Его добыча - Алена Викторовна Медведева
Это открытие я совершил накануне, когда, следуя перечню указаний Трои, касался ее, используя способности навязанной оболочки. И в момент осязания мои сознание и тело одновременно окатило всплеском неожиданных ощущений. Непонятных, но отчего-то воспринимаемых полезными и необходимыми.
Вот и сейчас, только лишь почувствовав добычу полностью в своей власти, я смог сосредоточиться на том, чем в настоящий момент занимались собратья-эдаити. Мой непонятный маневр их не заинтересовал, новая реальность была значимее, и они жадно считывали информацию обо всем, до чего могли дотянуться.
Самое время заняться этим и мне.
Создав сканирующую волну, бросил ее за пределы корабля. Меня интересовали преследователи. Они остались в той точке пространства, где исчез транспортник, или смогли последовать за нами? Второй вариант крайне нежелателен, отразить новую атаку сейчас будет проблематично.
Мы одни – понял, присмотревшись к спокойной структуре пространства, в которой не фиксировалось материальных тел. Мелких. Зато ощущался иной объект, куда более крупный, массивный, опасно близкий. И это была…
– Планета, – синхронно моим выводам прошептала Троя, которую я по-прежнему держал в руках.
Моя добыча! Значит, мне важно следить, чтобы с ней ничего не случилось. Впрочем… Раз преследователей рядом нет, можно дать Трое чуть больше свободы. Тем более что ее сердце бьется пусть учащенно, но ровно. И на удивление на меня она не реагирует, уставившись, как и все присутствующие в рубке, на экран.
Аккуратно поставив добычу на пол, я развернулся, рассматривая картинку происходящего за пределами транспортника. Зрительные возможности оболочки запоздало подтвердили то, что давно установила сущность эдаити: взгляду предстал оранжево-пурпурный шар с ореолом белесо-сиреневой атмосферы, испещренной голубыми полосами.
Сомнений не осталось, наш курс лежал прямиком к ней. Вернее, будь траектория прямолинейной, корабль пролетел бы чуть в стороне, однако сила тяготения сделала свое дело, захватив нас в плен, и теперь медленно, но неуклонно притягивала, изменяя направление движения транспортника.
Все понимали: если что-то предпринимать, то немедленно.
«Отвернуть в сторону, чтобы корабль пролетел мимо».
«Нужно дополнительное ускорение».
«Есть возможность включить маршевые двигатели…»
«Те, что для движения в обычном пространстве?»
«Именно. Они не повреждены».
«Тогда уж проще просто разогнаться. Прямолинейное движение тоже позволит оставить неведомый объект позади».
Предлагая варианты, активно включились в обсуждение все мои собратья, даже те из них, кто не находился в рубке. Они в равной степени ощутили изменения за стенами транспортника.
Однако разговор этот был привычно мысленным и слышным исключительно нам. И потому Игерь, на волне смятения вновь забравшийся в кресло пилота, обернулся, вопросительно глядя на меня.
– Ничего не… делать, – приказал я вслух, одновременно подтолкивая свою добычу к уцелевшим креслам и позволяя ей самой выбрать удобное место.
Она почему-то села рядом со штурманом. Он же вздрогнул, расслышав мой приказ, и как-то боязливо перевел взгляд с меня на Трою, явно ища у нее понимания. Идея приземления не пришлась ему по душе?
«Кин, ты уверен? – проявил сомнение Орш. – На планете мы лишимся маневренности. Она станет еще одной «оболочкой», ограничив возможность исчезнуть в бескрайнем космосе, если преследователи снова нас обнаружат».
«Резервы прочности корабля конечны, он развалится раньше, чем закончится время, отведенное на существование наших оболочек, – парировал я. – В открытом космосе тела, возможно, какое-то время будут жизнеспособны – уверенности нет, это надо проверять – но перемещаться точно не смогут. Для этого и созданы корабли. Но их нужно много, а у нас в распоряжении только один. И он поврежден».
«Кин прав. К тому же ресурсы пищи здесь ограниченны, – поддержал меня Зом. – Планета должна быть более продуктивной по количеству имеющейся на ней энергии и органики».
«А если нас обнаружат?» – проявил было опасение Тас, но его тут же перебили сразу несколько голосов:
«Значит, как и на станции, мы покажем, кем они для нас являются…»
«Забрать их энергию на планете проще, там не будут мешать стены корабля…»
«Наконец-то почувствуем себя прежними!»
Между нами разгорелись жаркие дебаты, однако внешне все эдаити сохраняли невозмутимый вид. Штурмана кажущееся бездействие нервировало, он елозил в кресле и бросал быстрые взгляды то на нас, то на Трою. Других пленников на мостике не было – поддержать его явные опасения оказалось некому.
Не догадываясь о наших безмолвных обсуждениях, Игерь развернулся к моей добыче, а та, с тревогой всматриваясь в экран, словно только этого и ждала.
– Где мы? – донесся до меня тихий, едва слышный вопрос. – Куда выпали?
Информация никогда не бывает лишней, и я прислушался, стараясь не выдать своей заинтересованности – очень уж нервно Троя реагировала на такое внимание.
Прежде чем ответить, штурман медленно выдохнул и потянулся к системной консоли, его пальцы подрагивали, как если бы мужчина силился совладать с собой, но не справлялся с разгулом эмоций. Похоже, внезапный выход из подпространства оказался для него неприятным и неожиданным.
– В тридцати шести парсеках от базы. Это еще не колонизированная планета в системе двойных звезд, – сообщил так же негромко. Голос заметно сипел, выдавая тревогу и затаенное напряжение, – мужчина и сам жаждал разобраться с новыми реалиями. – Информационная система идентифицирует их как «икс джи аш двести тридцать семь» – голубой сверхгигант и «ти ю эф восемьсот двенадцать» – розовый карлик. Сейчас обе вне зоны видимости, за нашей кормой.
– Кто дает звездам такие дурацкие названия? – посетовала Троя, тряся головой и сжимая виски руками, но не отрывая взгляда от экрана, где медленно увеличивалась в размерах планета.
А вопрос… Мне показалось, что женщина задала его, лишь бы не молчать. Их с Игерем шепотки и суетливые движения так контрастировали с нашим молчаливым ожиданием! Штурман, похоже, и вовсе был готов взорваться в любой момент.
– Это не названия, а обозначения в звездном каталоге, – практически огрызнулся он, вперив в мою добычу какой-то сумасшедший взгляд. Мне хотелось разобраться в причине, потому я и позволил его голове приблизиться к уху Трои. – А называть их можешь, как тебе угодно. Никому до этого дела нет и не будет. Особенно когда погибнем!
– Почему сразу «погибнем»? – всполошилась собеседница, молниеносно развернувшись к нему.
Смотрела с тревогой, внимательно, вынудив соплеменника отвести взгляд. Но я прекрасно осознавал: за этой сосредоточенностью она скрывала нахлынувшую волну паники. Чуть помедлив, уже почти беззвучно призналась:
– Только бы они действительно планировали приземлиться. А то вдруг мы неправильно поняли, и они полетят еще куда-то? В открытом космосе у нас нет шансов на спасение, согласна, но тут же планета! На ней можно поселиться, если условия пригодные.
Последнее сказала уже не так решительно, однако в ее интонациях я почувствовал надежду. Троя не хотела умирать. Она хотела жить. Чувствовать боль, страдать, бояться,
