейные посиделки, куда обычно нашу семью приглашали такие же обедневшие дворяне, как Аберкромби, а на чем-то сказочном, удивительном.
Дамы были похожи на античных богинь, а девушки на фей. От тончайших запахов дорогих духов начинала мягко кружиться голова, музыка заставляла невольно подниматься на носочки, а столы, накрытые для гостей, предлагали те блюда, о которых я только читала в журналах. Бал
