Попаданка со стажем (СИ) - Черная Мстислава

Однажды, мне было четырнадцать, и появляться на дворцовом празднике я ещё не имел права, Райен убедил меня улизнуть на фестиваль в город. Соглашаться было неправильно, но я… Это был бы мой первый настоящий фестиваль, и я согласился. Зажечь огни вместе с братом, ведь у меня нет никого ближе, чем он… Незадолго до начала церемонии очередь перед рядами торговцев рассеялась, горожане спешили выйти на открытое пространство, приготовить свечи, а Райен бросился к прилавкам. Огни были ему не интересны, и мы всё пропустили.

С того раза…

– Тенер? – Нишаль смотрит на меня.

– Ты уверена?

– Ваше высочество, – вмешивается лорд Ламбрин. – О чём речь? Вы с Нишаль вот-вот поженитесь.

Нишаль тянет руку, будто собирается схватить меня за запястье. В последний момент замирает, морщится и тихо себе под нос фыркает что-то о замшелых традициях.

К нам приближается дворцовый слуга:

– Ваше высочество старший принц, господин Самский губернатор, юная леди, до полуночи меньше четверти часа.

– Хорошо, – киваю я.

Слуга с поклоном уходит.

Я действительно могу пойти с невестой и будущим тестем?

– Идёмте? – Нишаль втискивается между нами, крутит головой.

– Да, конечно.

И мы выходим в сад. Лорд предлагает свернуть на боковую дорожку. Мне тоже не хочется в толпу, и я согласно киваю.

Слуги специально для фестиваля собирают керамические желоба в довольно сложную систему и пускают по ним воду, а гости в полночь загадывают желание, зажигают свечу, ставят её на миниатюрный плотик и отпускают в рукотворный ручей. В ночи кажется, что по саду вьётся огненная лента. Желоба выводят воду с территории дворца, и свечи, которые не утонут, попадут в настоящую реку.

Мы петляем по дорожкам.

– Праздник в другой стороне, – осторожно замечаю я.

Нишаль передумала участвовать в церемонии? Очень глупо расстраиваться из-за такой ерунды. Я ведь не ребёнок. Просто…

– Сюда! – Нишаль прибавляет шагу. – Разве пруд не подходит?

Она… Боги, что у этой девушки в голове? Как она может идти загадывать желание к пруду с лотосами, после того, что там было?

Нишаль расплывается в шкодливой дразнящей улыбке, и я почему-то улыбаюсь ей в ответ, правильные мысли теряются.

Мы выходим к пруду.

Здесь довольно темно. Хотя эта часть сада открыта для гостей, сюда редко кто заглядывает, и фонари висят не слишком часто. Три подвешены под потолком беседки, остальные – на туях. Сад кажется полосатым, чередуются освещённые и тёмные полосы.

Нишаль взбегает в беседку:

– Ата?

Служанка поднимается следом и выкладывает на столешницу свечи и небольшие, размером с ладонь, плотики из толстых щепок.

– Я хочу…, – заявляет Нишаль.

– О желаниях не говорят вслух, иначе они не сбудутся, – поправляет лорд.

Нишаль пожимает плечами, выбирает плотик и берёт свечу.

– Тенер?

Я тоже беру плотик. Опустить свечу, не загадывая желания? Я не знаю, что загадать. Не верю, что этот обычай работает. Просто красивая традиция. Но не загадать, наверное, неправильно?

Ниашаль смотрит на свою свечу неожиданно серьёзно. Она поджигает фитиль от фонаря и, на ходу устанавливая свечу в крошечный плот, спускается к воде. Лорд Ламбрин чуть отстаёт от своей дочери. Я последний.

Кажется, знаю.

Раз этот праздник подарила мне Нишаль… Я зажигаю свою свечу. Пусть наш брак будет для Нишаль счастливым. Со мной или без меня, пусть она проживёт долгую счастливую жизнь.

Я закрепляю свечу в центре плотика, подхожу к кромке воды, присаживаюсь на корточки и лёгким толчком отправляю свечу в плавание, поднимаюсь.

На поверхности пруда мерцают три наших огонька.

Глава 32

Праздник длится всю ночь, ещё одна важная церемония – встреча восхода солнца. Дневное светило даже император приветствует поклоном.

Наконец, всё.

