В любви и на войне все средства хороши! Книга 2 (СИ) - Ведуница Ирина

— А вот не скажи! Кроме вас, там могло быть еще предостаточно народа, с не совсем честными и хорошими намерениями.

— Но почему? Зачем кому-то на меня нападать?!

— А вот это уже вам виднее, куда вы идете и от кого прячетесь. Мне-то только проводить велено и помочь выбраться из передряги живыми и здоровыми. Так что сама вспоминай, кому уже насолить успели. Или наоборот, кто не хочет, чтобы вы добрались до конечного пункта назначения.

И вот тут у меня перед глазами как наяву встала недавняя сцена погони, стрельбы, ранения Рона, преследования с собаками и спасения Беркутом. Выходит, та история не закончилась в лесу, и нас все же смогли найти и в гостинице? Точнее, меня. А может, Рона тоже, но он смолчал. И если верить словам Мортона, что оглушать и перетаскивать бесчувственных женщин — совсем не в характере моего спутника, а очнулась я в другой гостинице и именно с ним, значит… Значит, он меня опять спас и именно поэтому вынужден был воспользоваться пространственным переходом? Чтобы сбить погоню со следа.

Видимо, последние соображения я озвучила вслух, потому что сидящий рядом со мной мужчина одобрительно кивнул и подтвердил:

— Вот я тоже так думаю. Поэтому ты зря парня обвиняешь. И сторонишься из-за этого его тоже зря. Он этого не заслужил. Просто спасал вас обоих.

— И ничего мне не сказал… — растерянно посмотрела я на Мортона. — Оставил в неведении, позволив считать его беспринципным эгоистом. А ведь я думала… Почему он так поступил?

— Наверное, просто не хотел тебя пугать, — пожал плечами Грэг и потянулся к куче хвороста за очередной веткой. Выудив ту, что потолще, без особого труда переломил ее о колено на несколько частей и аккуратно уложил их в костер, после чего пытливо посмотрел мне в глаза. — Представь сама, что бы ты почувствовала, узнав, что чужие люди вот так запросто проникли к тебе в комнату и оглушили. А потом чуть было не похитили. Хотя могли и убить. Совершенно не напрягаясь. Если бы ты не нужна была им живой. Ответь.

Его слова, четкие, отрывистые, беспощадные, заставляли меня все глубже втягивать голову в плечи, ежась при возникновении в разыгравшемся воображении картин, одна другой страшнее. Иллюзия собственной смелости рассыпалась прямо на глазах. Легко быть бесстрашной, когда с тобой рядом сильный мужчина, который может тебя защитить, даже если в остальном отношения не очень-то заладились. И совсем другое дело — оказаться где-то одной в руках врагов, с совершенно неясными и оттого пугающими перспективами. Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что может ожидать в плену женщину. Особенно при условии полной безнаказанности ее тюремщиков.

— Я… я не знаю. Наверное, испугалась бы, запаниковала.

Не пошла бы одна на рынок и уж тем более могла отказаться ехать самостоятельно в дом герцога. А даже если бы собрала волю в кулак и решилась — всю дорогу нервничала бы, чувствуя себя крайне неуютно, в любой момент ожидая нового нападения. Это могло выглядеть со стороны подозрительно и привлечь к себе ненужное внимание.

— Вот именно! — подтвердил он мои невысказанные мысли. — Поэтому могла бы сорвать успешное выполнение задания. Тогда Рональду пришлось бы постоянно быть рядом с тобой, и это сильно осложнило его часть задачи.

— Подожди, но почему тогда он потом отпускал меня одну, если опасность похищения реально существовала? — вот этого я понять не могла.

— А кто сказал, что ты была одна? Зная своего ученика, могу с абсолютной уверенностью утверждать, что после этого инцидента он с тебя глаз не спускал, пока не убедился в отсутствии слежки или какой бы то ни было иной опасности. Даже если ты этого и не замечала. Так что не питай напрасных иллюзий насчет того, что Рональд думает только о себе и общем деле, совсем не интересуясь твоим мнением и безопасностью. Раз уж он впрягся в это дело и взял тебя под свою защиту, в лепешку разобьется, но сделает все возможное, чтобы выполнить задание. Просто он действительно не спец в обращении с женщинами. Особенно с не совсем обычными, подобными тебе. Вот и допускает ошибки, то становясь излишне самоуверенным в попытке доказать свой авторитет и мужественность, то пытаясь защитить и уберечь там, где нужно было спокойно, без утайки, разъяснить сложившуюся ситуацию. В любом случае, действует он из лучших побуждений. Уж как умеет.

