Ведьма в горошек (СИ) - Хилинская Любовь
— Нет, нет, пожалуйста, не умирай! — закричала я, как бешеная оттаскивая туши волков.
Наконец, эльф полностью оказался на свободе, неподвижно лежа на снегу. Рукава были разодраны и окрашены красным, брюки вообще превратились в клочья, сквозь прорехи виднелись голые ноги с рваными ранами. Распахнув остатки куртки, я приложила пальцы к сонной артерии. Жив! Пульс есть! Надо быстрее убираться отсюда, пока волки не проснулись! Оглянувшись, обнаружила, что обе лошади ускакали, унеся с собой все вещи. Что же делать?
Нас учили выживанию в лесу, оказанию первой целительской помощи, но сейчас, оказавшись один на один с раненым существом, я запаниковала. Если я сейчас начну сращивать его раны, то оставшиеся силы быстро уйдут, а ведь нам надо как-то выбраться отсюда. Послать сигнал я не могу — нет смысла, нас никто не будет искать, тащить на себе эльфа тоже, физические возможности мои не безграничны, а тратить на это магию не хотелось, вдруг придется ставить защитный полог от других зверей. Усыпляющее заклинание действует около часа, потом звери придут в себя и кинутся нас преследовать. Если бы были лошади, за час мы бы успели убежать, но пешком это крайне сомнительно. Что же делать?
Оглядевшись в растерянности, я поняла, что помощи ждать неоткуда. Эльф безмолвствовал, откинув голову набок и согнув ногу в колене. Руки его безвольно лежали вдоль тела.
Пресветлая Матерь, помоги мне! Раскинув руки над эльфом, я всхлипнула, но потом проморгалась, зло вытерла слезы правой рукой, решительно сжала зубы и запустила сканирующее заклинание. Повреждения были множественные, но, к счастью, ни одного настолько серьезного, чтобы умереть. Правда, потеря крови большая, и до сих пор раны кровили, поэтому первым же моим лечением было остановить потерю драгоценной жидкости. С этим я справилась быстро и замерла в задумчивости на пару минут, решая, сращивать раны на ногах, чтобы эльф смог хоть немного передвигаться, или на теле. На все у меня просто элементарно не хватит сил, учитывая, что еще надо добраться до дороги и напроситься к каким-нибудь путникам. Демон бы побрал эти королевские задания! Сжав зубы, я решительно начала сращивать раны, послойно сдвигая мышцы, восстанавливая их целостность, потом сосуды и нервы, следом кожу, пока от повреждений не осталось и следа. Резерв быстро таял. Все-таки магически нас не особо тренировали, поэтому он оставался на уровне среднемагического, явно недостаточного для того, чтобы и в битвах участвовать и целительством заниматься.
Срастив таким образом все раны на ногах, я переместилась ближе к голове Тиари и провела рукой по его лбу, убирая спутанные волосы. Черты лица эльфа заострились, он тяжело и часто дышал, а от моего прикосновения вздрогнул и медленно открыл глаза.
— Тильда, — прошептал он. — Тебе надо было уходить.
— Как я тебя брошу? — судорожно вздохнула я, сглотнув комок в горле.
— Здесь нежелательно пользоваться магией, поэтому я отвлекал стаю, — Ти закашлялся. — Нас найдут по остаточному следу и определят, что мы не из Гарабада. Здесь уже нейтральная земля, поэтому могут и убить на месте, не дожидаясь суда.
Я сжала зубы. Ну уж нет! Так просто я не дамся!
46
Нахмурив брови, я наблюдала, как Тиари пытается сесть. Наконец, у него это получилось. Оглядевшись, он одобрительно хмыкнул.
— Молодец! — я расцвела от похвалы. — Сейчас попробую свою эльфийскую магию призвать, поискать лошадей, может, не убежали далеко. Давно я к ней не обращался. Ее не должны засечь.
По сосредоточенному лицу я поняла, что эльф магичит, и притихла рядом, готовая в любой момент прийти ему на помощь. Вон как побелел — краше в гроб кладут. И интересно, у эльфов гробы с вырезом для ушей или нет? Хихикнув про себя от глупой мысли, я с интересом оглядела стаю — раньше мне волков видеть не приходилось. Они были крупнее средней собаки, шерсть гуще и с серебристым отливом, глаза с черной каймой, нос и губы тоже черные. Красивые. Жаль, что нам пришлось так поступить с вожаком и его самкой.
