Невезучая или эльфы, как они есть (СИ) - Волкова Альвина Николаевна

На нас тень никак не отреагировала, она продолжила рыскать дальше по коридору, а Вирна, заметив моё беспокойство, заверила, что в закрытую дверь хранитель не войдёт. Посмотрев на меня, она нахмурилась и сказала, что вид у меня усталый и мне нужно отдохнуть, после чего исчезла, шепнув, что заглянет завтра. Я еще немного понаблюдала за тенью и вернулась в комнаты. Болело и ныло всё тело, но я подошла к печати и высыпала на нее всю землю, которую таскала в наволочке всё это время — не пропадать же добру. Хорошо, что печать-охранку закрывал заслон от камина, которого в моих покоях не было, так что я не переживала, что утром, когда в спальню войдут, первым делом увидят эту гору земли. К нашему общему с Архи разочарованию ничего не произошло — земля не высохла и даже не пошевелилась, поэтому я решила, что пора спать.

Утром дворецкий, как я и предполагала, нагло заявился прямо в мою спальню, игнорируя все правила этикета, чем бы взбесил Обглоданные Кости, который, несмотря на свой сленг а ля «я старый морской волк» как дворецкий был безупречен и мог часами ждать у двери, изредка напоминая о своём присутствии. К слову после того как мы с Самайей вернулись в Брандор, Костявый начал ежедневно капать дяде на мозги, чтобы тот не скупился и нанял невесткам живую горничную, для начала хотя бы одну на двоих, так как он хоть и мёртвый, но всё же мужчина.

На поведение дворецкого я даже не знала, как реагировать, тем не менее, возмутилась, по какому праву он без стука врывается в мою спальню, на что он ответил, что я слишком долго сплю и если не потороплюсь, то останусь без завтрака. Я резонно задала вопрос: «Я, что, пленница?». «Нет» — ответили мне, и дворецкий вышел из спальни. Переодеться пришлось в платье, которое принесли с вечера — моё школьное за ночь приключений слишком измялось. К тому же я не хотела привлекать внимание к грязному подолу. Заглянув за ширму, удивлённо приподняла брови — горка земли с печати куда-то испарилась, но печать осталась на месте. Архи вылез из укрытия под кроватью и сказал, что к утру вся земля высохла, и он по чуть-чуть разнес грязь по углам. Облегченно выдохнув, предупредила, чтобы, пока меня нет, он вёл себя тихо, и вышла к дворецкому, но этот подозрительный тип даже не взглянул на меня.

Меня привели в зал, а в небольшую столовую. За окном виднелся чахлый садик, высокая стена и густой лес за ней. «Бабуля» изволила завтракать странной размазанной по тарелке жижей оранжевого цвета с вкраплениями зеленых листочков. Подняв взгляд, она отложила ложку, и холодно поинтересовалась, обращаясь к дворецкому: «Почему так поздно? Я почти закончила завтракать». На что дворецкий ответил, что я слишком крепко сплю. Мне бы промолчать, но не удержалась и ответила, что я здесь совсем ни при чём, просто в их доме по ночам слишком шумно и мне не заснуть на голодный желудок, и выразительно взглянула на дворецкого. Отреагировала бабуля крайне сухо, и ответила, смотря при этом на слугу, а не на меня: «Есть на ночь вредно. Девушки из порядочных семей знают об этом с пеленок». Я услышала в этом намёк на моих родителей и разозлилась. «А не есть совсем может привести к голодному обмороку и нервному истощению. Нервам, кстати, тоже, кушать хочется, если вы не знали», — ответила я ей. И тут она вскрикнула и отшатнулась от стола — жижа в тарелке зацвела и дурно запахла, словно пролежала там несколько дней. «Ты!» — закричала она и уставилась на меня таким злым взглядом, что я отпрянула и непроизвольно сдвинулась за спину дворецкого. Тот вытащил из кармана брюк прозрачный кристалл кубической формы на цепочке и не глядя поводил им у меня перед носом. Я ничего не поняла, пока дворецкий не показал кристалл «бабуле», сказав: «не она», тогда я вспомнила, что у магистра Охора есть такой же, и он вроде как меняет цвет в зависимости от силы, в которую попадает, то есть может показать, кто использовал заклинание.

Увидев прозрачный кристалл, женщина разозлилась еще больше. «Я позавтракала», — сдавленно произнесла она и встала, выпрямившись так, словно палку проглотила: — «Убери со стола» — обронила «бабуля», вылетая из столовой, словно за ней гнались собаки.

«Ну, и ладненько, ни очень-то и хотелось, — подумалось мне. — Я и в одиночестве позавтракаю». Но не ту-то было, дворецкий, поводив кристаллом по большому круглому столу, ругнулся на смеси анталита и эльфийского, схватил за руку и поволок меня из столовой. В этот раз я не молчала — я сопротивлялась: «Отпусти меня! Какого демона! Я хочу позавтракать!» «Время завтрака вышло», — ответил он мне, и я сорвалась, оттолкнула мужчину, громко крикнув, что пока не позавтракаю, отсюда не уйду.

