ЛВ 2 (СИ) - Звездная Елена

— Слабеешь, — заметил лешинька.

Кивнула, поток ведьминской магии ослабила, опосля к магии леса перешла.

— Из Гиблого яра можно взять, — подсказал леший.

Соблазн был, да соблазн великий, вот только:

— Коли силу Гиблого яра возьму, а войну проиграю — вся эта роща погибнет.

И силу леса отпустила я, прошептала заклинание ведьминское, да обмякла на руках лешего.

Поддержал меня друг верный, упасть не дал и посмотрели мы с ним на яблочный сад. Поднялись деревца, чуть выше роста человеческого, да хоть и молоды, а урожай уже дать могли. И зацветут сады через несколько дней, пчелы налетят, им корм будет, а опосля начнут зреть яблоки. На этом этапе снова вмешаюсь, нам урожай чем скорей, тем лучше.

— Не бережешь ты себя, — укорил леший, поднимая на руки.

Уложил на хвою во сосновом бору. Кряхтя сел рядом, да на меня старался не смотреть. Оно и понятно, зрелище то не самое приятное — трясло меня как в ознобе, колотило, зуб на зуб не попадал, и… так хотелось, чтобы пришел охранябушка, да укрыл теплым пледом. Есть такие вещи, что только человек поймет да посочувствует — холодно мне было, тепла хотелось, а леший ему что зима, что весна, что лето, все одно. И мне так было. Казалось, позабыла уже о том, что тепло бывает. Свыклась с ролью ведуньи лесной, с тем что спишь на сырой земле, что на озноб и внимания не обращаешь, что о жизни своей не думаешь вовсе, а жизнью леса живешь, и думать больше не о чем.

— Аспид тебя ищет, — сказал вдруг леший.

— Чеггго еммму? — говорила с трудом.

— Хто ж его ведает? — задумчиво отозвался лешинька. — Но сказал, коли не отвечу я, али ты не отзовешься, браслетом обручальным тебя призовет.

— Эттого только не хватало, — сил на разговоры не осталось. — Отзовись, скажи не могу я пока из лесу выйти.

Кивнул леший, поднялся, собираясь уйти.

— Клюку захвати, — прошептала я.

Ему ж аспида с войском через лес вести, ему клюка нужнее.

И глаза закрыла, в сон проваливаясь.

И как только погрузилась в сон лесной, отступил холод, озноб ушел, все ушло.

Дел в лесу все так же невпроворот было. Болотницы под присмотром Рудимы сажали морошку болотную, волки зайцев непослушных от свежепосаженной рощи гоняли, Савран вез последнюю на сегодня телегу со снедью да сажинцами.

А потом вдруг изменилось что-то.

По губам что-то теплое потекло, чьи-то руки держали крепко, да связь с лесом стала иной, не такой прочной, не сливалась я более с лесом-то, словно с земли меня подняли.

Глаза распахнула, да в сумраке наступающих сумерков, и увидела аспида. Тот крепко меня держал, на колени к себе усадив, и поил теплым супом, да так держал, что волей-неволей, сонная, а сглатывала.

Да только это пока спала!

А как проснулась, губы сжала, на аспида взглянула, гнева не скрывая.

— Гневайся не гневайся, а суп придется допить, — глядя мне в глаза, зло уведомил аспид.

Сильнее зубы стиснула.

— Ну, тебе решать, леса хозяйка. Допьешь, я твоего Водимира Водимыча так и быть, не трону, а не допьешь…

— Ассспид, — прошипела я, — предупредила ведь — только тронь кого в лесу! Вот только попробуй!

Усмехнулся Аедан змееглазый, да и сказал насмешливо:

— Так то оно так, хозяйка лесная, да только водяной же не в лесу.

И на меня посмотрел, выразительно и намекательно очень.

А затем вдруг вздохнул тяжело и махом единым выговорил:

— Угрожаю, да. И плохо это, тоже понимаю, не дурак. Веся, ну а что я делать должен был? Ты лежишь на сырой земле, бледная, холодная, дрожишь вся. А я ждать не могу, у меня бой сейчас. Выпей суп, об одном прошу, и спи себе дальше, я перину принес, одеялом укрою, и спи, никто ж тебя не трогает.

Да как же не трогает? Вот, сидит, на коленях своих держит, а там, даже леший не ведает что дальше-то будет, глядишь и опять с лобызаниями своими-то…

— Отпустить? — спросил настороженно аспид.