— Он просто дал клятву непричинения физического и морального вреда. Вот и не может пойти против нее, — зачем-то еще пыталась упорствовать в своем заблуждении я. Хотя уже явно чувствовала, как тают в душе последние островки недоверия и обиды, направленные против Рона, а их место занимают пока еще робкие ростки доверия и симпатии.

— Глупости говоришь. Когда это еще умного мужчину, а тем более бывшего мага такие клятвы останавливали? Да и выполнять их условия можно по-разному. Со временем сама поймешь, если подумаешь хорошенько. Ты девочка, вижу, умная. Справишься.

Последние слова произнесены были с усмешкой, но отчего-то совсем не обидно. Даже захотелось улыбнуться в ответ, но я сдержалась. Так и сидели еще несколько минут в полном молчании, пока мужчина не встал и, с тревогой оглянувшись на лес в ту сторону, куда ушел ранее Рон, задумчиво не обронил:

— Темнеет. Пойду-ка поищу его, что-то задерживается уже. Ты пока здесь побудь, поддерживай огонь, приглядывай за похлебкой. Скоро будем.

И ушел.

А я осталась сидеть у костра одна, слушая тихое пофыркивание лошадей и наблюдая за танцем огненных лепестков под закопченным днищем походного котелка, где мерно булькало аппетитное варево. А еще думала, благо времени для этого у меня было предостаточно, да и повод имелся хороший. Переворачивающий всю ситуацию с ног на голову и требующий тщательного осмысления.

Рон.

Ну надо же! Если верить словам Мортона, действительно, получается, заботился и оберегал. А я тут понапридумывала себе всякого и даже не пыталась толком разобраться в ситуации. Привыкла больше держать эмоции в себе, замалчивать, уходить от конфликта. Вот и получила совершенно обратный эффект.

Теперь становилось понятным многое: и наш быстрый переход в столицу, и то, что обратно из дома герцога мне по просьбе Рона выделили провожатого, и охрана во время его отсутствия в гостинице. А еще его настойчивое желание ехать на одной лошади, хоть это существенно повлияло на скорость нашего передвижения. Подстраховывался, выходит.

Не хотел в случае нападения потерять меня в суматохе или рисковать тем, что я сама не смогу справиться с лошадью. Странно, как все сразу становится очевидным, стоит только недостающему фрагменту мозаики занять причитающееся ему место.

Ведь в остальном Рон действительно пытался соответствовать условиям нашей договоренности: был вежлив, неназойлив, уважал мое личное пространство и спокойно отвечал на мои вопросы, не выказывая какого-либо раздражения. Ну, а то, что иногда его объятия становились чересчур крепкими, а руки — шаловливыми — так это мне и показаться могло. С таким-то предвзятым отношением!

Хотя… показалось? Вряд ли. И даже было очень приятно, если самой себе не врать. Вот только я никогда не признаюсь в этом Рону открыто! Дистанцию держать нужно. Обязательно. И пусть в общении стоит пересмотреть свое поведение, но допускать более близких отношений или даже намека на них нельзя ни в коем случае!

Я ведь не слепая и вижу, какие он порой бросает на меня взгляды. Пристальные, голодные, выжидающие. А сдаваться нельзя, пусть даже внимание такого мужчины будоражит кровь и безумно льстит, но не для меня он. Не для меня. Военный, аристократ из весьма высокопоставленной и богатой семьи, да и просто уверенный в себе красавец мужчина не ровня простой горожанке, круглой сироте. У меня всего-то и есть, что родительский дом, небольшие сбережения да профессия. Работы, и той толком не останется после окончания этой войны. В Академию я вернусь вряд ли. А потом что? Не знаю.

Легче легкого соблазниться возможностью, пойти на поводу у гормонов и закрутить роман со своим спутником. Вот только женится он на мне вряд ли. Смешно себе даже представить подобный мезальянс. Смешно и больно. Недавнее крушение иллюзий в отношении Максимилиана наглядно показало мне, чем заканчиваются наивные мечты больших девочек, жаждущих большой любви с совершенно неподходящим им человеком. Слишком разные. Слишком другие. Так и с Роном.