Отложенный эффект - Салма Кальк
- Конечно. Благодарю вас, профессор, - кивнула Клодетт.
Госпожа Люсиль и девочки вышли, и снова уставились на Саважа. Он поклонился им.
- Милые дамы, сейчас моя очередь.
Марион лежала, переодетая в пижаму – зелёного цвета. Увидела Саважа, вздохнула.
- Не выходит ничего хорошего, видишь?
- Это мы ещё посмотрим, поняла? Выше нос. Будем думать, как всё это победить.
А если что-то пойдёт не так, то есть ещё один способ. Всегда можно договориться – с тем, что обычно не называют. Один целый некромант из Саважей за потенциального наследника означенных Саважей вместе с его матерью – должно быть равноценно.
Он подтащил стул, сел возле неё, взял её ладонь в свои. Её руки – это что-то невероятное, таких красивых рук Саваж не встречал ни у кого. Изящные тонкие пальцы с аккуратно подстриженными ногтями – даже у матушки не такие. И в этих руках может быть столько силы, что – держись. Ничего, сила ещё будет. Потому что – зачем тогда всё это?
Она дремала, а он сидел рядом и держал её за руку. И понимал, что будет тут сидеть и вот так держать столько, сколько понадобится.
35. Ребёнок от некроманта
Марион проснулась ранним утром в госпитале. Вот опять, будто и не уходила отсюда. Все дороги ведут в госпиталь. А остальное… привиделось, что ли?
Сейчас она никак не могла серьёзно представить, что вчера (а вчера ли?) была в доме Саважей, и согласилась выйти замуж за одного из них. Это вообще она? Или так, игры мутного сознания?
Вообще всё правильно, конечно. Если её ребёнку суждено родиться – то пусть у него будет хотя бы отец. И даже если этот отец не будет о нём каждодневно заботиться – он делегирует эти обязанности компетентным специалистам. Поступить иначе ему не позволит его собственный отец, да и мать, наверное, тоже. Ну и… наверное, у него самого есть совесть, сострадание, опять же о какой-то любви он там вчера говорил?
Марион слабо представляла и себя, и Саважа в роли родителей, но мало ли, как оно там дальше сложится?
Знакомство с герцогиней Саваж оставило очень сложное впечатление. Невероятно элегантная дама хрупкого сложения, при том – сильный маг-стихийник, и обладает непростым характером, кажется. Марион так давно не приходилось ни под кого подстраиваться, что она уже забыла, как это. Потому что всё было просто – служебная иерархия, и точка. Кто-то приказывает тебе, кому-то приказываешь ты. В госпитале, в принципе, было так же – тебе приказывают, ты выполняешь. Потому что не выполнять себе дороже. Она и выполняла… а потом снова всё пошло прахом.
Конечно, тот самый Саваж, который вчера звал её замуж в умопомрачительном месте, говорил что-то – мол, её болезнь не смертельна, он видит. И с чего его слова размягчили ей мозги? Потому что… он не целитель, и не маг жизни, он наоборот. И всё тут.
Марион всё никак не могла понять, что ему в ней понадобилось. Она, конечно, была ничего себе – пять лет назад. Капитан, с перспективами карьеры, да и наследство неплохое, какая-то там часть дохода с «Тиары» ей вроде полагается. Просто так, за то, что она правнучка Флориана Флювиаля. Люсиль старшая, и она будет на это работать, ей основная часть, ей и её девочкам, и это правильно. По контракту в Легионе платили хорошо, и всё её сложное лечение тоже безропотно оплачивали, так что Марион не осталась бы без гроша ни в каком случае. Поэтому она вообще не задумывалась о каком-то там обеспечении жизни. А теперь её ребёнок, если родится, окажется наследником Саважей, не хотите ли?
Огромный дом, наверное – не один, множество людей в подчинении. А захочет ли он? Или она? Ладно, пускай родится сначала. И вырастет.
Так вот, про неё, про Марион. Она ж еле живая и без карьерных перспектив – кому она нужна такая? Ни служить, ни преподавать. И по выражению лица потенциальной свекрови вчера было понятно – выглядит так, что без слёз не взглянешь. Наверное, Саважам была нужна не такая мать наследника?
На этой мысли её прервали – пришла медсестра Олив, принялась измерять давление и снимать какие-то сугубо целительские показатели. Потом принесли завтрак, и на удивление, Марион съела из него довольно много – сыр с хлебом, круассан со сладкой начинкой, выпила какой-то отвар, наверное, невероятно полезный для беременных дохлых магов. За этим делом её застала Клодетт.
- Ты ешь, это замечательно!
- Да, вроде бы. Немного.
- Вот и хорошо. Скажи, это правда?
- Что именно? – что ещё случилось?
- Ну… про тебя и профессора Саважа.
- Смотря, что тебе сказали.
- Он подтвердил, что ребёнок у тебя от него.
- А, это? Так и есть, да. Он даже предложил мне едва ли не с ходу законный брак и всё, что из того следует. Я, правда, не поняла пока, с чего мне такое и для чего.
- Что? – Клодетт села и прикрыла рот ладошкой. – Предложил законный брак? Он же единственный наследник древнего магического рода?
- То-то и оно, - кивнула Марион. – Я до сих пор под впечатлением.
Она знала, что Клодетт – тоже из провинции, и у неё нет могущественной семьи. Её родители владели цветочным магазином в Дельвиле, у них ещё две младших дочери, они не маги. Так что Клодетт как раз понимает. И справедливо удивляется.
- Доброе утро, Марион, Клодетт, - в палату вошла Жаклин Арман. – И смотрите, кого я вам привела!
Марион с удивлением разглядывала невысокую… старушку, да. Сухую и сморщенную, с белоснежными волосами, замотанными на затылке в дульку, сильного мага. Сколько же ей лет, той старушке?
Клодетт тоже смотрела с удивлением, и, кажется, не понимала.
- Доктор Фабиоль Тортю, моя наставница, - с гордостью произнесла Жаклин. – А это Клодетт Реми, моя коллега с кафедры магических травм. И наша загадка века, Марион Блуа.
- Ну-ка, ну-ка, посмотрим, - прокряхтела старушка, тьфу, доктор Тортю. – Посмотрим прямо здесь. Вижу истощение, вижу беременность, вижу стремление к разрушению, вижу совершенно непонятные мне опоры.
Жаклин и Клодетт переглянулись с таким видом, что Марион увидела – они тоже ничего не понимают.