Тем временем эльф что-то сделал, что вскоре наши лошади прискакали обратно. Но силы у него иссякли окончательно — рухнув навзничь, Ти тяжело дышал, закрыв глаза, лоб его покрывала испарина. Я вскочила на ноги, подхватив и свою кобылу, и коня Тиари под уздцы, привязала к ветке дерева и вернулась к эльфу. Осталось решить, как мы поедем — сам он вряд ли сможет, а с меня наездник аховый. Я сама-то едва-едва научилась, где уж мне тащить еще и эльфа.
— Найди у меня в сумке веревку, — слабым голосом проговорил Ти, — мне нужно взобраться на коня, привяжешь меня, поскачем так. Скоро должен быть тракт, я смотрел по карте, а там и постоялый двор попадется.
— Тебе к целителю нужно, — сухо отозвалась я, доставая веревку.
Ну и как мне его привязать?
— Нужно, — согласно вздохнул эльф. — Что-то я переоценил свои силы.
Я покосилась на него, приматывая веревку к седлу и седельным ремням, думая, как бы зафиксировать самого болезного, чтоб не свалился. Еще ведь его запереть надо наверх, с этим я точно не справлюсь!
Наконец, более-менее удалось придумать, как использовать веревку, и я с хищным интересом повернулась к Ти.
— Ну что, голубчик, давай свяжем тебя, — пробурчала и направилась к ушастому.
Кое-как, матерясь, пыхтя, чуть не обделавшись от натуги, я помогла высоченному парню забраться на коня. И сил при этом потратила столько, будто пробежала километров десять без отдыха. Запыхавшись, прислонилась плечом к теплому боку коня, я отдышалась и подняла голову, взглянув, как там раненый. Взбледнул. Ну ничего, главное — добраться до постоялого двора, а там я нормально поем и еще часть ран вылечу. Потерю крови, конечно, компенсировать не удастся, тут я не помогу, но хотя бы что-то сделаю, пока не найдем настоящего целителя. Что-то были у меня подозрения, что сделаем мы это только в большом городе.
Размотав веревку, я обкрутила Ти, цепляя один конец то к луке, то позади за каркас седла, таким образом, чтобы он, даже если потеряет сознание, не свалился вниз. Поводья придется держать мне самой, так как эльф едва сидел, покачиваясь и вцепившись руками в седло до побеления костяшек.
— Двинули! — запрыгнув на Элинор, я направила ее на просвет между деревьями, куда слабо махнул рукой Ти, и осторожно дала шенкеля.
В пути приходилось периодически оглядываться на Ти, но он крепился, каждый раз одаривая меня мрачным взглядом. Видно было, что раны доставляют невыносимую боль ему. Губы были крепко сжаты в одну линию, брови нахмурены, руками он все также цеплялся за луку седла, а я старалась не пускать Элинор рысью, чтобы поменьше трясло, но лошадка будто и сама понимала, что нужно двигаться помедленнее. Снег начал таять, превращаясь в серую кашу, чавкающую под копытами. Если так и дальше пойдет, то мы будем долго ползти до тракта, а там и до постоялого двора. Итак задержались сильно, а к вечеру эта снежная каша заледенеет, и станет совсем невмоготу передвигаться.
Наконец, просвет между деревьями расширился, все чаше стали попадаться не только сосны, но и березки и тонкостанные осины, а потом и вовсе замаячила широкая дорога под косогором.
— Ура! — воскликнула я, оглянувшись. — Почти выбрались!
Элинор осторожно зашагала вниз, я крепко вцепилась в поводья, стараясь не выпускать их из рук, чуть отклонившись назад, чтоб точно не свалиться. Эльф выглядел все хуже, цвет лица был уже не просто бледным, а сероватым, с крупными каплями пота. Слава Пресветлой, мы почти выбрались! Сейчас пущу лошадей галопом, надеюсь, скоро нам встретится хоть какое-нибудь жилье, где можно будет сделать остановку.
Выбравшись на дорогу, я оглянулась — никого! Ни впереди, ни позади нас не было ни слышно, ни видно путников. Конечно, в такую пору ни одна собака хозяина не выпустит из дому!
— Держись, Ти, сейчас помчимся! — воскликнула я, посылая в эльфа волну бодрости и пуская лошадей галопом.
Ветер бился в лицо, растрепав волосы, снова пошел снег, но уже большими хлопьями, а не колючками, как вчера, тая на подлете к земле. Мы мчались уже около получаса, как впереди я увидела небольшой дворик с маленьким домиком, из трубы которого курился дымок.