Кивнула, с колен его сама слезла, на перину. Суп взяла как был в миске глубокой, пила торопясь, и ото сна отойти пытаясь, и взгляд на аспиде сфокусировать. А не фокусировался. Сумрак он темный, аспид — черный, то еще зрелище.

— А что с боем-то там? — поинтересовалась, так, на всякий случай отодвинувшись слегка.

Аспид за действиями моими проследил молча, но выразительно, затем сообщил:

— Спи сегодня. Водяной с болотниками в деле, так что к Заводи тебе ходить смысла нет. О вампирах и волкодлаках позабочусь, прикрытие леший обеспечит.

— Мой леший? — встревожилась я тут же.

Не то чтобы другой какой в лесу моем имелся, а все же куда ж они моего лешего забрать засобирались-то?

— Не твой, — сказал, как отрезал аспид. — Маги в деле, они на себя первый удар примут, опосля и мы удар нанесем.

Потянулся аспид, укутал плечи мои одеялом, поднялся, шею размял, да и спросил вдруг:

— А что, в избенке тебе не спится?

— Спится, — отозвалась задумчиво, и добавила о своем все так же думая: — Только когда силы нужны, сон в избе он и последним стать может. Последним в жизни. А бор сосновый лечит и восстанавливает.

Постоял аспид, поглядел на меня странно, помолчал.

Снова на меня посмотрел.

Я на него.

Жуткое зрелище — аспид черный во мгле наступающей словно растворялся, и чем темнее становится, тем меньше чудище видно, только глаза горят змеиные. Да так горят, словно магию вот прямо сейчас господин Аедан и использует.

— Алхимия? — вопросила невзначай.

Кивнул.

То, что кивнул, только по глазам-то и отследить можно было.

— Спать ложись, — сказал задумчиво. — Доброй ночи тебе, хозяйка лесная.

Развернулся аспид, да и уже почти вспыхнул в круге алхимическом, когда прошептала вслед:

— И тебе… доброй.

На сей раз от аспида даже искорок не осталось. То ли нарочно так сделал, обо мне позаботился, то ли так получилось. Но аспид-то исчез, а вот магия его — нет. Будь я ведьмой и не почувствовала бы, а так… ведунья я, и коли магию в моем лесу применяют, я ощущаю это.

Вот и сейчас ощутила.

Леший появился неожиданно — вылез из земли, на меня посмотрел глазами, что зеленым светом в сумраке светились, да и молвил:

— Тебе это не понравится.

— Что именно-то? — я взялась суп допивать.

— Их «план», — леший вылез, прошел ко мне, сел рядом.

И выглядел мой лешинька как-то странно. Завсегда спокойственный да уверенный, ныне сидел понурившись, и глядел не на меня — в землицу перед собой.

— Леш? — я миску с остатками супа отставила, к нему ближе подобралась. — Лешинька, что случилось-то?

Помолчал друг верный, наверх поглядел — там, где небо начинало сиять звездами, да и так молвил:

— Агнехран-маг и аспид наш — как-то связаны. Как не ведаю, но действуют вместе и согласовано. А еще, Весь, ошибки они совершают… одинаковые.

Но мне не до рассуждений сейчас было, тревога страшная змеей подлой заползала в душу.

— Лешинька, не томи! Говори как есть! — потребовала повелительно.

Леший говорить не стал.

Подивилась я тому, но не стал, и на землю как оказалось — неспроста глядел.

Повернулся ко мне, ладонь кряжистую к моей щеке приложил, в глаза заглянул, да и увидела я — круг алхимический он не простой магией был, он передавал. Все передавал. Каждое произнесенное здесь слово, каждое действие, да даже всплеск магический. За нами следили самым бессовестным образом!

«Уничтожим?» — вопросил леший мысленно.

«Где этот гад сейчас?» — так же мысленно вопросила.

Леший показал — аспида он мне показал. Аспида, что стоял на краю болот, там где до Гиблого яра было ближе всего потому, как река в том месте сужалась, да напряженно молчит. А подле него ждут указаний вампиры и оборотни, набирают силу моровики, разминаются бадзулы… Но медлит аспид. А от чего медлит дело ясное — неладное заподозрил, разговор наш услыхав, и следит сейчас за мной и лешим.

«Мы ему что, скоморохи в ярморочный день?!» — от чего-то злость нахлынула да такая, что с трудом на месте усидела.