Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные (СИ) - Томченко Анна

Ведьму, как прострелило от собственной догадки, от воспоминаний. Она видела этого человека, в газетных сводках. Сейчас перед ней сидел глава отдела по внутренней безопасности. Одна из значимых фигур государства. Этим человеком пугают преступников, да и простых обывателей тоже. Потом она новым взглядом окинула шатена и застыла от картины под другим углом. Добрая улыбка была маской, мягкость движений обратилась в расчётливость и, если все черты лица создавали образ легкомысленного повесы, то сейчас в них скрывался умысел. В развороте плеч, в лёгких парящих пальцах, в небрежных замечаниях и шутках, везде был смысл. А ещё взгляд, такой мягкий, но сейчас он буравил дырку в самообладании девушки.

— Думаю… — чародейка старалась подобрать максимально обтекаемые слова, — вы к власти равнодушны, но она не понимает и идёт за вами. Но тем не менее, это не цель, а всего лишь средство…

— Продолжайте… — Филип подобрался, как ищейка, аж вперёд через стол подался, в глазах расплескалось желание дикой охоты, даже ноздри вздрогнули…

— Вы азартны, — ведьма тоже двинулась вперёд, не разрывая зрительную связь, — и это черта не личная, а профессиональная. Вы не можете чего-то не добиться, потому что ответственность не предполагает поражения. Даже желая проиграть, вы не можете, потому что его величество долг превыше всего.

Элис перевела дыхание и по напряжённому молчанию поняла, что сейчас все ожидают продолжения. Лишь Грегори как-то с подозрением рассматривал ее лицо, хотя во взгляде не читалось: «Дура, заткнись и ешь». Он смотрел с любопытством.

— Ваш костюм, — ведьма облизнула пересохшие губы, — отсутствуют знаки отличия. Нет монограмм, нет деталей, которые выдадут салон. Вы не носите украшений, потому что так проще не привлекать внимание…

— Дальше… — мужчина напротив отпил из бокала.

— Под камзолом у вас портупея на два револьвера… — Элис смерила взглядом мужчину, пытаясь понять сейчас оружие при нем или нет. — Подозреваю ландийские, интарийские слишком громоздки, чтобы носить под одеждой.

Филип передернул плечами, словно проверяя сохранность своей тайны, но снаружи свидетельством этого был излишне свободный верх костюма. Чародейка не знала наверняка, лишь предполагала.

— Вы не смотрите мне в глаза, — тишина с столовой звенела перебором серебра и на вкус была, как ледяное вино. — Это особенность, чтобы избежать ментальной ловушки. Вы сами знаете, что от менталиста с высоком уровне дара вас это не спасёт, но вбитая годами учебы привычка осталась.

Девушка слышала в голове, как стучит ее собственный пульс. Это плохо. Она нервничает. А так нельзя: садясь за карточный стол с более талантливым противником не стоит показывать своих страхов.

— А по ночам вы договариваетесь… — тишина давила со всех сторон. Алисия боялась поднять глаза на Грегори, хотя очень хотелось, чтобы просто убедиться, что ещё не зашла слишком далеко. — Вы считаете себя меньшим злом. Но это не помогает. Трудно оставаться честным с собой, с нормами морали, когда руки по локоть в крови. Вот вы и говорите…

Младшая Гордон не была уверена, что ей попался настолько совестливый собеседник. Скорее уж такие, как Дювье просто выжигают в себе такие чувства, как сочувствие, страх, милосердие. Она просто била наугад. И будет очень печально, если ее наблюдательность примут за шпионаж. Девушка проследила, как Филип отклоняется назад, слегка отставив правую руку, обычно ей кастуют большую прорву заклинаний, и заговорила, упреждая удар.

— Вы сложили указательный и большой палец с жест «аин», вы нападете на меня так и не узнав…

— Что вы меня…

— Я вас узнала с самого начала… — слова прозвучали, как оправдание, но натянутые струны провисли, даруя спокойствие.

— Как?

— Обожаю колонку политической хроники, — ведьма несмело улыбнулась.

— Демонова пресса! — взвыл собеседник. — Гранджер, вот как ты справляешься с журналистами?