Я не использовала магию, но на мой крик последовал потусторонний ответ. Стол затрясся, тарелка допрыгала до его края и упала, перевернувшись в воздухе, расплескав по полу заплесневевшую кашу, за ней последовала ложка, она звонко брякнулось об тарелку. Подуло холодом, хотя все окна были закрыты. Мужчина занервничал. Потустороннее его определенно пугало, но не на столько, чтобы бежать сломя голову не разбирая дороги. Он оправился, когда почувствовал, что всё затихло. Смотря на меня, он указал на стол. «Видите, что происходит, когда вы кричите? Ведите себя тише». И я бы ответила ему, что причина вовсе не в крике, а в гневе хранителя дома на него и хозяйку поместья, но сдержалась, и это стало моим основным козырем.

Дворецкий сделал попытку уговорить меня уйти из столовой по-хорошему, я же в ответ поинтересовалась, завтракал ли он сегодня. Это было неожиданно, и он ответил «да». Так что пока дворецкий соображал, как ему выкрутиться и по-тихому отвести меня в покои, я села за стол, и пригрозила начать громко кричать, если мне сейчас же не принесут завтрак… и… чуть не завопила от страха, когда передо мной возникла служанка в серых одеждах с подносом в руках, которая, как оказалось, всё это время тихо стояла в уголке и ждала приказа от хозяйки.

Глава 9

И сердце дрогнуло

Сидя на неудобной кушетке у крохотного письменного стола, я поглядывала в небольшое окно, через которое можно было увидеть разве что кочки травы, припорошённые первым снегом, так низко к земле оно располагалось, и размышляла о том, где еще не искала. Я уже облазила весь второй этаж, добралась до столовой, кухни и подвала, который больше напоминал склеп или тюрьму. Впрочем, тюрьма в доме тоже была — небольшая, всего шесть камер: три обычные и три для уникальных «гостей». Я тщательно изучила все шесть и особенно три спец-камеры с магическими печатями на потолке, полу и стенах, в которых, по словам Вирны при жизни прадедушки запирались дикие немёртвые, нежить и даже демоны, но и там не было ни единого намёка на тайную дверь, ведущую в его личную лабораторию. Экономка однажды вскользь упомянула о ней, но сразу пояснила, что сама в ней ни разу не была, и даже дверь в неё не видела, но часто слышала о ней в разговорах.

Я начала искать лабораторию еще на прошлой неделе, когда Элису удалось прорваться в дом Салнары, напросившись на показательно-образцовый обед, чтобы убедиться, что с его подопечной всё в порядке, и куда он пришёл в компании Шэндара, и вёл себя крайне подозрительно. Даже наша связь не объясняла его неуместного веселья и отросшие волосы, к тому же показалось, что со связью была какая-то неполадка, однако подойти и спросить его, шанса у меня не было — бабуля предусмотрительно после обеда увела обоих магов к себе в кабинет. Но я была к этому готова, так как о предстоящем обеде узнала от Архи, который подслушал разговор Салнары с дворецким, и заранее подготовила записку, которую он должен был незаметно подкинуть магу ровно в тот момент, когда он будет уходить.

Серьёзнее я занялась поисками немного позже, когда Салнаре зачем-то понадобились устроить мне унизительную экзекуцию, после которой я впала в настоящее бешенство и долго, громко орала, что привело к разрушению нескольких стен в новых покоях, и меня снова перевели в старые уже обжитые комнаты. Просто в одно самое отвратительное утро меня вдруг завернули в одеяло, стащили с постели, и закинули себе на плечо. Я брыкалась и пыталась освободиться, но силы изначально были не равны. В тот момент я почувствовала себя особенно беспомощной и хрупкой. Меня принесли в комнату и поставили на ноги. С силой отняли одеяло, в которое я вцепилась дрожащими руками, и раздели догола, одним движением сорвав с меня платье, в котором я спала. Приказав не двигаться, измерили всё, что хотели: вес, рост, обхват груди, талии, бёдер, размер стопы, количество зубов и, конечно же, магический потенциал. Все эти измерения делал дворецкий с видом, как будто делает мне одолжение. Мужчина отрешенно осматривал меня с ног до головы и делал записи в свою маленькую записную книжечку — чёрную, как его сердце. Это было выше моих сил. Я впервые почувствовала себя рабыней на невольничьем рынке! Товаром на продажу! Это было мерзко и унизительно! Со мной еще никто так не обращался! Никто! Я смотрела на дворецкого, и внутри меня разгорался пожар, и когда он сказал, что закончил и эти покои теперь мои — я орала. Я орала, ругалась и материлась, а под ногами пол ходил ходуном. Как на зов в открытую дверь вплыла тень хранителя дома, схватила дворецкого и швырнула его об стену, по которой побежала глубокая трещина, а потом еще несколько раз. Вся мебель в комнатах прыгала и шаталась, дребезжали стёкла, падали на пол мелкие предметы, но всё это было ерундой, хуже было у меня внутри, когда начало появляться чувство, словно я кричу, а мне не хватает воздуха, машу руками, а мне не хватает сил, чтобы закончить удар. Это потом, успокоившись, я осознала, что так действовал на меня артефакт, не позволяя мне использовать магию, прямо как печать на шее Элиса.