Семь лет одиночества. Принцесса Малейн (СИ) - Вайра Эль

— Попробуй сначала мою.

Малейн чуть не вскрикнула от неожиданности.

Леди Редмэйн ослабила кляп и шептала поверх него. Она могла так делать всё это время? Нет времен удивляться, вряд ли это имеет значение сейчас. Если Сибилла или охранник проснутся, тряпку затолкают гувернантке прямо в горло.

— Нет, — прошептала Малейн.

— Да, — грустно улыбнулась леди Редмэйн. — Попробуй мою и пойми, сработает ли.

Она была права, как бы Малейн не было горько это признавать. Лучше сразу понять, как эта чертовщина работает. Понять на первом человеке, а не на пятом. Поэтому принцесса положила табличку Джима и начала искать имя леди Редмэйн.

«Не дай мне ее убить», — молилась она Создателю.

Она попыталась стереть имя гувернантки, но табличка будто отталкивала лезвие ноже.

Что ж, хорошо. Тогда на обратной стороне она вырежет имя Сибиллы, и когда ведьма попытает навредить леди Редмэйн, то причинит боль сама себе. Но металл всё еще не поддавался. Как бы сильно не нажимала Малейн на лезвие, обратная сторона таблички оставалась нетронутой.

Поверхность не давала вырезать на себе имя Сибиллы. Малейн почти ею восхитилась. Прекрасное планирование, ничего не скажешь.

Она смотрела на кусочек металла целую вечность. Вся ее жизнь и жизни ее друзей зависели от пары царапин. Ее жизнь… Вот бы заменить все эти имена лишь на одно, ее собственное имя. Малейн уже и так потеряла всё, а значит ей больше нечего терять.

В отчаянии она прошептала то единственное магическое заклинание, которое знает. В башне оно, конечно, не сработало, но вдруг… Нож поддался. Лезвие легко заскользило по буквам.

Малейн вздрогнула и судорожно вздохнула, не позволяя себе отдернуть руку, хотя ей очень захотелось. Страшно даже представить, что с ней сделает Сибилла, когда раскроет ее трюк.

Через пару секунд на табличке было нацарапано имя Малейн. Оно мерцало в сером свете луны там, где до этого было имя леди Редмэйн.

Закончив, Малейн едва осмелилась поднять глаза туда, где сидела ее гувернантка. Она умерла? Принцесса только что убила женщину, которая заботилась о ней всё детство? Но крови на полу нет, и хриплых вздохов не слышно. Вместо этого леди Редмэйн нежно улыбалась своей воспитаннице поверх кляпа.

— Я всегда знала, что ты будешь великолепна, — прошептала она со слезами на глазах. — Но не думала, что придется убедиться в этом… вот так.

Ее плечи слегка дернулись.

— Я не хотела оставлять тебя, прости. Он заставил меня…

Малейн подбежала к гувернантке так тихо, как могла, и схватила ее за лицо.

— Я никогда не сомневалась в вашей верности, — с жаром прошептала она.

— Завтра, — кивнула леди Редмэйн. — Я хочу, чтобы завтра ты сделала всё, что в твоих силах, чтобы разоблачить ее. Не думай обо мне. Я постараюсь сбежать, но не важно, добьюсь ли я успеха. Ты должна бороться, чтобы освободить народ и себя. Особенно себя.

Горло Малейн сдавило так сильно, что она не смогла ничего ответить. Ей хотелось протестовать. Настаивать, кричать, биться на полу в истерике, пытаясь убедить леди Редмэйн, что главная ее задача — доставить гувернантку в безопасное место, а там будь, что будет.

Но леди Редмэйн снова была права. Даже если они вдвоем сбегут, пострадают тысячи. И всё, что принцесса могла — поцеловать гувернантку в щеку, а потом вернуться к металлическим табличкам.

Сначала поддалось имя Джима. Потом Дженни.

Тихий стук прервал Малейн, когда она расправлялась с последней табличкой. Имя Кэтрин Гордон, тети Джима, уже готовилось изменить свои черты.

— Да? — прошептала Малейн, когда подошла к двери.

— Малейн? — раздался странно знакомый голос.

— Дженни?

— Мама получила твою записку.

Услышав это, Малейн чуть не свалилась в обморок от облегчения, которое разлилось по ее телу приятным теплом. Она даже не могла заставить себя беспокоиться о том, куда делся второй стражник.