— Никак, — меланхолично отрезал режиссёр, — ты либо читаешь и бесишься, либо засовываешь их мнение в глубь драконьего ануса. Хотя, для одной журналистки я лично три раза порывался нанять киллера…

— Как глава отдела по борьбе с преступлениями притворимся, что я этого не слышал, — Филип подмигнул ему и вернулся к обеду.

— Как скандальный режиссёр, скажу по секрету, что я и сам наказал ее лично, в одной из гримерок. Трижды.

Мужчины сдержанно заухмылялись затрапезным подробностям и продолжили обед, уже без допросов. Филип рассказывал о сорте нового молодого вина, Пол поддерживал и давал советы, как улучшить вкус. Гранджер просто пил вино, что и позволяло ведьме дышать полной грудью. Характеристика этого грубияна далась ей тяжелее всех, чисто из соображений воспитания. Но тут Грегори накрыл ее руку своей ладонью, заставив встретиться с ним глазами и негромко произнёс:

— Я чувствую себя обделённым, ты ведь не рассказала, что подумала обо мне, — он не сводил с неё своих карих глаз с поволокой тьмы.

— Грегори, — Элис доверительно наклонилась ближе, — ты ставишь меня в неловкую ситуацию, с тобой я знакома несколько больше, чем с этими выдающимися господами.

— И все-таки я настаиваю… — мягко сдавив ее руку, произнёс маг. Филип прислушался и закивал головой, поддерживая предложение.

А Элис вдруг захотелось натянуть соусницу на уши своего нанимателя и высказать, что она думает и про его разведывательную операцию о ее прошлом, и про это ритуальное клеймо, что теперь оплетает запястье, и про горячий монолог, что заставил усомниться в чародейских силах. Только из-за своего неадекватного желания, она сильнее стиснула зубы, чтобы не прикусить язык и нехотя начала…

— Ты мне казался моралистичным стариком с седой бородой, — она вспомнила, что когда отец толкал ее к телепорту, у неё была именно картина перед глазами. — Но когда я валялась у тебя в ногах, поняла, что ты просто грубый мужлан.

За обеденным столом снова раздался смех. Грегори отпустил ее руку, чтобы взять бокал с вином.

— Но все оказалось не так страшно, — ведьма в упор смотрела на мага, — ответственный добрый, веселый, только вот…

Тик-так… Тик-так…

Напольные часы отбивают ритм. А чародейка сглатывает тугой комок. Он прокатывается волной боли в горле, словно ее душат невысказанные слова.

— … тайны свои ты хочешь и лелеешь, а ещё оберегаешь лучше, чем дракон сокровища. Поэтому, господин маг, про вас я скажу, что вы отталкиваете тех, кто хочет вас, ведь сами вы хотите своё прошлое…

Непривычная для этой компании тишина повисла в воздухе, оглушая. Грегори смотрел на Элис уже полностью затянутыми тьмой глазами. Конечно, это ведьме всего лишь казалось, но озноб, который вдруг пробрал по позвоночнику явно дело рук взгляда нанимателя. Ей не хотелось проигрывать этот раунд, она не разрывала зрительную связь. А ещё девушка чувствовала, что права! Она предупредила и намекнула Стенли, что сейчас не лучшее время для их разговора. Или он надеялся, что она отвернётся и забудет, как в ее прошлом перетряхнули все простыни, а потом ещё и обвинили в том, что она, как ребёнок все близко принимает к сердцу.

Если бы Грегори не стал настаивать, Элис отшутилась, что-то вроде: «самый необщительный маг современности». Но он настаивал. И сразу вспомнились его отлучки из поместья по ночам, его лаборатория, куда ей до сих пор нельзя было спускаться, одна из гостевых комнат, которую не то, что посмотреть, даже приближаться нельзя, там же царапины на латуни. И конечно его это: «Эмили…» на полувыдохе, на границе сна. В ее прошлое он вторгался с упорством гнома, что ковырял медную руду, а ей нельзя было узнать для чего соглядатаи появились в поместье.

— Браво! Браво, тиссае Элис! — похлопав в ладоши, прервал тишину Хейнбергер. — Такого мощного сеанса прорицания история ещё не видела! Грегори, признавайся, где ты нашёл эту удивительную… Ассистентку?

— Где нашёл там уже нет, — его слова отрезвили и позволили отвести взгляд, — штучный экземпляр, лимитированная коллекция…

— Жаль, — действительно с разочарованием проронил блондин, — я бы не отказался от такой проницательной помощницы.