Тенер провожает меня до экипажа и лично захлопывает дверцу, не гнушаясь исполнить обязанности слуги. Я слышу, как он почтительно прощается с папой и уходит. Вскоре карета трогается, и начинается болтанка. Когда уехать пытаются все разом…

– Устала? – спрашиваю Ату. – Конечно, устала. Ничего, скоро доберёмся до постели, и спа-а-а-ть…

– Юная госпожа, я в порядке.

– Ата, обманывать можешь, кого хочешь. Но не меня.

– Простите, госпожа. Я…

– Понимаю, – перебиваю я.

Карета набирает ход. Видимо, мы вырвались из скопления экипажей. Я прислоняюсь лбом в стенку, а в следующий миг откуда-то издалека раздаётся голос Аты:

– Прибыли, госпожа.

Широко зевнув, я выбираюсь из кареты, киваю папе.

– Нишаль, иди отдыхать.

Очень скоро он вернётся в Самск, каждая минута, пока мы вместе, на счету, но не спать нельзя. Я обнимаю папу и требовательно упираю указательный палец ему в грудь:

– Ты тоже.

Папа счастливо улыбается, согласно кивает.

Добравшись до спальни, я первым делом отправляю Ату восвояси Раздеться помогает Шини. Я забираюсь под одеяло и мгновенно проваливаюсь в глухой колодец сна без видений. В темноте мне что-то мерещится, но я не могу разобрать, что или кто именно.

Выспаться не удаётся. Едва ли мне удаётся поспать часа четыре, и меня настойчиво будет Шини. В голосе зовущей меня служанки пробиваются нотки паники. Я с трудом открываю глаза.

– Юная госпожа, вестник от её величества доставил для вас свадебное императорское платье! Вы должны взглянуть.

– Так быстро?

Хотя, если вспомнить кошмар, в котором я не вышла замуж за Калана, то ничего удивительного. У свадебного наряда мало общего с нормальным платьем. Метры и метры ткани, которая скрывает фигуру, висит подобно мешку и волочится по земле. Сшить такое недолго, подгонять не требуется.

Впрочем, не исключено, что платье было готово изначально, просто императрица рассчитывала вручить его Иолиль.

Я поднимаюсь.

Шини немедленно подаёт мне полотенце, смоченное в холодной воде. Умываться времени нет, а вот освежиться обязательно нужно. Холод помогает взбодриться, я буквально стираю с лица сонливость. Шини подаёт мне платье цвета топлёного молока и, в качестве украшения, кружевную накидку.

Я спускаюсь. Шини следует за мной.

– Ата спит?

– Да, юная госпожа. Позвать?

– Нет, не нужно. Шини, уверена, ты прекрасно справишься.

Папа в приёмном зале уже развлекает вестника беседой. На столе нетронутый чай и огромный короб. Я поспешно склоняю голову:

– Отец, господин вестник, доброго дня.

Чай не тронут – это знак, что императрица нашей семьёй недовольна? Пфф, конечно, она недовольна! Полагаю, её величество в гневе. Но раз она открыто попыталась унизить Тенера, то у меня нет ни единой причины заботиться о её чувствах. К тому же её положение не кажется таким уж прочным…

– Доброго дня, юная леди Нишаль. Примите дар её императорского величества.

Вестник встаёт, поднимает короб. Я помню, сколько весило моё свадебное платье, оно шьётся из тяжёлой ткани и расшивается серебряной нитью. Императорское свадебное платье – золотой. Но дело, конечно, не в цвете. Присланное платье вряд ли легче предыдущего. Приплюсовать вес деревянного ящика… Вестник, крепкий мужчина, держит короб с заметным напряжением.

Я должна принять тяжесть из рук в руки? Ха!

Папа поднимается из-за стола, явно собирается вмешаться, но этого допустить нельзя. Зачем искать неприятности там, где я сама справлюсь? Я быстро сплетаю чары облегчения веса, сил уходит не так много, но всё же ощутимо. Я беру короб будто пушинку.

– Господин вестник, передайте, пожалуйста, её императорскому величеству мою глубокую благодарность. И, конечно же, я благодарю вас за заботу.

– Не стоит, юная леди. Доставить подарок от её величества мой долг.

Вестник заученно отвечает, а в глазах так и плещется потрясение.

Я, не выпуская короба, кланяюсь и ухожу.