— Мама пытается всем рассказать, — продолжила Дженни. — И просила тебе передать, что мы утром будем рядом. Чтобы ты не волновалась.

Принцесса молчала, хотя ей хотелось верещать и рыдать от благодарности и стыда. Семья Тейт не заслуживает всего этого.

— Малейн? — позвала ее Дженни.

— Да?

Последовала пауза.

— Спасибо тебе. За всё.

Глава 20

— Поздравляю нас со свадьбой, Малейн!

Сибилла кружилась по спальне, пока Малейн пыталась не застонать от противного звука ее голоса.

— Ты только глянь, как далеко мы зашли! Я, если честно, начала сомневаться, что всё получится. Но ты не подвела меня!

Сибилла заставила Малейн позавтракать перед тем, как начать сборы, ведь пленнице нужны были силы стоять прямо. И стоять. И стоять. Потом еще раз стоять.

Малейн только и могла утешать себя тем, что остальным придворным сборы покажутся странными. Ну правда, разве не пойдут пересуды? Принцесса перед свадьбой не подпускала к себе никого, кроме пары служанок и одной никому неизвестной горничной. Неужели никто не поймет, что что-то идет не так?

— Ты же помнишь об этом? — спросила Сибилла, поднимая перед собой мешочек, где позвякивали металлические таблички. — Одна оплошность, и все они будут наказаны.

Малейн пришлось потрудиться, чтобы не улыбнуться. Нет, наказан будет лишь один человек. И она была готова, хотя всё-таки содрогалась, пытаясь представить, что именно сотворит с ней Сибилла. Убьет ее?

Малейн не могла не задаваться вопросом, что чувствовали ее родители перед смертью. Они боялись? Кричали? Стонали? Молили о помощи или пощаде?

Самой ей казалось, что она не боялась, ведь, в конце концов, Малейн покинет мир в уверенности, что сделала всё правильно. Защитила своих людей. Так сделала бы настоящая королева. И даже если смерть Малейн не будет сопровождаться массовым трауром или венками белых цветов, как того требовали брионские традиции, она уверена, что пара человек поплачет о ней. Этого достаточно.

С этими мыслями она в последний раз покинула покои ведьмы. Ее сопроводили до главного холла, где королевская гвардия уже ждала ее. Точнее, ждала Сибиллу. Гвардейцы сопроводили королевскую невесту до ворот.

В пышном платье, с ослепительной тиарой на собранных волосах и с невероятно тонкой талией она предстала перед Робом. Ее сердце сжалось, когда она его увидела. Даже хмурый и с одной целой рукой, он казался ей самым красивым мужчиной в мире.

Прямой и высокий, в бело-золотой парадной форме, Роб походил на прекрасных принцев из древних легенд. Его темные пряди коротко подстрижены, а жаль — ей так хотелось протянуть руку и взъерошить их в последний раз. А его плечи такие широкие, что по ее спине пробежали мурашки, когда она представила их обнаженными.

Свет исчез из его глаз, и Малейн понимала, почему. Она подвела его. Тогда, в саду, он устроил ей испытание, и она с треском его провалила. Роб чувствовал себя покинутым и обманутым. Она дала ему надежду, а потом отняла ее точно так же, как ее собственную надежду отнял ее безумный дядя.

Теперь ее друзья защищены от гнева Сибиллы, а значит Роб сможет узнать правду. Пусть узнает ее, а потом делает с этим, что хочет.

— Готова? — отрезал он.

— Более чем, — застенчиво улыбнулась Сибилла.

Роб кивнул и дал сигнал к началу парада. Малейн оглушили громкие звуки музыки и пения. Две служанки подхватили ее шлейф, и процессия началась — принц и принцесса вышагивали под взмывающими в воздух цветами. Воздух наполнился возгласами с обеих сторон дороги.

Малейн чуть не позволила себе улыбнуться, когда услышала несколько строк на старом языке Бриона.

Ей почти захотелось, чтобы шествие длилось вечно, но потом… Под ноги Робу прилетела ветка крапивы. Потом еще одна, уже под ноги Малейн. Точнее, под ноги принцессы Сибиллы.

— Помоги Малейн! — раздался пронзительный крик.

— Она вышла из башни!

Два знакомых голоса выкрикивали ее имя снова и снова. Джим и Дженни кидались в жениха и невесту крапивой — в Брионе так делают, когда хотят прогнать от злых духов.